даже пожалел.
— Вот вы начали про ведьм, а потом скатились на социологию… Вы что же, действительно верите в ведьм, в оккультизм?
— Ведьма — обобщающее понятие. Я вовсе не утверждаю, что Кавалерова занималась колдовством, а вот первая — та да.
— Откуда вам это известно?
— Голос информировал. Он вообще объяснил, что в Тихореченске издавна, еще с конца прошлого века, действует секта сатанистов, очень глубоко законспирированная… И первая — настоящая ведьма.
Женя слушала его рассуждения и неожиданно для себя заключила: этот тип очень похож на Пашку. Даже внешне. Наверное, в обыденной жизни он очень аккуратен, подтянут так же, как Пашка. Пашка тоже, помнится, отзывался о Глаше в подобных выражениях. Этот утверждает, что таких, как он, много. А может, Пашка — один из них?
— Вот вы считаете: Кавалерова — отброс общества, — сказал Дымов, обращаясь к убийце. — Чем тогда объясняется ваше нападение на Белову?
— Какую Белову? — не понял убийца.
— Вот на нее. — Дымов указал на Женю.
— Она оказалась на месте случайно, вернулась не вовремя. А вообще они одного поля ягоды.
— Но Белова — вовсе не антисоциальный элемент, наоборот, весьма положительная девушка.
— Возможно, хотя если общается с подобной швалью, значит, и сама недалеко от нее ушла. Я же вам говорил: происходит заражение общества. Кавалерова тоже не всегда была антисоциальной.
Ну точно, Пашка! Женя даже вслух охнула.
— И все-таки! Голос… Возможно, за ним скрывается конкретная личность, а вовсе не астральный персонаж? Возможно, вам кто-то внушил подобные мысли? Ведь существует же гипноз. — Дымов пристально смотрел на убийцу.
Тот задумался.
— Вы знаете, — наконец сказал он, — иногда мне тоже так казалось… У меня даже имелись некоторые догадки…
— Продолжайте, — подбодрил его Буянов. Но убийца не стал продолжать. Неожиданно он схватился руками за голову, застонал и свалился со стула. Вопль, который он затем издал, наверное, был слышен на улице.
После того как Попова выволокли из кабинета, майор обратился к собравшимся:
— Итак, ваше мнение?
— По-моему, все ясно, — заявил Судец. — За ним два убийства. И попытка третьего. А что касается его, так сказать, обоснований, мне кажется, он сошел с ума.
— Или симулирует, — добавил майор.
— Может, и так. Под дурака косит. Начнутся экспертизы… Сначала здесь, в Тихореченске, потом, глядишь, в Москву отправят, в институт Сербского… Все не в камере с уголовниками.
Там и замочить могут. Маньяков, как известно, недолюбливают.
— А мне кажется, он вполне нормален, — заявил Дымов, — рассуждал здраво, все объяснил…
— Экспертиза докажет, вменяем он или нет. Впрочем, это уже не наше дело. Преступник пойман, в содеянном сознался. Можно докладывать начальству. Но остаются еще два убийства. Кладбищенского сторожа и этого сутенера — Давыдова. Как я понимаю, связи между проделками нашего маньяка и данными преступлениями не имеется.
— А ведь ты, Николай Степанович, не спрашивал про них, — сказал Дымов, — а жаль. Может быть, он и в них признался бы.
Буянов поджал губы, но промолчал. В воздухе повисла не совсем приятная тишина.
В это мгновение зазвонил телефон внутренней связи.
— Да, слушаю! — прокричал Буянов. — Что? Не может быть! Когда?
Женя замерла.
— А как это случилось?! Хорошо, сейчас иду.
— Итак, товарищи, — сказал майор, срываясь с места, — наш маньяк мертв! Покончил жизнь самоубийством в камере.
— У него что же, не отобрали ремень, шнурки?.. Не обыскали?
— Все предосторожности были соблюдены. Но способ, которым он… того… весьма оригинален. Он разбежался и разбил голову о стену.
КЛЯНУСЬ ПАМЯТЬЮ ПАУЛЯ ДЮСТЕРА
Женю провожал домой Альберт.
— И все-таки мне кажется, убийцу кто-то направлял, — сказала она.
— Как это — направлял?
— Не знаю как, но упорно вел к намеченной цели.
В этот момент перед ее глазами сверкнула вспышка блица. Женя вскрикнула и зажмурилась. Из кустов с шумом появился Маковников, на груди его висел «Никон».
