лишнего, особенно при Лестрейнджах. Они ходят к нам, как на работу. Особенно после того, как Руди вернулся с задания один и получил крупную взбучку. Мне кажется, он задался целью подставить Лорду и нас. Разумеется, он прикрывается тем, что не хочет лишний раз попадаться Патрону на глаза. Да ведь их собственный дом для подобного подходит ничуть не хуже - Лорд всё ещё у Ноттов. А если уж захочет увидеть Рудольфа, не постесняется его вызвать… Мы почти заложники в собственном доме. Иногда в своей спальне я ловлю себя на желании спрятаться под одеяло, прижаться к уху Люциуса и только тогда прошептать «Я люблю тебя». Потому что это слишком личное. И делает и его, и меня уязвимыми… Несмотря на то, что на наших личных комнатах стоят сильные Заглушающие, мы постоянно разговариваем шёпотом. Даже когда в поместье нет никого, кроме нас. И всё время, всё время изматывающее напряжение в ожидании прибытия Лорда… Но хватит ныть. Драко, что у тебя с Гарри?
- Ничего.
- А подробнее?
- У меня с Поттером больше нет ни-че-го… Мама, давайте, когда всё закончится, уедем в Непал и получим гражданство? Я, правда, туда уже отправил Уизли, но всего одного - надеюсь, нам хватит места разминуться с ним в этой маленькой стране.
- Старая шутка, Драко.
- И пусть шутка, и пусть старая. А мы уедем, и будем наслаждаться тишиной и тем, что можно разговаривать вслух… да хоть даже кричать! Орать во всю силу лёгких! И при этом не уронить своё достоинство, потому что никто не увидит. А ещё там рядом Тибет, и мы с вами станем бродить по горам, отрешаться от всего и, может быть, найдём смысл жизни.
- Вряд ли смысл жизни будет дожидаться нас в горах. Не думаешь, что он предпочитает более комфортные условия?
- Ах, вы, наверное, хотите на Багамы.
- Хочу. Море, песок, тепло, обжигающее солнце. И никакого тумана, в котором размножаются дементоры.
- Папу возьмём?
- Посмотрим на его поведение. Это ветреный мужчина так ревнив! А ведь там наверняка можно провести время веселее, если не брать с собой старого надоевшего мужа.
- Боюсь, мама, все тамошние красавцы побоятся к вам даже приблизиться, если мы отправимся вдвоём.
- Почему?
- Они примут меня за вашего любовника, и им станет понятно, что соперничать с таким совершенством, как я, невозможно. И, сгорая от стыда, они забьются в самые тёмные углы.
- Хм… А Люциуса, значит, проигнорируют?
- Ну, в этом случае у них появится хотя бы минимальный шанс, и самые смелые отважатся подойти на расстояние заклятия.
- Ах ты, маленький бесстыдник!
- Да что вы, мама! Говорю только то, что думаю. Как видите, мне не пришло в голову оспаривать очевидную вещь: все багамские красавцы моментально упадут к вашим ногам. А любые местные или приезжие женщины и попросту не берутся в расчёт, поскольку умрут от зависти при одном взгляде на вас. Это ли не доказательство моей искренности?
- Ты никогда не пробовал себя в роли сладкоголосой сирены? У тебя бы получилось.
- Не доводилось.
- …Думаю, я воспитала прекрасного сына. Девушка, которую ты полюбишь, будет с тобой счастлива… Драко?
- А?.. Да, мама, конечно. Я сделаю всё от меня зависящее, чтобы мой брак был таким же долгим и счастливым, как ваш с папой. Если мне доведётся до него дожить.
- Ох… ты уж постарайся, хорошо?
- Мы все должны постараться. Поэтому, мама, плотнее закрывайте двери своих личных комнат, чтобы ни одно неосторожное слово не просочилось наружу сквозь щель. И если хочется спрятаться под одеяло - накрывайтесь им с головой. Пусть смеются глупцы. Они ничего не понимают, никогда не были в нашей шкуре и не имеют никакого значения. Я люблю вас, мама.
