- У меня нет оснований сомневаться в выводе ребят, - просто ответил Люпин, - Тем более, у них есть доказательства.
- Так вот почему они так и не сказали мне, кого подозревают, - декан Слизерина, до сих пор стоявший, тоже присел, не отводя глаз от оборотня.
- Какие у них доказательства? - спросила Минерва.
- К сожалению, только их воспоминания, - вздохнул Ремус, - Наблюдения за директором, его реакции. Но вот их они не отдадут, а на слово детям мало кто готов поверить. Тем более слизеринцев, которые по определению должны быть против Дамблдора.
- А тебе они воспоминания не показывали? - спросил Бёрн.
- Мне это без надобности, тем более я тоже не соглашусь на Сыворотку или Омут памяти в случае суда над директором, - категорично заявил мужчина, - Но вот отец и крёстный Итона могут поделиться воспоминанием об одном интересном признании Дамблдора, совершённым под действием Сыворотки. Правда, пока этого недостаточно и эти свидетельства у нас на крайний случай, если других раздобыть не сможем.
- Это не тогда ли было, когда мой подопечный пробрался в кабинет директора, а Дамблдор хотел опоить мастера Снейпа зельем? - усмехнулся Альфред.
- Неужели директор и вам успел чего-нибудь наговорить?
- Самую малость, - кивнул Бёрн, - Мистер Блек чисто сработал. Я ведь так и не выяснил тогда, куда делась Сыворотка. Вот только если Дамблдор сказал что-то важное, почему он этого не помнит?
- Северус сварил одно презанятное зелье, которое мы и подлили директору…
Всю ночь три профессора проговорили в гостиной апартаментов Бёрна. Оказалось, что не только у декана Слизерина есть компромат на директора, но и Минерва последние годы наблюдала за Дамблдором и даже заполучила копии нескольких довольно важных документов, которые были подписаны директором. Все трое заключили что-то вроде союза, призванного защитить не только слизеринскую троицу, но и остальных студентов, если Дамблдор станет опасным. А в том, что он сходит с ума, опьянённый своей силой и жаждой могущества, никто из них уже не сомневался.
* * *
Всю ночь Дамблдор находился в коридоре, где ему назначила встречу одна из студенток. То и дело он слышал шаги, разговоры, чьё-то дыхание, но никто так и не появился. Несколько раз ему показалось даже, что он кого-то видит, но и то был лишь мираж. Откуда же было ему знать, что это работает одно из изобретений близнецов?
Возвращаясь в свой кабинет, директор не переставал ругаться себе под нос. На пути попалась одна из картин «Драконов»: гобелен в очередной раз кто-то срезал. Неужели его информатора перехватили эти типы? Или девочка увидела их, и потому не пришла?
Ещё одной неприятностью стала новая картина (и когда они всё это успевают?). Здесь был изображён сам Дамблдор в луже грязи, вокруг головы которого кружили слова: «Я помешан на власти и Малфоях», а со всех сторон его окружали драконы, притом у огромных тварей морды были явно издевательски ухмыляющиеся. Самое противное было то, что морды драконов и лицо изображённого директора были нарисованы магическими красками (подарок Ремуса юному художнику), поэтому время от времени кто-нибудь из драконов выпускал струю горячего пара или огня, подпалят шевелюру профессора в то время, как сам изображённый Дамблдор с совершенно безумным видом смеялся над этим.
- Единственный плюс, - призывая новый гобелен, устало вздохнул директор, - Никто этого не увидит, и ещё слишком рано, так что, возможно, в газету это не попадёт.
Как же он ошибался! Он не знал, что студенты, даже прочитав «Придиру», всё равно на переменах вертятся у гобеленов (особенно тех, которых не было накануне), поднимая их и любуясь творениями «Драконов». Даже гриффиндорцы («Лишь ради того, чтобы быть в курсе, что делает враг» - как убеждали они друг друга, скрывая собственное любопытство).
Наконец, директор поднялся к себе в кабинет. Никаких следов чар к этому времени уже не осталось, так что он и не сразу заметил, что что-то в кабинете не так. Но вот, уже практически стоя на лестнице, ведущей в его спальню, он бросил взгляд на насест и замер. Феникса не было.
- БЛЕЕЕЕЕК!!!! - в ярости заорал Дамблдор, бросаясь к пустому насесту. Да, феникс не мог просто сгореть: наручники кем-то открыты.
