Начало см. в «ТиВ» № 7–9/2006 г.
С этого эпизода начинается не одна история, имевшая шумные отклики и продолжение в печати — от газетных и журнальных статей [1–5] до популярной технической [6] и даже художественной литературы [7]: 1 мая 1960 г. под Свердловском был сбит самолет-шпион U-2, пилотируемый американским летчиком Френсисом Г. Пауэрсом. Официальная версия: самолет был поражен первой же ракетой зенитного ракетного комплекса, который успели установить под Свердловском. Очень скоро мы, однако, узнали, что тут далеко на все соответствует истине. Одно за другим, обгоняя друг друга, стали появляться сообщения, что самолет Пауэрса был сбит третьей, седьмой, восьмой… одной из четырнадцати и даже шестнадцати ракет, что прямого попадания и вовсе но было.
Мне хотелось бы обратить внимание на одну газетную статыо [5]. Ее автор подводит читателей к мысли, что, несмотря на обилие подобных публикаций, главное действующее лицо этой эпопеи мы так и не знаем: «Среди тех, кто перегонял самолеты из Новосибирска и Белоруссию (имеются в виду высотные перехватчики фирмы П. О. Сухого Т-3, позднее названные Су-9. — Ю.Е.) был капитан Н… К сожалению, имени его я не припомню», — пишет автор.
Выполняя перегонку очередного самолета, капитан произвел промежуточную посадку в Перми и оформил заявку на продолжение полета 3 мая. А утром 1 мая его подняли по тревоге. По дороге на аэродром представитель командования сообщил ему: «…Если Вам удастся загнать нарушителя в зону действия ЗУРСов, получите команду «Отвал», после которой все в кратчайшие сроки с разворотом на 180 должны уйти от нарушителя. Если не сумеете — получите команду таранить».
Значит, кроме пары перехватчиков, совершивших посадку в Свердловске, был еще один, совершивший «промежуточную посадку» в Перми. Вот этот перехватчик и выполнил поставленное задание. «Пилот американского самолета, пытаясь оторванная от преследователя, увеличил скорость и высоту, но Т-3 и не думал отставать. Дежурная пара МиГов сохраняла свое место ниже нарушителя. Капитан Н., имитируя попытки надежного прицеливания, направлял движения U-2 туда, куда требовал пункт наведения. И вот последовала команда «Всем отвал». Капитан тотчас повернул на обратный курс с одновременным снижением высоты. Посадку произвел на аэродроме вылета в Перми.
Зарулил после посадки и один из МиГов. Другого так и не дождались. Как оказалось, он был сбит первой же ракетой. Нарушителю досталась лишь восьмая.
О случившемся мы узнали 3 мая от командира полка Бурякова».
После того как самолет U-2 был сбит, события развивались так: «Прилетел капитан Н. С собой он привез врученный ему командованием кусок металла весом с килограмм — от сбитого U-2.
Прошли годы. Многие секреты перестали быть секретами. Лет пять назад газеты рассказали о старшем лейтенанте Сафронове, который, преследуя Пауэрса, был сбит первой ракетой наших ПВО. А вот о капитане Н. никто не вспомнил».
Эти слова писал человек информированный, бывший военный летчик 1-го класса. История с летчиком Ментюковым, который, тоже на перехватчике Су-9, взлетел с аэродрома в Свердловске, но с Пауэрсом не встретился, была уже на слуху. Нe знаю, почему еженедельник «Совершенно секретно» не довел расследование до конца: кто он, капитан Н.? Жив ли в настоящее время? Ведь оставалась же какая-то документация, полетные листы, например, из которой можно было узнать его имя и фамилию?
Что в уничтожении самолета-шпиона большую роль сыграл высотный перехватчик Су-9 — это факт [4], такой ко времени инцидента с Пауэрсом действительно был уже разработан.
Правда, Су-9 с одного из сибирских заводов-изготовителей в Белоруссию перегонялись без ракетного вооружения (его изготовление не успели завершить) и на малых высотах: гермокостюмы летчикам не выдавались. Таран был единственным средством пресечь действия самолета-нарушителя, но, учитывая потолок полетов U-2, он был смертельно опасен и для нилота истребителя-перехватчика.
