разглядывающей венецианское зеркало в раме с тритонами.-Наташа! И вы здесь тоже?
Мордашка разинула рот и вместо зеркала начала разглядывать Севу.
– -Вы меня, конечно, извините, Геннадий Александрович?-спросил тот в повелительном наклонении, повернувшись к Забиженскому.
– -Разумеется… конечно… не смею…-забормотал Геннадий Александрович, попятившись назад, сделал непонятный знак рюмкой и заговорщически крикнул – уже издалека:--Напомните мне, чтобы я вам потом всё дорассказал!
Опасаясь, что девица ляпнет что-нибудь не в пандан до тех пор, пока куратор отдела коммерческих выставок окончательно не исчезнет, Чикильдеев ограничился тем, что показал Забиженскому большой палец, как в фильмах про надежных и крутых ребят, а в другую сторону снова радостно сказал:
– -А я всё смотрел-смотрел и думал: неужели не придет?
'Ну вот, теперь ты сам не лучше того, в бордовом пиджаке!-закричал и запрыгал карлик у него в животе.-Назовись тогда Туган-Тугановским, что ли!'
Но, конечно, Туган-Тугановским Сева представляться не стал, а почему-то спросил:
– -Может вы всё-таки Наташа? Или я ошибаюсь?
– -Ошибаетесь,-быстро сказало милое создание.
– -Вижу, вы рады, что не Наташа,-с почти непритворной грустью сказал Чикильдеев.-Извините, что назвал вас таким банальным именем.
Профиль девушки отражался в превосходном венецианском зеркале, и от этого она казалась вдвойне растерянной.
– -Я Катя,-зачем-то произнесла она наконец.
– -Правильно!-воскликнул Сева.-Конечно Катя! Катя вам гораздо больше к лицу!
– -А вы…-сказала девушка уже с подозрением в голосе и даже немного попятилась.
– -Совершенно верно! Угадали: Всеволод Чикильдеев, представитель фирмы-организатора. Готов выслушать любые пожелания и обсудить имеющиеся замечания.
– -А… замечаний нет…
– -Ясно,-сказал Сева. Девушка, очевидно, думала, что свои реплики произносит совершенно самостоятельно, и не догадывалась, что весь разговор срежиссирован наглым молодым человеком, который, собственно, и довел этот самый разговор теперь до логического конца, чтобы иметь законную возможность с достоинством удалиться.-Как только их обнаружите – несите сразу ко мне.
– -Кого?-пискнула мордашка.
– -Замечания и предложения. Желаю приятно провести вечер!
Повернувшись на каблуках, Сева пошел дальше театральной походочкой, помахивая левой рукой. И всё было бы прекрасно в этом мире, если бы за десять предыдущих часов он не набегался так, что, когда останавливался, начинали ныть ноги и поясница; и еще – если бы не все эти полусветские дамочки и неряшливо курящие сигареты лахудры-художницы, которые всегда ухитряются застрять на самом проходе, чтобы почесать языки.
Двигаясь переменными галсами, Сева добрался до окраины 'Антик-шоу'. Странное дело: в этом удаленном от главных событий месте царило непонятное оживление. Оно царило под вывеской 'Тьма веков', где группа людей толклась вокруг чего-то невидимого Севе, словно индейское племя вокруг тотемного столба. Пока Чикильдеев приближался, двое участников отделились от общего роя и, когда они проходили мимо, Сева услышал, как один сказал: 'Ну, учудил!', а другой отозвался: 'Не говори! Старый шарлатан!' Сева узнал говоривших, это были антиквары из магазина 'Лувр на Пречистенке'.
Разнообразные тела преграждали доступ в тесный закут Петра Кирсановича Шалтая. Сам он, точнее – скромные кудельки, крутой лоб и осторожно сощуренные глаза – был виден в глубине не в последнюю очередь благодаря тому, что присутствующие в перерывах между шушуканьем наклоняли головы, рассматривая
– -Господин Чилибеев!
