отвлечься, стала читать какую-то книжку с экрана своего верного видеофончика. Она подумала, что на этот раз погибать приходится не в самой приятной компании. «Чертова ментовка… вертухайка… вообще овца!» — решила она. В этот момент где-то под ногами опять что-то хрюкнуло, и даже вроде бы хихикнуло. Но Алиса не удивилась — она решила, что время для слуховых галлюцинаций уже наступило. Очень хотелось есть, а также и пить, а еще норковую шубку, чтобы не мерзнуть, казалось, что ветер временами задувал порывами чуть ли не сорок узлов, но вода подходила все ближе и ближе, и Алиса с какой-то угрюмой радостью подумала, что скоро все закончится. Криков в ночи уже не раздавалось, все тонущие давно потонули. Спасатели как провалились. Медленно тянулись минуты. Из огней остались только звездное небо над головой и экран видеофона в ее руках.
— Что это ты читаешь? — поинтересовалась Джоан.
— Роман… любовный… напоследок.
— Я сама за последние семь лет прочла только лишь две книги, не считая профессионально полезных. Зачем напрягать свое воображение над этими серыми строчками?
— Они вовсе не серые… их можно сделать розовыми, какими хочешь… мой любимый тон — фиолетовые на голубом фоне…
— Но это же есть прошлый век, сейчас у людей присутствует все: стереовизоры, видео, виртуальный мир…
— А я старомодная! Если уж и жить в выдуманном мире, то предпочитаю выдумывать его самой, а не пользоваться тем, что навязано извне… Над книжкой можно переживать и фантазировать… и вообще не мешай мне умирать так, как я хочу!
Мисс Ковалевски обиженно замолчала. Неожиданно ее посетила редкая для человека ее профессии мысль о том, что некоторые люди, возможно, вынуждены становиться мошенниками ради выживания — раньше ей казалось, что всегда можно найти честную дорогу, а преступление — удел асоциальных элементов. Чтобы избавиться от этой вредной мысли, она вспомнила, как попыталась поделить на компьютере годовой доход Алисы от явно преступной деятельности на свою зарплату, но числа эти так отличались, что у счетной машины не хватило разрядов, чтобы отобразить результат.
Алиса обычно не страдала излишней чувствительностью, но сейчас на нее накатила волна ностальгии. Она начала напевать что-то вроде «надежда — мой компас земной…». Эта чудовищно устаревшая песня, навязшая в зубах, транслировалась по объемному радио весь XXI век напролет. Но сейчас она показалась ей совсем не лишней. Джоан вслушивалась в незнакомые слова, и даже попробовала подпевать.
— Ты не спишь? — спросила Алиса соседку.
— О, нет… А о чем эта песня?
— О надежде…
— Да, это нам очень нужно сейчас…
В этот момент море чвакнуло особенно мерзко. В глубине корабля раздалось сытое уханье, останки яхты еще глубже ушли вниз, и над водой осталась настолько крошечная площадка, что двоим сидеть там было уже нельзя. Подругам по несчастью пришлось встать и держаться друг за друга, почти как в романтических сценах из старого фильма про самый первый неудачливый «Титаник». Алиса вцепилась в агентессу, чтобы не упасть. Но скоро стало ясно, что долго так не простоять. Сил не хватало, ноги устали и скользили по мокрой корабельной обшивке. Джоан озабоченно прищурилась в темноте.
— Так ми дольго не выстоим… У нас имеется один спасательный жилет. Одной надо лечь в воду, а другая останется сидеть…
— Но у нас же нет гидрокостюма! Это же верная простуда и воспаление легких!
— Будем лежать по очереди и меняться… Только надо смотреть, как би не замерзнють насмерть…
— А кто полезет в эту хренову холодную ванну первой? Там же ведь как в проруби! Нашла моржиху!