— Привет сыщикам! — завопил он. — Наслышан про ваши подвиги. Евгения Белова — борец с маньяками! Практикантка учит профессионалов, как бороться с убийцами! А?! Каково?! Заголовок девяносто восьмым кеглем, как раньше говорили, аршинными буквами, а внизу портрет героини. Ура! Город может спать спокойно. Несколько слов для самой популярной газеты. Как вам удалось победить мерзавца?
— Альберт, избавь меня! — взмолилась Женя.
— Что значит — избавь? — воскликнул Маковников. — Народ требует информации.
— Проваливай! — сказал Альберт.
— Учтите, лейтенант, наш разговор записывается, — Маковников потряс в воздухе черной коробочкой диктофона, — так что выбирайте выражения. Я на работе. Дать прессе информацию — ваша обязанность. Надеюсь, закон о средствах массовой информации вам известен? Так что не будем! Евгения Яковлевна, расскажите поподробнее…
Женя повернулась и пошла прочь.
— Постой! — закричал Маковников. — Куда же ты?! Не хочешь говорить — не надо. А у меня для тебя тоже кое-что есть. Очень интересная информация. Ты только послушай!
Женя замедлила шаги:
— Вы, правда, хотите что-то сообщить?
— Клянусь памятью Пауля Дюстера.
— А кто это?
— Величайший журналист всех времен и народов.
— Дурит он тебя, — мрачно произнес Альберт, — не было никакого Пауля Дюстера.
— А вот и был! — воскликнул Маковников. — Репортер «Нью-Йорк тайме». Работал во Вьетнаме, Камбодже, Лаосе. Побывал в самой гуще военных действий. Взятый в плен вьетконговцами, умудрился сделать репортаж о руководителе партизанской группировки. Позже сумел бежать. Побывал во многих «горячих точках» мира.
— Извините, редактор, но нам пора домой. Рабочий день кончился, — раздраженно сказал Альберт.
— Понимаю, понимаю… Не смею задерживать… Однако моя информация, возможно, вам поможет.
— Тогда не тяните.
— Хорошо, ребята! Я расскажу вам все, что знаю. Присядем.
Альберт выразительно посмотрел на Женю, словно говоря: другим способом от него не отвязаться.
— Так вот… Речь пойдет о черной магии…
— Ну конечно! — перебил его Альберт. — Так мы и знали.
— Нет, погодите. Выслушайте! Это дело напрямую связано с Шакалом. Так вот… Шакал в последнее время стал, как говорят, терять авторитет, а может, тут что-нибудь иное. Одним словом, в кругах братвы он неожиданно заявил, что обладает сверхъестественными способностями. Сообщил, что умеет колдовать, чем поверг всех в недоумение. Они решили — у шефа крыша поехала. Но он, как говорят, продемонстрировал номер, от которого все пришли в замешательство. Видимо, этого он и добивался. Присутствовали на этом представлении самые приближенные, человек десять. Мой информатор там не был, но слышал рассказ одного из участников сеанса черной магии. Все было обставлено в лучших традициях подобных мероприятий. Большая комната, посередине огромный стол, накрытый черной тканью, на столе лежит труп какого-то старика. В изголовье трупа — два высоких подсвечника, в них черные толстые свечи. В комнате зажжено еще десятка два подобных свечей, только поменьше: вид довольно жуткий, но братков особенно не проймешь. Кто-то недоумевает, перешептывается, кто-то хихикает в кулак. Появляется сам Шакал, одетый во все черное. Из спрятанных динамиков звучит заунывная музыка.
«Убедитесь, что перед вами мертвец», — говорит он словно фокусник.
Кто-то приблизился к столу, потрогал тело. Действительно, холодный труп. Нужно сказать, эта братия мертвецов на своем веку повидала, не хуже докторов разбираются, кто перед ними — живой или мертвый. Один для верности ткнул в тело ножом — никакой реакции. Натуральный мертвяк. Шакал давай над трупом руками махать. Они разинули рты, ничего не понимая. И вроде мертвец шевельнулся. Бандиты во все глаза смотрят, ждут, что дальше будет. Вновь мертвец шевельнулся… Они отпрянули. Жутко стало. Кто-то от ужаса начал икать. Мертвец еще несколько раз дернулся, потом стал подниматься. Тут они не выдержали, ломанулись из комнаты. До смерти их Шакал напугал.
— А дальше? — спросила Женя.
— Дальше ничего не было. Лекций, как он это делает, Шакал не читал. Вообще больше разговор о колдовстве не поднимался. Однако он им и не запретил
