Молли постаралась как следует вычистить дом к приходу гостя, но была оторвана от своего занятия еще двумя прибывшими совами. На этот раз они принесли радостные новости, во всяком случае, большинство из них. Рон собрался приехать на неделе - он был вынужден пропустить одну игру за «Пушек» из-за того, что избил другого игрока до бесчувствия, и решил нагрянуть домой, пока у него было свободное время. Рон пил намного больше, чем Молли могла признать допустимым, но большую часть времени держал себя в руках, иначе «Пушки» не стали бы иметь с ним дело. Как бы то ни было, она была рада снова увидеть своего сына.
Чарли и Дула тоже собирались заглянуть через пару дней, и Молли была просто счастлива. Чарли жил очень далеко, им редко удавалось видеться в какое-то другое время помимо каникул, и, что бы люди ни думали о его отношениях со своим «другом», Молли обожала Дулу, который воплощал все, чего она желала для своего сына. Спокойный и обходительный, утонченный, но без примеси снобизма, культурный, умеющий хорошо изъясняться, к тому же в высшей степени компанейский. Дула был потомком одного из старинных европейских темномагических родов, но прекрасно вписался в их семью, и Молли получала совершенное наслаждение от каждого его визита. «Норе» не помешает немного радости и смеха.
В два часа Молли прилегла немного вздремнуть, чувствуя головокружение и сильный жар. Утро выдалось тяжелым - неудивительно, что она немного устала. Гарри и Драко проспали все утро и весь день. Проснувшись, Молли немного запаниковала, когда поняла, что не приготовила обед, а оставалось чуть более часа до прихода Кингсли. Она поспешила, разнервничавшись, на кухню, но увидела, что Артур уже заканчивал тушить говядину.
- Не расстраивайся из-за ерунды. Это мой выходной, а тебе нужен отдых, любимая. Я всего лишь дал тебе поспать. Можешь занять свое место у плиты, если хочешь… я не умею обращаться с приправами, но эту мудреную смесь можно добавить и на заключительной стадии.
Молли почувствовала огромное облегчение. Хвала Мерлину, Артур взял дела в свои руки. Она уже давно не спала так долго днем.
- О! Как хорошо, Артур, дорогой. Пойди, взгляни, не проснулись ли мальчики, и спасибо тебе, любимый.
Молли перебирала банки со специями, поспешно сдабривая кипящий бульон ароматными травами. Она наклонилась над плитой, пытаясь по запаху определить, не забыл ли чего Артур. Молли любила своего мужа, но знала, что кулинарные таланты не входили в число его достоинств, и иной раз он мог не положить в блюдо основные ингредиенты. На этот раз он, похоже, сделал все в лучшем виде, и Молли еще раз вздохнула с облегчением.
Артур живо поднялся по лестнице, чувствуя, что день проходит лучше, чем могло показаться с утра. Его шаги пробудили Драко от навеянного заклинанием сна.
Малфой услышал чью-то тяжелую поступь на лестнице, его веки затрепетали, но глаза сразу открыть не удалось, потому что они опухли и покрылись коркой от слез. Внезапно он осознал, что чья-то рука накрывала его руку. Он повернул голову, с усилием открывая глаза и близоруко моргая, и обнаружил рядом с собой Гарри. Как только Артур вошел в комнату, Драко отдернул руку как ошпаренный. Он был слишком смущен, чтобы задуматься, хотя бы на одно мгновение, о неясном ощущении комфорта, которое дарило ему это прикосновение. Артур умудрился стукнуться головой об угол двери, когда заглядывал узнать, не проснулись ли они, но Гарри все еще спокойно спал.
- Привет, парни. Рад видеть, что ты проснулся, Драко! Надеюсь, ты чувствуешь себя лучше?
Блондин не доверял своему голосу - он чувствовал, что его горло снова саднит - и сдержанно кивнул. Гарри проснулся и посмотрел по сторонам, сконфуженный и обеспокоенный, потом понял, что сидит рядом с Драко, все еще одетый в походную амуницию.
Артур сказал им, что ужин будет готов через пару часов и что к ним присоединится Кингсли Шеклболт. Глаза Гарри на мгновение вспыхнули, но внешне он казался совершенно спокойным. В конце концов, Кингсли был старым другом, правда? Как только Артур ушел, Драко повернулся к Поттеру и, к собственной досаде, не смог удержать нервную дрожь. Его голос приглушенно скрежетал, все еще надсаженный криками, которые он с трудом мог вспомнить, да и не хотел вспоминать. Он уставился на одеяло, обращаясь к Гарри:
- Прости… я не должен…
- Да. Ты не должен сожалеть об этом. Не извиняйся. Я вышел из себя. Я не понимаю, почему ты хочешь, чтобы они остались в живых, но я был несправедлив, накричав на тебя. Я… этого больше не произойдет. Ты не должен ничего мне рассказывать, если не хочешь. Только… только постарайся поправиться, ладно?