- Я тоже люблю тебя, сын. Береги себя… Мне пора - приближается время ежедневного визита моих дорогих сестры и зятя.
- Мы выдержим, мама. И опять выкарабкаемся. Всем назло, правда?
- Конечно, сын. Нисколько не сомневаюсь… Обними меня ещё раз - на прощанье. Какой же ты всё-таки стал большой, мой маленький Драко. Я теперь всего лишь чуть выше твоего плеча. Нагни голову, я тебя поцелую. До свидания… Хлоп!
* * *
- Миссис Блэк!
- Вж-жик! Не спится, полукровный проходимец?
- Ага. Миссис Блэк, вот вы тот раз сказали: «Я была матерью одному такому упрямому притворщику». Это вы про Сириуса, да?
- Про Сириуса.
- А расскажите мне про него - каким он был в детстве?
- Пакостником и сорванцом.
- Акцио кресло!
- Ты решил обосноваться тут надолго, что ли?
- Ага. Хочу послушать про вздёргивания подбородка.
- Да нечего слушать-то… Ты думаешь, мне приятно о нём говорить?
- Так я же не про взрослого спрашиваю.
- Разница невелика… Не знаю, что я сделала не так. Правда не знаю. Ему было почти два, когда родился Регулус, и с тех пор всё пошло под откос - Сириус не просто не любил, он ненавидел и меня, и своего брата. Ориона ещё хоть как-то воспринимал, а меня вообще ни в кнат не ставил и никогда, никогда не слушал!.. Когда Сириус был маленьким, я кое-как с ним справлялась, но стоило ему подрасти… Больше чем уверена - в Гриффиндор он попал только из чувства противоречия, исключительно назло мне. Однажды, когда ему было двенадцать и мы ругались, сейчас уже не вспомню, по какому поводу, он крикнул: «Ты меня предала!». Предала, понимаешь? Тем, что завела ещё одного ребёнка, что уделяла Регулусу внимание в ущерб ему, Сириусу… Я пожаловалась Ориону, и он Сириуса наказал. Конечно, это не улучшило наших отношений.
- Миссис Блэк, ведь он мог сказать это не подумав, сгоряча. И потом десять раз пожалеть.
- А мог и наоборот - порадоваться, что наконец-то высказал мне в лицо наболевшее, разве нет?.. Я не раз пыталась поговорить со старшим сыном, но… мне никогда не доставало терпения. Это я сейчас понимаю, а тогда мне казалось, что он просто непрошибаемый упрямый мальчишка… Я… может быть, я действительно любила сыновей неодинаково. Регулус был тихим, послушным, он больше был похож на меня, а Сириус… казался сложным и неуправляемым. Дважды Блэк… Только с Альфардом он и сумел найти общий язык - наверное, потому, что флегматик Альфард был немного не от мира сего и всегда держался в стороне от семейных разборок. Ему любые выхлесты Сириуса были нипочём, он умел его выслушать и спокойно поговорить, а я… я злилась и начинала кричать. И ничего не менялось, и всё годами шло по кругу - я орала, он делал мне назло, и мы никак не могли… прийти к какому-то согласию. Да и не стремились к нему приходить. Стоило нам увидеть друг друга, особенно в последние годы его школьной учёбы, когда он возвращался на каникулы - и мы моментально делали стойку и при малейшей возможности начинали вопить и хлопать дверями. Он никогда не просил прощения, даже когда откровенно был неправ. Даже когда выплёвывал мне в лицо такие гадости, от которых ему самому становилось мерзко - я же видела, как бы он ни задирал подбородок. И в такие моменты начинала давить, надеясь, что он сорвётся и признает собственную вину, но куда там! Он готов был проглотить собственный язык, только бы не уступить мне… Я всё сделала неправильно. И упустила момент, когда ещё можно было остановиться и повернуть обратно. Мы оба упустили. Поэтому после школы он демонстративно ушёл из дома в чём был, а я выжгла с гобелена его имя - как точку поставила…
- И больше никогда не видели?
