позвала меня в дамскую комнату.» Она стояла в уголке, что-то поправляла и вдруг говорит. «Айше, что мне делать?» Она в это время решала свои отношения с Володей. Я говорю: «Как, что делать? Если ты его любишь, он тебя тоже, так при чем тут другие?» — «Понимаешь, много сложностей». И тут я увидела такие глаза! Русалочьи, горячие, страстные. Обычно у нее они невинные, голубые, а тут — зеленые! Никогда их не забуду...»
Затем был удивительный вечер у старого знакомого Макса Леона. Высоцкий пел «Охоту на волков» и весь свой ошеломляющий цикл 68-го.
Все! Марина полюбила его в мгновение... Уже после бракосочетания ее спрашивали:
— Ты что, во всей Франции не смогла найти себе мужа?
А она отвечала:
— Там — шарман, здесь — мужик
О вечеринке у журналиста «Юманите» Валерий Золотухин рассказывал: «15.10.68. Ну вот, погуляли, значит, мы в тот день с французами, понаделали забот. Во-первых, не хотела ехать жена — «не ючу и все, потом объясню... там будет эта... Влади, я не хочу ее видеть, я прошу тебя туда не ездить»... Как-то мне удалось ее уломать, а теперь думаю — зря... Посещение Макса должно было состояться втайне от Иваненко, по крайней мере, присутствие там Володи. Танька с Шацкой потихоньку у меня по очереди выведывали, должен ли быть там Высоцкий... Кончается спектакль, стоит счастливая Танька и говорит, что ей звонил Володя и «все мы едем к Максу.- машина нас уже ждет. Приехал за нами его приятель»... Меня Это обескуражило, честно говоря, но я подумал: а что? Высоцкий йе такое выкидывал, почему бы и нет? А вдруг так захотела Марина или он что-то замыслил. Но всех нас надула Танька, а меня просто сделала, как мальчика. Мы приехали к Максу, когда там не было еще ни Володи, ни Марины, и весь обман мне стал ясен... А когда вошли счастливые Марина с Володей и я увидел его лицо, которое среагировало на Таньку, я пришел в ужас, что я наделал и что может произойти в дальнейшем... Танька сидела в кресле, неприступно-гордо смотрела перед собой в одну точку и была похожа на боярыню Морозову..»
Наибольшее впечатление в доме Макса Леона на Золотухина (кроме, разумеется, самой Марины, инопланетянки) произвела медвежья шкура на полу и множество всяких экзотических по тем временам напитков.
Кое-кто из гостей припоминал, что поначалу французская гостья даже обрадовалась свиданию с Татьяной и Ниной, все приговаривала: «Девочки, как хорошо, что вы пришли!» А закончился вечер традиционно, ala russ, то бишь со скандалом
Гостеприимный дом Макса всегда был открыт для гостей с Таганки. Обычно все начиналось после ужина в ВТО. Пили водку, пели песни. И всем было хорошо. Но Марине тоже порой хотелось почувствовать себя хозяйкой, и тогда она созывала гостей в свой гостиничный номер...
Но вновь дела семейные, киношные и прочие постоянно тянули Марину Влади домой, во Францию.
Моменты ее отлучек Высоцкого терзают чуть не физически. Он не выдерживает, звонит в Париж. Маринина мама, наблюдая за дочерью во время странного телефонного разговора, говорит ей: «Ты влюблена...»
Семейная история Поляковых-Байдаровых, судьба самой Марины Влади уникальна и причудлива, словно история государства российского, и сама по себе (даже без Высоцкого, а с ним — тем паче!), по меньшей мере, увесистого тома достойна.
Марина Владимировна гордилась, что род ее, кроме русских, имел еще и шведские, и татарские корни. Дед по материнской линии происходил из старинной фамилии Энвальдов, обосновавшихся в России еще при Петре Великом, когда после Полтавской битвы шведский офицер присягнул российскому императору.