Агентесса задумалась. Наконец она с усилием сказала:
— Я, потому что ти есть гражданское лицо… Я обязана защищать тебя до конца. Даже если мне самой потом придется тьебя арестовать… Правда я очень боюсь воды и холода… Так что смотрьи, если заметишь, что я не отвечаю — вытаскивай…
Алиса кивнула, и Джоан, надев оранжевый спасательный жилет, окунулась в холодную и негостеприимную воду.
— Ты не замерзла еще? — спросила Алиса.
— Пока ньет… но все-таки очень холодно и мокро… Ты не видишь там спасателей?
— Нет, только появился какой-то белый огонь… он как будто летит… Может быть, это падающая звезда или НЛО?
— Я же тебе объясняла, НЛО не существует… их ньет…
— Как нет, когда мы с тобой вдвоем сегодня одно видели?
— Все равно нет… Ты насмотрелась «X-files»… Зря сериал возобновили… Даже я устала столько лет глядеть на похождения этой неутомимой парочки борцов за справедливость…
— И там главная героиня чем-то похожа на тебя…
— Да, мне говорили… Но все это все равно артефакт, или галлюцинация, или… — тут слова мисс Ковалевски замерли.
Алиса настороженно прислушивалась, но Джоан не отвечала — она потеряла сознание от холода. Тогда Стрекозлова изо всех сил потянула ее к себе, но намокшее непослушное тело вырывалось из рук и норовило опять плюхнуться в воду. Она кое-как взгромоздила Джоан на себя поперек коленей, следя за тем, чтобы голова не очень запрокидывалась. Жилет не давал агентессе утонуть, но понятно было, что скоро они обе замерзнут насмерть, или пойдут ко дну. Алиса в последний раз подняла глаза к небу, моля о помощи.
И помощь пришла! Прямо с ночного неба к Алисе спустился аэролет, именно им оказалась та белая точка, которую она заметила в вышине незадолго до выхода Джоан из строя. Он плюхнулся на воду рядом с несостоявшимися утопленницами, и обдал Алису веером ледяных брызг, но никогда она еще так не радовалась холодному душу! Прозрачная дверца воздушной машины откинулась вверх, и из нее показался бывший второй гражданский муж Алисы — тот самый компьютерщик, любитель игр. Его звали Макс, и он был симпатичным блондином с небольшими пшеничного цвета усиками. Он выручал Стрекозлову из сложных ситуаций уже не в первый раз. Именно Макс умыкнул ее из-под носа киберполицейских и разгневанных вкладчиков, когда главный офис «Дам-Дам-Дам»-а взяли в осаду те, кто слишком поздно понял, что бесплатный сыр, как и бесплатный секс, бывает только в мышеловке. Вот и сейчас, когда он получил смс-ку от своей бывшей супруги, он мигом бросил все свои дела, взял краткосрочный отпуск по семейным обстоятельствам, и ринулся ей на выручку! В послании Алиса написала: «Милый Макс, на яхте меня зацапала „девочка в штатском“, и тут полно гангстеров, и мы вообще тонем! Полундра! Спаси меня, ради нашей былой любви! Всегда твоя Стрекозулька».
— Алиска, ты живая? Ура! — заорал Макс весело. — Я как узнал, ноги в руки, крылья в ноги, и прилетел! Начальство не отпускало — я говорю, вы что, с ума все посходили, там Стрекозлова лежит уже бездыханная! А ты живая пока! Вот радость-то!
— Вау, я всегда знала, что ты меня спасешь! МЧСовцы уроды, не дождешься их, скорее околеешь!
— Спасение утопающих — дело рук самих утопающих! Еле нашел тебя — только по сигналу от видеофона, я вычислил через спутник, откуда он подается, залез в компьютер компании мобильной связи… и еще радиомаячок на жилете помог! Я типа крутой хакер!
— Давай, хакер, эвакуируй меня скорее! Только вот ее надо упаковать, и поаккуратнее — видишь, совсем ласты склеила.
Макс нахмурился.
