вернуться, то его казнят.
…Утром я выехал в Нортуич. Место в экипаже рядом со мной пустовало: жена осталась в Рагби. Навстречу то и дело попадались повозки, гружёные углём. Часто нас обгоняли пустые телеги, которые возвращались из Рагби, выгрузив там уголь. Это был самый оживлённый участок дороги Рагби — Ливерпуль.
Вскоре после обеда впереди показался небольшой населённый пункт — посёлок угольщиков, как его все называли. Дорога проходила через его центр: по обеим сторонам протянулись ряды аккуратных одноэтажных каменных домов. Ещё две улицы шли параллельно главной дороге. На окраине находились две больших конюшни, в которых путники могли взять свежих лошадей. Кроме того, на некотором отдалении от посёлка располагались коровники и свинарники. За ними виднелись поля, занятые зерновыми и овощными культурами. Лён здесь не выращивали.
Кучер остановил экипаж возле здания столовой. Сопровождающие меня всадники спешились и привязали лошадей к большой коновязи. Я вошёл в столовую и огляделся. В этот час она была почти пуста, только несколько женщин обедали за двумя столами, расположенными у входа на кухню. По их форменной одежде я понял, что они работницы этой столовой.
— Здравствуйте, красавицы! — обратился я к ним. — Покормите нас?
— Здравствуйте! — дружно ответили женщины. — Садитесь, сейчас накормим.
— Да вы не спешите, поешьте сначала сами.
Я сел за отдельно стоящий стол, за которым, по установившемуся в столовых всех городов порядку, могли питаться лишь люди, занимающие руководящие должности. Мои спутники заняли два соседних стола. Женщины с любопытством поглядывали на меня, догадываясь, что я большой начальник. Меня они не узнали, так как в последний раз я был здесь пятнадцать лет назад.
Наконец поварихи закончили обедать и, забрав грязную посуду, скрылись на кухне. Вскоре они вновь появились, неся подносы с едой. Одна из официанток подошла ко мне. Поставив тарелки на стол, она пожелала приятного аппетита и собралась уйти.
— Постой-ка, — задержал я её. — Кто у вас в посёлке главный?
Посёлок угольщиков административно подчинялся мэру Рагби, и тот сам решал, кого назначить местным главой.
— Олег Дмитриевич, — ответила привлекательная молодая женщина.
— Оставь свои дела и сходи к нему. Пусть немедленно придёт сюда.
— Хорошо, а вы кто будете? — поинтересовалась она.
— Сергей Семёнович. Слышала о таком?
— Ой! Бегу, Сергей Семёнович!
И она выбежала из столовой, даже не сняв передник. Я начал есть суп, посмеиваясь про себя. Для меня не было секретом, что у народа я пользуюсь огромной популярностью. Ещё бы: люди давно забыли, что такое голод, жить стали в более или менее человеческих условиях. Таинственный Сергей Семёнович ухитрялся заботиться обо всех. Про него слагались легенды, которые передавались из поколения в поколение. Вроде человек такой же, как любой другой, ан нет: не умирает и даже не стареет.
Я уже заканчивал обедать, когда в зал столовой вошёл запыхавшийся мужчина лет тридцати пяти. «Видимо, бежал всю дорогу», — подумал я. Мужчина подошёл ко мне. Выглядел он несколько взволнованно.
— Здравствуйте, Сергей Семёнович!
— Здравствуйте! Садитесь, Олег Дмитриевич.
Он сел, не сводя с меня настороженного взгляда. В глазах его, однако, светился незаурядный ум. Я невольно почувствовал к нему расположение.
— Олег Дмитриевич! Расскажите коротко о положении дел на шахте.
— Работами руководит Иван Петрович, но, насколько я знаю, там всё в порядке. Только вот, видите ли, если будет необходимо хоть на немного увеличить добычу угля, то рабочих у него не хватит.
— Сколько продолжается рабочая смена? — спросил я, откидываясь на спинку стула.
— Полдня, и работы ведутся в две смены.
— Несчастные случаи в последнее время были?
— Два перелома ног, а так ничего особенного.
— Имеются ли жалобы у рабочих?
— Бывают, Сергей Семёнович. Сами понимаете: работа у них тяжёлая, вредная. Но мы стараемся их лучше кормить, обеспечиваем спецодеждой, да и бытовые условия в их домах не хуже, чем в городе.
— Ну, хорошо, Олег Дмитриевич, спасибо за информацию. Ближайшие пять лет объём добычи угля останется прежним, но рабочих я вам подкину. Имейте в виду, что через пять лет нужно будет открывать ещё одну шахту. Исходя из этого, подготовьте расчёт количества рабочей силы и пошлите письмо мэру Лондона — люди приедут оттуда.
— Всё сделаю, Сергей Семёнович. Значит, посёлок будет расти? — в голосе моего собеседника прозвучала искренняя заинтересованность. Я понял, что он рад предстоящим переменам и не боится взять на себя ответственность за выполнение моего распоряжения.
— Конечно. Потихоньку стройте дома для новых рабочих и их семей, а также школу, бани и столовые. Всего хорошего, Олег Дмитриевич, до свидания, — ответил я, вставая и протягивая ему руку. Мужчина пожал её, глядя мне в глаза:
— До свидания, Сергей Семёнович!