Один из продолжателей славной фамилии Энвальд стал адмиралом Балтийского флота. Прабабушка Марины (удивительной красоты татарочка) была дочерью влиятельного муллы. По настоянию родителей деду Евгению Васильевичу Энвальду тоже пришлось пойти по военной стезе. Дослужился до генеральских эполет. Участвовал в первой мировой войне, стал георгиевским кавалером. Во время гражданской сражался с большевиками. Не взирая на строгость своего ремесла, всю жизнь втайне мечтал о сцене. Несостоявшийся служитель Мельпомены судьбе не сдавался и даже в военных лагерях сооружал амфитеатры со сценой, где по выходным ставились любительские спектакли для солдат и офицеров.
В 1919 году многочисленному генеральскому семейству пришлось бежать из России. В семье выросло шесть мальчиков и столько же дочерей. Старшей была Милица, мать Марины. В ней с детства сказывались «театральные гены» отца. Обожала балет, в 17-м даже успела станцевать в Смольном перед царской семьей. Это был последний выпуск института благородных девиц.
«Моя мама, — писала Марина Владимировна в книге «Мой вишневый сад», — была олицетворением безопасности, добра, теплоты. Расцвет ее юности пришелся на революцию — в семнадцатом году ей было 18 лет... Она была среди тех, кто, воодушевившись новыми идеями, вывесил в день восстания красные лоскуты на окнах. Потом она видела, как грабили евреев-суконщиков, и на всю жизнь запомнила, как отливающие разными цветами огромные куски ткани валялись, размотавшись по всей улице. Потом убили ее любимую классную даму — и она, как и многие другие девушки, в страхе бежала за границу...» В эмиграции Милица поначалу танцевала в Белграде. Выйдя замуж, переехала в Париж и поступила в труппу прославленного театра «Гранд-Опера».
Отец Марины Владимир Васильевич Байдаров накануне первой мировой учился в Московском технологическом институте и одновременно в консерватории. В 1914-м юный Владимир решил, что место мужчины на фронте. Он был одним из первых в России авиаторов и мечтал стать военным летчиком. Но, по законам царской России, это оказалось невозможным: единственного сына вдовы не имели права призывать в действующую армию. Молодого человека это не остановило. Он добрался до Парижа и вступил волонтером во французский военно-воздушный флот. Достойно сражался против германцев. Был ранен, награжден воинским крестом.
По окончании войны Владимир Васильевич посвятил себя сцене. Пел в оперных театрах Парижа, Монте-Карло, Латинской Америки. Во время гастролей в Югославии влюбился в русскую балерину со старинным именем Милица и увез ее во Францию. В счастливом браке у супругов рождались только девочки, имена которых со временем стали известны всему миру — Таня (Одиль Версуа), Елена (Элен Валье), Милиция (Ольга Варен). Когда на свет появилась Марина, отцу было уже пятьдесят, а маме — за сорок. В метрике записали — De Poliakoff-Baidaroff Marina Katrin.
Опера была не единственным увлечением Владимира Васильевича. Он хорошо рисовал, лепил, проявлял незаурядные изобретательские способности. Но самой главной, всепоглощающей, была иная страсть... Даже не подозревая об увлечениях своего будущего тестя, ни разу в жизни не видевший его в глаза, Владимир Высоцкий как будто бы о нем написал:
В своей первой автобиографической книге «Бабушка» она писала: «Я не проснулась однажды утром с решением, что буду актрисой! И не выбрала эту профессию случайно — меня к ней сознательно готовили... Еще ребенком работала на радио и в дубляже. Меня это очень развлекало, но я еще и гордилась тем, что зарабатывала деньги... Мне никогда не приходило в голову, что я могла бы заниматься чем-то другим. Кроме того, это был способ избавиться от бедности. Наш дом всегда был полон людей из артистической среды. У меня и моих сестер было все необходимое, хотя и жили мы бедно...
Родители решили устроить представление, чтобы немного заработать. Накануне мама три дня пекла