— А это кто? Та самая девица «в штатском»? Да она же тебя потом и заарестует, и в Интерпол сдаст, будешь на гаагской киче париться! Или вообще на Венеру законопатят… От жары сдохнешь. Может оставим ее здесь? А потом скажем — мол, потопла сама, так и так… на все божья воля… помянем ее, пожалеем по-человечески. Может у нее судьба такая — утонуть, так ей на роду написано. Каждому свое!
— Ну уж нет! Неси ее! Она тоже человек, хоть и из полиции!
— Как знаешь, но учти — с зоны я тебя доставать не буду… Я плохо переношу жаркий венерианский климат! — Макс нагнулся на надувном резиновом трапе, чтобы половчее перехватить безвольное тело агентессы. Тут неожиданно раздалось еще более громкое хрюканье, и под водой со скрежетом открылась какая-то дверца. Это распахнулась крышка аварийного герметичного корабельного ящика, и на поверхность океана вместе с огромными пузырями воздуха выплыло что-то вроде большого тюленя. Макс от испуга чуть не выронил свою ношу. Алиса с огромным изумлением узнала в толстой вымокшей фигуре непотопляемого отца Онуфрия.
— Батюшка, вы?! Но как… откуда… какими судьбами?
— Пути господни неисповедимы, дочь моя! Когда сей ноев ковчег разломился безвременно пополам, понял я, что надо спасать свой живот… побежал к носу и залег в пожарный ящик, между багром и брандспойтом… Задвинул за собой крышку, будто во гробе, и думал, что потону непременно. Но милостив господь — минула меня чаша сия! Остался я жив, и только молился за наше чудесное спасение… И отмолил у господа наши души! А злодеев я проклял страшной клятвою — вот все они и потонули. Финита, как говорится, ля комедиа, аминь им и вечная память!
— Да, — сказала Алиса с чувством, — еще случаются на свете чудеса! Но выходит, вы все слышали?
— Воистину, всю вашу битву… сражались вы с супостатами как христово воинство! А уж когда исповедоваться друг другу начали, не мог сдержаться и пару раз хихикнул — такой это был анекдот! Прости меня, дочь моя, за откровенность. А ваше самопожертвование при крещении в сей ледяной морской купели зачтется вам Господом нашим во благовремение…
— Кстати, о времени! Нам пора лететь, святой отец! — Макс и Алиса быстро перетащили Джоан в аэролет, отец Онуфрий влез вслед за ними, дверца закрылась, и машина, весело покачивая крыльями, взяла курс на ближайший остров Бермудского архипелага, приближая тем самым долгожданный хэппи- энд.
Эпилог.
Через две недели Алиса зашла навестить Джоан в шикарном полевом госпитале космического МЧС. Она заходила сюда почти каждый день, беспокоясь о драгоценном здоровье агентессы, чья жизнь была так дорога делу межпланетного сыска. Госпиталь, поставленный в полевых условиях за два часа, блистал стерильной чистотой и мягким точечным освещением. Доктора были вежливы и высококвалифицированны, а кибернетический хирург считался гордостью спасательного космофлота. Тем не менее Джоан так здорово простудилась, полежав в холодной воде после влияния ночной прохлады и условий, приближенных к штормовым, что от переохлаждения два дня не приходила в сознание. Температура, насморк и кашель трепали ее, несмотря на сверхдозы новейших высокоэффективных лекарств.
Первое время Стрекозлова не отходила от ее постели, а после того, как та пришла в себя, стала пичкать ее чаем с вареньем, медом, обильным питьем и прочим набором всех московских мамаш, пекущихся о своих детях. В забытьи мисс Ковалевски бредила, бессвязно повторяя слова: «Юстиция… справедливость… права человека превыше всего… служить и защищать… Верность, мужество, честность» — девиз ФБР, написанный на гербе этой организации. Алиса, прислушавшись, вытирала ей пот со лба и только коротко замечала: «Бред». Она решила не бросать Джоан до полного выздоровления, ухаживая за ней, как за ребенком. Вскоре той стало лучше. На вопрос удивленного лечащего врача «Вы что, ее родственница?» — Алиса ответила «Почти сестра!» Чувство жалости к
