заулыбался Геррит.
– Но еще сильнее я восхищен вашей внучатой племянницей, господин Браамкамп! Это была самая лучшая экскурсия в моей жизни. Вы передали Анне Белль свои знания и любовь к искусству.
– Возможно, в этом была моя миссия на Земле… – произнес Геррит, и слезы навернулись ему на глаза. Чувствовалось, что болезнь прочно сидела у него внутри, отчего коллекционер стал особенно сентиментальным.
– Чем могу служить, граф? – спросил Шувалов.
– О моем желании, ваше сиятельство, Анна Белль уже рассказала.
– Да! На днях фрегат «Надежда» уходит из Амстердама… Я еще не поведал вам, Анна Белль, что капитан возьмет меня на борт и я поплыву в Россию. Срочные дела в Санкт-Петербурге. Надеюсь их быстро уладить и возвратиться.
Анна Белль вздрогнула от этой новости. Она растерялась окончательно и не знала, как реагировать на это заявление. Тем временем Андрей Петрович продолжал:
– Несомненно, у меня состоится личная аудиенция у ее величества по прибытии в столицу. Императрица любит рассказы о путешествиях и всегда принимала меня. Надеюсь обратно привезти ее личное послание, адресованное вам, уважаемый господин Браамкамп.
Герриту Браамкампу понравились слова Шувалова.
– Мы договорились с Анной Белль, я постараюсь срочно изготовить копии с чудесных каталогов, чтобы предметно говорить с ее величеством о картинах, – добавил граф.
– Прекрасно! Мне известно, что российская императрица очень хорошо разбирается в живописи. Подборка имен художников и описание их картин должны вызвать у ее величества большой интерес. Мне рассказывали о коллекции Эрмитажа, где я, к моему большому сожалению, так и не побывал…
Анна Белль почувствовала себя маленькой девочкой, которой разрешили присутствовать при взрослых разговорах без позволения вмешиваться. Граф Шувалов неожиданно повзрослел в ее глазах, превратился из простого и близкого знакомого, к которому так расположилось ее сердце, в недоступного камергера.
Страшное разочарование в себе самой охватило Анну Белль. Она пыталась отыскать свою вину в том, что, говоря эти слова, граф Шувалов, ее Андрей Петрович, унесся далеко в Россию и перестал в одно мгновение находиться рядом.
– Искренне благодарю, ваше сиятельство, – в заключение сказал Геррит Браамкамп. Он не спеша вытер рот и руки салфеткой. Видимо, после нескольких тяжелых дней постельного режима ему было нелегко изображать выздоровевшего человека. – Мне бы хотелось попросить вас еще об одном одолжении, граф…
– Я весь внимание.
– Дело в том, что в течение нескольких лет я старался приобрести одну картину. Она сейчас принадлежит владельцу питейного заведения в Делфте. Нет, он не ценитель искусства. Хранит ее как память, поскольку художник, ее написавший, подарил картину близкому родственнику хозяина.
– Речь идет о «Дворике в делфтийском доме» господина Питера де Хоха, – произнесла Анна Белль.
– Вот видите, граф, как моя внучка понимает меня с полуслова! Именно эту картину я имею в виду! – Глаза Геррита Браамкампа загорелись внутренним огоньком счастья, надежды и огромного желания коллекционера совершить, возможно, последнее в его жизни приобретение. – Так вот, любезный граф, не могли бы вы помочь Анне Белль с организацией поездки в Делфт с целью привезти оттуда желанную картину? Мне нужно, чтобы мою внучку надежно сопровождали в пути.
– Ах господи, если бы не обстоятельства с отъездом, я бы сам сопроводил Анну Белль! Теперь на меня возложена историческая миссия, но я во всем готов вам помогать.
– Расстояние от Амстердама до Делфта едва ли тридцать пять верст, поэтому путешествие туда и обратно займет не больше двух дней. Сама картина тоже небольшая: двадцать восемь на двадцать четыре дюйма. Ее легко перевезти.
– Конечно, я помогу с организацией этой поездки. Но, господин Браамкамп, может быть, дело подождет до моего возвращения?
– Нет, господин Шувалов. Нет. Я не думаю. Я хотел бы поспешить…
– Хорошо. Тогда я все устрою через нашу миссию. Экипаж, размещение и охрана Анне Белль будут обеспечены как дипломатической персоне.
– Когда уходит фрегат? – спросил Браамкамп.
– Дня через три или четыре. Вы позволите Анне Белль меня проводить, а потом уже поехать в Делфт?
– Разумеется, ваше сиятельство. Мы очень рады такому знакомству. Я слышал многое о вашем славном отце. Не сочтите это за пустой комплимент, но для нас большая честь принимать вас в гостях. Не правда ли, Анна Белль?
Девушка вздрогнула от этого неожиданного обращения к ней, так как была погружена в свои мысли и сомнения.
– Да, дедушка. Мы очень благодарны вам, ваше сиятельство, за посещение нашего дома, – ответила она достаточно сухо.
– Я польщен вашим вниманием и гостеприимством, – поклонился в ответ Шувалов.
