ниже помельче:
без аттестованного стропальщика
а потом снова крупно:
НЕ РАБОТАЙ!
так что издалека читалось:
КРАНОВЩИК! НЕ РАБОТАЙ!
Под плакатом сидели несколько рабочих, жевали нехитрые коврижки и запивали их кефиром
– -Хватит рассиживаться!-сказал, проходя мимо них, Фуфаев.-Приготовьтесь раствор подавать.
– -Куда это?-спросил один из рабочих, как показалось Чикильдееву, несколько оторопело.
– -На восьмую секцию,-строго разъяснил прораб.
Троица отправилась дальше, и Фуфаев сокрушенно заметил:
– -До чего же ленив русский народ – иной раз прямо залюбуешься!
Вслед за Фуфаевым Сева и профессор взбежали по шаткому настилу и сквозь квадратную арку бетонной пещеры вошли в мрачный лабиринт, пахнущий терпкой сыростью мироздания. Легко перепрыгивая через мотки проволоки и пустые ящики, прораб увлекал своих спутников всё дальше.
– -Ну вот,-сказал он, вдруг остановившись перед каким-то провалом.-Так я и знал!
– -Что такое?-почти в один голос спросили Сева и профессор.
– -Сами полюбуйтесь,-предложил Фуфаев, галантно уступая им место у края.
Потапов и Чикильдеев, словно два провинциала в террариуме, с готовностью наклонились, глядя во все глаза: где же крокодил? Они не обратили внимания на то, что их сопровождающий в тот же момент необычайно расторопно подался назад, и очень удивились, когда мощный пинок заставил каждого из них по-куриному замахать крыльями и с куриным же кудахтаньем шумно обрушиться в пропасть. Сева почувствовал, как упал в негостеприимные объятья какой-то в меру податливой субстанции, и тут же холодные щупальца стали хватать его за кожу, пролезая сквозь одежду. Отпихиваясь от липкой массы, оседающей на пальцах, он с трудом поднялся на ноги и обнаружил, что они с профессором оказались, словно мухи в варенье, в жидком цементе. Со всех сторон поднимались стены из бездушных железных панелей.
Профессор пострадал сильнее: он был совершенно весь в мерзкой жиже; забрызганные цементом очки сидели на носу криво, как пьяная птица.
– -Не ушиблись?-с нескрываемым разочарованием спросил сверху Фуфаев.
– -Что это за шутки?-закричал Сева, фальшивя на верхних нотах.-Вы за это ответите!
Профессор тоже закричал:
– -Вы преступник!- потом захныкал:-Смотрите, Всеволод, во что он превратил мой пиджак!-и снова с гневом метнул вверх:-Мы вас засудим!
– -Встретимся в зале суда,-миролюбиво согласился прораб, исчезая из скудных пределов видимости, которыми располагали обитатели ямы с раствором.
– -Он ушел,-сказал профессор.-Что будем делать?
– -Сейчас выберемся,-пообещал Сева.
Он попытался пару раз подпрыгнуть, но достать до края было невозможно, даже если бы Чикильдеев находился на батуте, а не в бетоне.
– -Две лягушки в стеклянной банке,-высказал свое наблюдение профессор.
– -Еще бы!-злобно сказал Сева.-От ваших любезничаний с этим бандитом за версту разило доморощенным шерлокхолмством.
– -Воздержусь реагировать на ваши плебейские выходки,-сказал профессор.-Чем тратить зря энергию, лучше бы покричали.
– -Неужели вы думаете, что этот лысый брюнет засунул нас туда, откуда нас услышат?
– -А всё-таки,-сказал профессор упавшим голосом.
– -Эй! Помогите! Есть кто-нибудь живой?-закричали они вразнобой.
'…ой!.. ой!..'-передразнили их насмешливые привидения, разлетаясь по сумрачному лабиринту.
Сева почувствовал, как деревенеет – то ли от злости, то ли начал схватываться бетон, которым он был обляпан.
– -Полный букет! Кажется, мы попали в несколько затруднительное положение.
– -Порядочный человек всегда в затруднительном положении,-заметил Потапов.
Сева уже собирался достойным образом развенчать этот интеллигентский снобизм, но сверху кто-то сипло задышал, и, задрав головы, они с профессором обнаружили зев трубы, сгоряча не замеченный ранее.
– -Как вы думаете, профессор,-вспомнив указания, которые гнусный прораб давал рабочим, спросил Чикильдеев бесстрастным голосом,-мы случайно находимся не в восьмой секции?
Потапов задергался, делая беспорядочные движения, напоминающие брачные игры ящериц.
Труба захрипела.
– -Как вы думаете,-снова спросил Чикильдеев,-что раньше найдут: библиотеку или нас?
В этот момент они услышали грохот, глухие удары, неясные крики – и голос явственно сказал:
– -А ты говорил, что блок не встанет! Встал, как песню спел!
– -Э-э!.. А-а!.. Мы тут!..-не сговариваясь, закричали Сева и профессор.
А те всё бухали и говорили на своем полупонятном языке:
– -Ложи впритул!
Наконец совершилось чудо: над краем западни появилась фигура в спецовке, такой грязной, что было сразу видно: жизнью ее хозяин не особенно дорожит.
– -Вы что сюда забрались?-спросила фигура голосом средней пропитости и подвинтила себе висок корявым пальцем.-Совсем не шурупите? Сейчас сюда раствор начнут подавать.
– -Знаем! Знаем! Урчит уже!-закричали Чикильдеев и Потапов.-Знаем! Но выбраться не можем!
– -А зачем забрались-то? Случайно что ли?-силился рабочий понять причуду двух интеллигентных с виду людей.
– -Случайно! Случайно! Вытащите нас отсюда поскорей! Пожалуйста!
Рабочий исчез. Сева и профессор слышали, как то справа, то слева доносилось невнятное шуршание; на их умоляющие крики бестолковый голос благодушно отвечал: “Сейчас оформим!”. Потом, чуть не сыграв дуплет чикильдеевской и профессорской головами, сверху упало что-то вроде рыбьего скелета, сваренного из кусков арматуры. Чмокнув, скелет канул одним концом в бетон, а над другим концом взошло радостное лицо.
– -Валяйте, я держу.
Сева и Потапов столь поспешно схватились каждый со своей стороны за спасительную железку, что чуть не столкнулись лбами, после чего, разумеется, стали лицемерно предлагать друг другу:
– -Пожалуйста, профессор.
– -Нет уж, после вас, Всеволод.
В этот момент труба рыгнула, и профессор, не выдержав, мелко засучил ногами и полез наверх, капая вниз бетонной жижей. Сева, как мог, подпирал его под заляпанный слизью ускользающий зад.
– -Бесконечно вам благодарны,-сказал он рабочему, оказавшись на сухом ровном пространстве и прикидывая границы благодарности. Плохо гнущимися пальцами он выудил из кармана портмоне и добыл