Назывался и зенитный ракетный комплекс, установленный под Свердловском, — это был С-75. Но далее мой рассказ не о версиях уничтожения самолета U-2 и не о суде над Пауэрсом, погибшим в возрасте 48 лет 1 августа 1977 г. после возвращения в США в катастрофе вертолета при не вполне выясненных обстоятельствах [6].
При падении U-2 хвостовая часть его фюзеляжа уцелела лучше, чем центроплан. «Фюзеляж U-2 упал на большую поляну в лесу и, как ни странно, сохранился гораздо лучше, чем можно было ожидать после падения с двадцатикилометровой высоты», — писал Ф.А. Ветров [7]. Там, в отсеке, где размещался тормозной парашют, используемый при посадке U-2, находилось целое, практически невредимое радиоэлектронное устройство. Разве, что некоторые «лорды», амортизаторы, были срезаны под действием перегрузок, возникших при падении самолета. Название радиоэлектронной аппаратуры было «Рейнджер». Широкополосные входное и выходное устройства, специфика построения антенн, — все это указывало на принадлежность «Рейнджера» к аппаратуре радиоэлектронной борьбы. Действительно, это оказалась малогабаритная станция имитационных активных помех. Надо ли пояснять, что очень скоро «Рейнджер» оказался на рабочем столе закрытой лаборатории «сто восьмого» [10, 11].
Н. С. Хрущев «распорядился в московском Парке культуры имени Горького открыть в просторном шахматном домике выставку останков U-2 и его шпионского оборудования. Он сам приехал на «вернисаж» вместе с министром иностранных дел Громыко, внимательно все рассмотрел, погрозил пальцем Западу и выступил перед журналистами на пресс-конференции, где хлестко и остроумно отстегал президента США и всю его камарилью, которая сама себя посадила в этакую лужу» [7]. Свое выступление перед журналистами Н.С. Хрущев делал с импровизированной «трибуны» — с табуретки, на которую довольно легко для своих лет взобрался, возвышаясь над головами присутствовавших. «После своей речи Хрущев с помощью охранников спокойно слез с «трибуны» и в окружении плотного кольца советских и иностранных журналисток стал медленно двигаться по павильону, где были экспонированы останки «шпионского ястреба». Главшли маршал авиации Вершинин с большим знанием дела докладывал собравшимся, какой прибор для чего предназначен, каковы технические данные U-2, в чем особенности маршрута самолета Пауэрса. Хрущев спокойно слушал Вершинина и понимающе кивал головой [11а]. Наконец подошли к прибору, напоминающему раскрытую для работы пишущую машинку.
Это что такое? — добродушно спросил Хрущев.
— Это специальный магнитофон, на который Пауэрс записывал сигналы советской ПВО и радиолокационных станции по маршруту движения U-2, ответил Вершинин.
— А он работает? — поинтересовался Хрущев.
— Как часы, — ответил маршал. — Убедитесь сами.
И он нажал соответствующую клавишу магнитофона. По залу разнеслись странные звуки, похожие на какофонию в обычном радиоэфире, когда быстро вращают ручку настройки. Десятки рук с магнитофонами потянулись с разных сторон к «говорящему ящику». И в этот момент неожиданно прозвучало:
Немедленно убрать эту музыку! приказал покрасневший от негодования Хрущев. — Это же надо такое придумать! Давать для перезаписи то, ради чего к нам летел.
А вы, специалисты, тоже хороши, — обратился он, повернувшись к военным — Готовы рассекретить все и всем! Не дело это. Думать надо! — и для убедительности он показал пальцем на свои вспотевший от негодования и волнения лоб».
«Рейнджера» на этой выставке но было: эта аппаратура, имевшая, как сразу же было установлено, отношение к закрытой отрасли, радиоэлектронной борьбе, сначала находилась в Чкаловской где прошли первые заседания экс портной комиссии назначенной для того, чтобы дать предварительные характеристики аппаратуры в целом и отдельных ее частей.
Было, конечно, задание: срочно изучить установить функциональные связи, разобраться в принципах действия. Но разве только в руководящих указаниях было дело! Это была давно не представлявшаяся возможность посмотреть что и как делается у наших соперников за океаном. Можно сказать, первая возможность за последние годы. Во второй половине 1940-х гг. был уже подобный случай на Дальнем