Драко захлопал глазами, не зная, что и подумать. Кажется, Поттер искренне раскаивался, и едва проснувшийся блондин не мог понять, что происходит. Гарри поднялся, сломав тем самым повисшее напряжение, и направился к двери:
- Послушай. Я должен переодеться, Кингсли собрался зайти… Я скоро вернусь. Мне только надо принять душ и переодеться.
- Гарри.
Он остановился и развернулся. Руки Драко нервно заерзали по одеялу, но, даже будучи затуманенными сном, его глаза казались чрезвычайно серьезными.
- О том… о том, чего ты не понимаешь. Я пережил… такое… чего никто не должен испытать. Я знаю, что такое зло, или, по крайней мере, думаю, что знаю. Я знаю, что люди способны на такие вещи, которых я никогда не смог бы ни сделать, ни даже подумать о таком, и я сыт этим по горло, Гарри. Меня не заботит то… что случилось… со мной. Слишком много убийств, слишком много несправедливости, слишком много мести. Я не хочу ни видеть этого, ни быть причиной этого, ни быть частью этого… ни при каких обстоятельствах. Я просто хочу все забыть. Я хотел бы… поправиться… когда-нибудь. Я не думаю, что мог бы мстить, если бы даже захотел этого. Их место в Азкабане, Гарри. Мой дядя Рудольфус Лестрандж, и эта отвратительная обезьяна МакНейр, и Гайд-Прэтт. Они заслуживают того, чтобы вечно гнить в вонючей камере до тех пор, пока не умрут от старости, но их место в Азкабане. Делай то, что считаешь нужным… но я всего лишь хочу их остановить… а не уничтожить или убить из мести. Ты можешь это понять?
Гарри молчал, затаив дыхание.
- Да. Да, думаю, я могу это понять. Я не обещаю того, чего не могу выполнить, но… я подумаю над этим.
- Спасибо. Я… ты вернешься, когда управишься, ладно?
Поттер кивнул и ушел, чтобы переодеться и принять душ. Драко некоторое время сидел молча, затем, наконец, потянулся к столу, чтобы взять зелье для своего пораненного горла вместе с дозой успокоительного.
Слишком много всяких мыслей проносилось в его сознании, и в них было сложно разобраться. Ему нравился Поттер… когда тот был… вменяемым. Он был добрым, хорошим и сильным в том, в чем Драко не был. Он чувствовал себя рядом с ним… защищенным, но только когда Гарри был вменяем. Он почти ненавидел себя за такое странное отношение к Поттеру, не желавшее исчезать даже после того, как Драко столкнулся с темной стороной его натуры и внушающей ужас яростью. Это было неправильно, нездорово, и такого рода чувство могло быть только слабым и жалким оправданием для постыдных желаний. Но он не мог ничего с собой поделать.
В его левой ладони все еще чувствовалось странное тепло, будто какой-то отголосок желания Гарри защитить и успокоить его все еще оставался с ним, даже после того как тот вышел из комнаты. В этом было что-то хорошее, и в глубине души Драко страстно желал более сильного чувства и хотел жить в мире, где это чувство составляло бы часть его жизни. Гарри, конечно, никогда не ответит ему взаимностью, и Драко очень хорошо знал, что ему придется сделать, если кто-нибудь когда-нибудь узнает об этом. Ему надо будет бежать со всех ног. В целом дело обстояло просто хреново, но… но так приятно иногда помечтать о чем-то таком… вместо ночных кошмаров… правда?
Глава 18. Власть и народ.
Его снаряжение и вещи, которые были при нем прошлой ночью, были тщательно убраны, душ смыл все следы утреннего растрепанного состояния и к визиту Кингсли Гарри рассчитывал быть в наилучшем виде. Свежий номер «Ежедневного Пророка» лежал у него на кровати, подтверждая его догадки о причине затянувшегося негодования Молли. Оставалась слабая надежда, что в присутствии Шеклболта она не попытается разоблачить его. По правде говоря, Гарри не думал, что Молли так поступит, но она до сих пор