Вместе мы вышли на крыльцо. Я сел в экипаж, приветливо помахав рукой Олегу Дмитриевичу. Кучер прикрикнул на лошадей, и мы поехали по дороге, ведущей в Нортуич, до которого было чуть больше ста километров.
К вечеру следующего дня мы прибыли в городок, насчитывающий около пятнадцати тысяч жителей. Рядом находилось крупное месторождение соли. Нортуич начал строиться, как только дорога дотянулась до этого месторождения. Мои люди остановились в гостинице недалеко от столовой, а я заглянул на огонёк в дом мэра.
Медведев Глеб Иванович подробно отвечал на мои вопросы. Это был плотный, уверенный в себе, представительный сорокапятилетний мужчина. Из его доклада я понял, что всё в городе обстоит благополучно. С добычей соли проблем не предвидится. Производство телег и конской упряжи интенсивно развивается. Есть определённые успехи в животноводстве и растениеводстве, постепенно осушаются близлежащие болота.
Я достал из кармана лёгкой куртки вычерченную от руки карту прилегающей к Нортуичу местности и отдал её собеседнику.
— Вот видите, Глеб Иванович, к западу от вас на возвышенности изображён крестик? Это месторождение, содержащее в себе большое количество различных металлов. Со временем мы его будем разрабатывать. Сейчас же от вас требуется проложить туда дорогу. Примерный маршрут указан на карте.
— Какая кривая дорога получится, да и два моста нужно строить, — заметил мэр.
— Мосты будете строить каменные, чтоб прослужили дольше. Я пришлю вам специалистов. А дорога будет извилистой из-за большого перепада высот, чтобы телеги могли проехать.
— Гм, каменный мост, никогда не слышал о таком, — с сомнением произнёс мой собеседник. — Чем же камни-то скреплять?
— Скоро в Рагби начнут выпускать специальный состав, называется цемент. Он намертво скрепляет камни. Всё понятно?
— Вроде бы всё.
— Вот и хорошо. Где тут у вас шахматы? Давайте сыграем партийку — другую.
Ближайшие два часа мы провели за шахматной доской. К моему глубокому удивлению из двух сыгранных партий лишь в одной мне с трудом удалось сделать ничью.
— Да вы мастер, Глеб Иванович! — уважительно сказал я. — Опыт-то свой молодёжи передаёте?
— Иногда веду занятия в двух школах, есть способные ученики.
Я переночевал в доме мэра и, тепло с ним простившись, утром выехал в Ливерпуль, куда прибыл к обеду, преодолев длинный деревянный мост через реку Мерси.
Город построили совсем недавно, и он пока по большей части состоял из одноэтажных деревянных домов. Тем не менее, уже имелась удобная пристань на берегу глубоко вдающегося в сушу морского залива. Возле неё стояли два больших парусно-гребных судна.
Пообедав в столовой, я направился к дому мэра, но того на месте не оказалось. Спешить мне было некуда, и я прилёг отдохнуть на удобной кровати в комнате для гостей.
Когда я вышел в зал, мэр уже поджидал меня, сидя в высоком дубовом кресле. Это был высокий худощавый мужчина тридцати лет от роду с приятными выразительными чертами лица. В юности он был лучшим учеником одной из школ Лондона, и я сразу обратил внимание на его выдающиеся организаторские способности. Мэр хорошо разбирался в строительстве, кораблестроении и сельском хозяйстве.
При моём появлении он поднялся и шагнул вперёд, от души улыбаясь. Мы обнялись, поскольку были друзьями.
— Ну, здравствуй, Юра!
— Здравствуй, коль не шутишь! — он похлопал меня по спине. — Садись, поболтаем.
— Нет, поговорить мы ещё успеем, а сейчас веди показывать город.
И мы, не спеша, пошли по улицам, а Юрий Олегович показывал мне то, что я и так знал из его писем и своих вечерних «телевизионных просмотров». Первые переселенцы из Лондона прибывали сюда по морю. Они высаживались на девственно чистый берег и начинали вести хозяйство практически с нуля. Сначала жили в шалашах, позже появились первые дома. Только когда был построен мост через реку, и поток гружёных телег из Нортуича и Рагби хлынул на правый берег Мерси, город стал расти ускоренными темпами.
Прибывали всё новые поселенцы, небольшими партиями перегонялись лошади и крупный рогатый скот. Поросят и семена культурных растений везли в телегах и морским путём. Сейчас Ливерпуль насчитывает свыше пятнадцати тысяч жителей. Здесь всё устроено, как и в Лондоне. Развиваются сельское хозяйство и ремёсла. Мешает только одно обстоятельство — местность вокруг чересчур болотистая.
Но болота постепенно осушаются. Избыток влаги стекает в залив и реку по дренажным канавам. Со временем Ливерпуль должен превратиться в крупный морской порт, а чуть севернее под землёй находятся запасы нефти.
До вечера мы обошли весь город, побывали у животноводов и ремесленников. Затем вернулись в дом мэра, куда нам доставили ужин из ближайшей столовой. Мы ели при свечах, наслаждаясь жареной олениной, и беседовали на интересующие нас темы. Лишь поздней ночью легли спать.
Я пробыл в Ливерпуле ещё два дня, занимаясь рыбалкой и охотой, а потом той же дорогой отправился в Лондон, наказав Юрию писать чаще.