– -Вообще-то мою фамилию можно по-разному пересоба…-сказал Сева, поворачиваясь, но все слова вдруг провалились куда-то в живот.
Перед ним снова была та самая Катя, жертва мелкой интриги по отшиванию Забиженского. Но теперь Чикильдеев увидел ее отчего-то совсем по-другому и пережил вторую встречу уже не так беспечно. Проще говоря, он внезапно несколько поглупел. Поглупев, исполнительный директор 'Экспошарма' не нашел ничего более подходящего, чем сказать:
– -А я вас помню.
– -А я вас искала. Специально,-сообщила Катя, после чего в голове у Чикильдеева образовался полный аэродром и что-то случилось с органами органолептики, так что он некоторое время видел только лиловые губы и, хотя догадывался, что эти губы ему что-то говорят, ничего тем не менее не понимал. В конце концов он с трудом разобрал слова:
– -…не знаю теперь, что мне делать.
Неистребимый администратор, сидящий внутри у Чикильдеева, тут же привычно отозвался:
– -Не волнуйтесь, сейчас всё уладим.
– -Правда?-спросила девушка и посмотрела на Севу снизу вверх с такой трогательной радостью, что сердце у того заходило ходуном: трень-брень.
– -Конечно! Расскажите мне всё еще раз подробнее.
Катя кивнула с большим энтузиазмом.
– -Пакет был турецкий. Такой, знаете, с ручками…
'С ручками…'-беззвучно выдохнул Чикильдеев, следя за жестами тонких пальцев.
– -Какой пакет?-неосмотрительно поинтересовался он вслух.
– -Тот самый…-озадаченно сказала Катя.-Я же рассказывала…-пролетавший мимо ангел надоумил ее разъяснить:--Который потерялся…
– -Ах тот самый!-чуть не закричал Чикильдеев.
Предупреждая возможные оценки его умственного развития, он срочно оправдался:
– -Знаете, в такие вот дни… открытие, речи, пресса… стрессы давят – и становишься тупее табуретки… Между прочим, напоминаю, чтозовут меня Севой.
– -Уж признались бы, что не слушали, Сева,-вздохнула Катя.
'Как она умна!'-прокричал кто-то внутри у Чикильдеева – на сей раз вовсе не ехидный карлик (попробовал бы он сейчас высунуться!). Тут же налетел ветер, зашумев в вершинах деревьев, и сверкнула ужасная молния, родив тоскливое смятение в душе у Чикильдеева.
– -Я… всё… понял,-сказал Сева, вдыхая ртом воздух через каждое слово.-Мы этот пакет… под землей найдем. Он не мог допустить, чтобы эти глаза смотрели с такой же признательностью на кого-нибудь другого.--Ну-с, доктор Ватсон (себе Сева, очевидно, отдал роль Шерлока Холмса),-с чего начнем расследование?
– -Не знаю,-честно призналась Катя, взмахнув ресницами.
– -У того зеркала, где я вас назвал Наташей, пакет еще был?
Ресницы потупились.
– -М-да,-сказал Сева, чуточку опомнившись,-Если бы мы были такие же памятливые, какие красивые… Впрочем, ничего ужасного. От зеркала досюда я ваш путь представляю. Проверим сначала этот известный нам маршрут.
Они отправились бок о бок обратно в гущу 'Антик-шоу', причем Чикильдеев, разумеется, усиленно озирался, словно одноногий в переполненном метро. Заходя на стенды, он заводил непринужденный разговор о забывчивых посетителях и, замерев, ожидал, что какой-нибудь балбес вдруг радостно вытащит из-за веллингтонского сундука узорчатого ореха пропавший пакет. С другой стороны, Сева конечно понимал, что времени ему на эти глаза, на эту фигурку, как у манекена, отпущено только до пакета. И нужно было вроде бы срочно что-то делать, чтобы поддержать дальнейшее знакомство, и в то же время он
