искомых сведений.
Не будем вспоминать результаты, подтвердившие низкие возможности 73-мм орудия, а лишь отметим тот факт, что при включении в институте магнитофонов находившиеся там сотрудницы пулей вылетали из помещения: все команды производились исключительно междометиями и «командирским» языком, то бишь — матерным. Простых, коротких, доступных для понимания команд, подаваемых в условиях практически отсутствующего визуального общения и реального стресса, которым должны были бы учить в «учебках», нет. Легко представить, какой жестикуляцией все это сопровождалось и как усиливало и без того ненужный стресс, увеличивало время выполнения боевых задач. Экипажи и десант являлись обученными «срочниками» дивизии, а если бы это были отмобилизованные воины? Язык управления в экипаже, язык управления взводом, ротой должен быть построен и принят «на вооружение» как элемент используемого вооружения и техники.
Не причастные к э тому могут удивиться, но даже в СМ СССР для написания постановлений существовал свой язык, избегающий применения возможных многочисленных синонимов, различных, хотя и допущенных стандартами, обозначений мер и др. От постановления к постановлению за этим тщательно следили юристы аппарата Совмина (консультант- известный специалисте области русского правописания Д.Э. Розенталь; существовали даже его специальные лекции для Совмина). Неужели в Сухопутных войсках нельзя разработать четкий язык команд в противовес надрывно-эмоциональному «командирскому» языку?
Явилась ли БМП-3 верхом желаний или совершенства? Конечно, нет. Многое не осуществилось. Важнейшие из неосуществленных мероприятий на момент принятия машины на вооружение: Муромский завод не смог отработать компактный кондиционер, не были в полной мере реализованы некоторые решения, воплощенные на опытных образцах, так и не появился тепловизионный прицел и др. Нуждались в повышении надежности ряд узлов, однако без организации серийного производства реализовать часть этих законных желаний не представлялось возможным. Не удалось в должной мере привлечь к вопросам серийного производства киевский Институт электросварки им. Е.О. Патона и лично его руководителя, в то время как невозможность автоматизации процессов сварки броневого алюминия ставила под вопрос серийное производство на Курганмашзаводе. Однако важный шаг по созданию боевой машины нового поколения был сделан. То, чего сделать не успели, еще можно наверстать на новых машинах при их серийном производстве. Пока еще не поздно.
Фото Д. Пичугима.
«Полевая академия» офицерских кадров
Учебный центр «Выстрел» — одно из старейших военноучебных заведений России. В марте 2009 г. исполнится 90 лет началу его работы по подготовке командного состава Красной, Советской, а затем и Российской Армии.
Но история этого учебного центра началась еще в 1826 г., когда в Царском селе был сформирован Образцовый учебный батальон, а в 1882 г. на его основе образована Офицерская стрелковая школа (г. Ораниенбаум). Преемником Офицерской стрелковой школы и стала Высшая стрелковая школа командного состава РККА «Выстрел». В 1924 г. школа стала Стрелково-тактическими курсами усовершенствования комсостава РККА, в 1932 г. их разделили на Стрелковотактический институт «Выстрел» и Московские курсы усовершенствования комсостава механизированных войск РККА, в 1935 г. Институт переформирован в Высшие стрелково-тактические курсы усовершенствования командного состава пехоты «Выстрел». С 1938 г. курсы дислоцируются в г. Солнечногорске Московской области. Уже в 1963 г. они получили название Высшие офицерские курсы «Выстрел» им. Маршала Советского Союза Б.М. Шапошникова. Наконец, в ноябре 1998 г. курсы включили в состав Общевойсковой академии ВС РФ, и они стали Учебным центром по переподготовке и повышению квалификации офицерского состава Сухопутных войск ВС РФ.
Курсы «Выстрел» не случайно называют «полевой академией» офицерских кадров. Основной упор всегда делался на практическую отработку изучаемых вопросов «в поле», практическое освоение слушателями образцов вооружения и техники, поступавших в войска. Курсы играли самую активную роль в развитии системы вооружения и тактики войск, здесь проходили испытания и оценку многие образцы вооружения и военной техники, велась научно-исследовательская работа, отрабатывались единые методики обучения войск. О размахе и уникальном значении этой работы свидетельствуют экспонаты и документы музея истории курсов «Выстрел».
В настоящее время Учебный центр «Выстрел» продолжает свою работу, осуществляя подготовку офицеров для Сухопутных войск и других видов ВС РФ. Рассказ об истории и сегодняшней деятельности курсов «Выстрел» мы надеемся продолжить в следующих номерах журнала.
С. Федосеев