Он засобирался уходить. Анна Белль проводила его до порога и отдала картотеку. Оба почувствовали некоторую неловкость.
– Анна Белль, простите меня, что я тотчас не поставил вас в известность о своем отъезде. Я вижу, что сделал ошибку, – тихо произнес граф. – Эта новость вам так же неприятна, как и мне самому.
– Андрей Петрович, что-то важное стряслось в Санкт-Петербурге?
– Действительно так. Если бы я не встретил вас, Анна Белль, я бы давно был в пути. Дольше мне задерживаться никак нельзя. Тут как раз подвернулся наш фрегат… Капитан согласился взять меня на борт – это позволит мне быстро добраться в Санкт- Петербург.
– Что же там случилось? – не сдержавшись, повторила девушка.
Граф задумался на некоторое время и покачал головой:
– Своим вопросом вы ставите меня в сложное положение, мадемуазель. Я не знаю, как поступить. Если бы вы позволили мне рассказать обо всем после моего возвращения в Амстердам, это очень облегчило бы мою участь.
– Конечно, Андрей Петрович! – устыдилась Анна Белль. – Простите меня… Все так неожиданно…
– Если честно, я не знаю, как вам обо всем поведать. Мне требуется время, чтобы понять и обдумать. Вы же попросили меня подождать с вопросами о картине Питера Мюлира и о том происшествии на площади? Вот и я прошу того же.
– Но я пообещала обязательно все рассказать!
– Я тоже… обещаю.
– Простите меня, Андрей Петрович, за любопытство! Я прекрасно сознаю, как выгляжу в ваших глазах.
– Как же?
– Словно маленькая капризная девчонка, вообразившая о себе невесть что!
– Неправильно. Вы само очарование, Анна Белль. Вы ангел, чудом сошедший с небес. Ваши красота и ум создают редчайшее сочетание, какое мне еще не доводилось встречать!
От этих слов Анна Белль расцвела на глазах, вновь приобрела уверенность в себе и в мире.
– Мне все понравилось у вас, Анна Белль, за исключением одного… – вдруг сказал граф Шувалов.
– Чего же?
– Настроения графа Браамкампа.
– Меня это тоже волнует. Он как будто смирился с роковой участью и ожидает своей смерти в этом году. Я не знаю, что делать…
– Давайте попробуем его воодушевить.
– Как?
– Со своей стороны, я обязательно привезу письмо императрицы на его имя. Надеюсь, что они вступят в долгую переписку об искусстве, в котором ее величество действительно великолепно разбирается.
– Но это когда вернетесь!
– Пока же сделаем ему подарок. В финансовом смысле я достаточно свободен. Знаете ли вы еще какую-нибудь картину, которую он хотел бы приобрести в Амстердаме? Мы ее купим и подарим!
– Надо подумать… Он часто делился со мной своими планами, но…
– Тогда договорились! Мы встретимся завтра и принесем ему картину, о которой он мечтает. А до вечера я подготовлю вашу поездку в Делфт за шедевром Питера де Хоха!
– Спасибо, Андрей Петрович.
– Это вам спасибо за прекрасный день, Анна Белль. Давайте встретимся…
– На нашем месте, у цветочного магазина, – продолжила его фразу Анна Белль и наконец улыбнулась.
Граф, уходя, сделал несколько шагов назад, нехотя выпустив ее руку из своих ладоней. Заметив его нежелание расставаться, девушка покраснела и быстро поднялась к себе в будуар. Там она вспомнила о колечке и бросилась открывать сумочку, чтобы рассмотреть находку.
Анна Белль трепетно развернула платок, но на столик трельяжа вместо заветного кольца с сапфиром из платка выпал простой круглый камешек – морская галька. Девушка пришла в замешательство. Она рассматривала камень и не могла понять, как же такое могло произойти.
Если бы это случилось с кем-нибудь еще, такое событие могло вызвать у человека не просто удивление, но даже шок. Однако Анна Белль привыкла к неожиданностям, хотя всегда пыталась обязательно объяснить все, что с ней случалось, даже если это не удавалось. Она научилась воспринимать странные явления и события как знаки, посланные свыше. Иногда их надо было просто принимать. Порой они, несомненно, предупреждали о чем-то важном, оставаясь непонятными, пока это важное не наступало. Она привыкла к таким вещам и поэтому довольно быстро успокоилась. Подошла к окну и выбросила камешек.
Тот сначала падал вертикально, а потом, самостоятельно изменив траекторию, полетел с нарастающей скоростью параллельно земле, пронесся над площадью, как выпущенный из пращи снаряд, развернулся и исчез за горизонтом над гладью залива…
2Ринат снова сел за руль своего внедорожника на набережной, напротив фрегата «Благодать», известного в Санкт-Петербурге плавучего ресторана. Не успел он проехать и нескольких метров вдоль Невы, как в лобовое стекло автомобиля со свистом влетел камень. Стекло не разбилось, но в обе стороны от места удара по нему протянулась извилистая трещина.
Чертыхаясь,