Выхватив палочку, директор произнёс заклинание, но… никакой магии к наручникам применено не было. Плюнув себе под ноги на дорогой персидский ковёр, Дамблдор стал разгребать пепел, но, естественно, птенца там не обнаружил.
- Кто ночью был в моём кабинете?! - прошипел он, смотря на картины.
- Мы никого не видели и не слышали, - ответил Найджелус, надменно скривившись.
Портреты не могли врать на прямой вопрос нынешнего директора, но это не успокоило Дамблдора. Он знал, что фениксы умирают в жерле вулкана и, в любом случае, обычное самосожжение не приведёт птицу к смерти. Он знал, что только Итон Блек может лишить его Фоукса. Он видел, как на днях к мальчику прилетала его сова. Кроме того, наручники именно раскрыты, а Фоукс не мог сам их открыть.
«Я убью тебя за это, Блек. Убью самым ужасным способом» - подумал директор и, воспользовавшись камином, покинул Хогвартс. Он знал, кто ему нужен.
Глава 44. Нападение на Базу
Этого полнолуния на Базе ждали, как чего-то неминуемого. Чтобы предотвратить бойню, близнецы сделали наружные динамики, и при появлении оборотней должна была зазвучать спасительная песня. Вот только в Центре всё равно была объявлена полная боевая готовность. Хотя теоретически защита была непробиваема, да и внешние магические щиты усилили, но вот рисковать никто не хотел.
Сегодня в своих комнатах были только те, кто, по расчётам, должен был обратиться. Это были последние испытания, необходимые для установления точного времени действия лекарства. Теперь в дальнейшем его можно будет только улучшить, если найти, как передать звук и атмосферу пения более точно.
Сейчас в наблюдательной комнате были Блеки, близнецы, Бруствер и Люк. Последний теперь считался помощником главнокомандующего Базы и даже помогал в исследованиях близнецам: у оборотня оказались отличные идеи не только насчёт модернизации браслетов, но и некоторых других их изобретений. Мракоборец же после того, как узнал правду, стал более задумчив, но, как старый боевой волк, так точно и преданно исполнял все распоряжения вожаков, что Гарри даже боялся за него. Было похоже, что он решил отдать всего себя им без остатка и будет рад не только помочь, но и отдать жизнь в бою за любого члена их уже довольно большой стаи. А взгляды, которые он бросал на Лиса и Ястреба! Гарри не сомневался, что попроси он мракоборца уйти, тот уйдёт не проронив ни слова, а через неделю его найдут умершим голодной смертью. Похоже, они с братом стали для Бруствера смыслом жизни, чем был когда-то для мракоборца сам Дамблдор…
- До восхода луны пятнадцать минут, - отвлёк мужчину от мыслей голос оборотня.
- Спасибо, Люк, мы готовы, - кивнул молодой человек, сжав рукоять палочки.
- Эй, с тобой всё в порядке? - прошептал на ухо брат.
- Спасибо, просто задумался, - улыбнувшись, повернулся к нему Гарри, - Не думал, что мы ещё во что- нибудь ввяжемся. Мне казалось, что школьных лет вполне достаточно. Я так привык постоянно быть с Сандрой, с детьми, с отцом, тобой и Герми… А сейчас опять сражаемся. Дамблдор оказался… как я раньше не видел, что это за человек? А наш учитель, - чуть заметно кивнул он на Бруствера, - Мы ошибались на его счёт. Просто он везде привык видеть заговоры, просто слишком долго был под начальством Грюма… Мы хотели уйти от политики, но теперь мы в ней по самые уши. Дети борются за свою дружбу, а мы - за оборотней. Драко, за что нам это? Почему нам не сидится дома? Почему те, - кивнул он на окно, - Не поймут, что мы не хотим никого исцелять насильно? Что мы хотим только помочь тем, кто этого хочет?
- Ты командир, ты должен быть сильным, - до боли стиснул ему плечо Драко, - Гарри, пойми, вся наша семья держится на тебе. Отец руководит Базой, но главный всё равно ты. И Ремус, и дети… Ты сам не понимаешь, что являешься сердцем нашей семьи. Герми, Сев, Гил - им можно доверить мозги, но сердце именно ты.
- Драко…
- Не перебивай, - не позволил возразить ему брат, - Только из-за тебя я тогда не сдался, из-за тебя мой
