— Что же смущает себя в таком предложении, почтенный Телесин? — невозмутимо поинтересовался Алатрион.
— Ты в самом деле не понимаешь?
— Я бы так не сказал, но хочется, чтобы между нами не возникло недопонимания и все слова были бы произнесены.
— Ну, во-первых, как тебе прекрасно известно, нам предоставлены гражданские права. Мы можем избирать и быть избранными. Следовательно, мы можем определять политику государства. Именно это было нашей целью в войне. Цель достигнута, у нас нет более причин выступать против Рима. Во-вторых, мы поддерживаем партию Мария. И хотя у нас достаточно кровавые разногласия с сулланцами, все граждане Рима единодушны в желании сокрушить Митридата и поставить его на место, ибо само существование этого царя является угрозой Римской республике, кто бы ни правил в ней. Мы же, повторюсь, являемся частью республики. И, в-третьих, когда мы сами испытывали затруднения и обращались за союзом и помощью к Митридату, он нас отверг. С какой же стати нам теперь помогать ему?
Алатрион кивнул.
— Я ожидал таких речей. И я, и пославшие меня, иллюзий не питают. Но все же, мне есть, что возразить вам.
— Мы слушаем, — сказал Альбин.
— Вы лукавите, говоря о своих гражданских правах. Вы прекрасно знаете, что на любых выборах ваши кандидаты потерпят поражения. Вам не хватит голосов, и это при том, что одних только самнитов не меньше, чем римлян. А если учесть, что голоса покупаются и продаются, вам не хватит денег. Вы знаете, что люди, осмелившиеся воспротивиться такому положению дел, заплатили за это жизнью. Друз был заколот сапожным ножом, а голова Руфа долго гнила на Форуме.
Альбин клацнул зубами. Телесин сдержанно кивнул.
— Вы поддерживаете марианцев, а они-то вас поддерживают? Сулла убил Руфа, а его законы отменил. Но уже полтора года Рим в руках Цинны и марианцев. Сулла воюет на востоке. Цинна восстановил законы Руфа? Марианцы относятся к вам не лучше, чем в прежние времена. Все вы, самниты, луканы, марсии и прочие — мясо для римских войн. А ваши земли — лакомый кусок для латифундий. Что-нибудь изменилось в таком положении дел, преданные союзники Мария?
Телесин поджал губы.
— Далее, пожалуй, наиболее справедливая часть претензий. Царь отказал вам в союзе и помощи. В союзе с кем? Помощи кому? Вы всерьез полагали, что разбив Рим, припеваючи заживете в государстве Италия?
— Да! И мы проливали свою кровь за это! — рявкнул Альбин.
— Я смотрю не все горячие головы легли под римскими мечами. Тем лучше. Ваше государство развалилось бы на следующий день, после победы. Вы веками не могли объединиться, договорится между собой. Рим вас объединил, приведя к покорности. Так с кем должен был заключать союз Митридат? С самнитами? С марсами? Какую выгоду получил бы царь от помощи вам? Золото? Чье? Военную помощь в будущем? От самнитов или марсов? Может от луканов или бруттиев? Территориальные уступки в Азии? Азию царь взял сам.
— Только богам ведомо, развалился бы наш союз! — напыщенно заявил Альбин.
— Богам, а так же разумным людям.
Телесин лишь огорченно покачал головой.
— Мы чеканили единую монету, у нас была общая столица! — не сдавался Альбин, — говоришь, веками не могли договориться? Мы договорились! Все племена совместно избрали двух консулов!
— ...и в бой шли, каждый под началом своего вождя. Ладно, вы можете заблуждаться, сколько влезет, но я ответил на ваши претензии. Митридат не стал с вами договариваться, поскольку, по мнению царя, договариваться было не с кем.
— Хорошо, — согласился Телесин, — пусть так. Каждый печется в первую очередь о своей выгоде. Но мне не понятно, какая выгода нам сейчас от союза с царем, который вот-вот будет разбит и если сохранит жизнь и царство, будет обложен немалой контрибуцией?
— Я предлагаю вам совместные действия не сейчас и не завтра. Царь, очевидно, проиграет эту войну, но если он, как выразился ты, почтенный Телесин, сохранит жизнь и царство, он не успокоится. Не такой человек Митридат. Он будет вновь копить силы. А Сулла, тем временем, вернется в Рим во главе большого, закаленного в боях войска. На кого бы ты поставил, уважаемый Альбин, в схватке Суллы и Цинны? Я, почему-то, не на Цинну. Да, у него есть хорошие полководцы с большим опытом, тот же Квинт Серторий, но у оптиматов их побольше будет. Я уверен, победит Сулла. Ну и где вы окажетесь? У разбитого корыта?
— Ты складно говоришь, — возразил Альбин, — а вот мне кажется, что Митридат не пожелал союза с нами, поскольку гораздо удобнее было подождать, как мы и римляне измотаем друг друга, не вмешиваясь самому. И сейчас ты хочешь, чтобы мы выступили против Суллы, когда он вернется в Италию? Помогли марианцам из союзнического долга. Возможно, мы сделали бы это и без уговоров. Даже, если мы и в этот раз измотаем друг друга на пользу Понту. Не вижу пока, где тут участие Митридата. Или он желает, чтобы мы помогали ему бесплатно? Да и чем бы он нам помог, если у него скоро никаких сил не останется?
Алатрион улыбнулся.
— Мы подбираемся к самому интересному. Я действительно считаю, что не имеет смысла уговаривать вас выступить против Суллы. Вы и сами пришли бы к этой мысли. Собрали бы войско и ввязались бы в драку. По глазам твоим, Альбин, вижу, что так все и будет, безо всяких там митридатов. Я приехал сюда и говорю с вами совершенно с другой целью. Я предлагаю вам, вернее даже прошу вас не делать этого.
— Что? — не понял Телесин.
— Не ввязываться в гражданскую войну против Суллы на стороне марианской партии.
— Это почему? — удивился Альбин.
— Потом что Сулла вас разобьет. Более того, он вас уничтожит. Я предлагаю вам избежать такой участи, сохранить силы и вновь выступить против Рима, но позже. Гораздо позже, когда новые силы обретет и Митридат. Вот тогда можно будет рассчитывать на успех. Пусть Сулла уничтожит марианцев. Дайте им умереть. Пусть он зальет улицы Рима реками крови, отпразднует триумфы, распустит легионы. И только тогда бейте. Когда два льва дерутся, хитрая обезьяна сидит на дереве.
— Ты хочешь, чтобы мы сражались против Суллы не вместе с марианцами, а по очереди? Обычно так и проигрывают войны. Сулла разобьет нас по частям.
— Да, обычно разделение армий приводит к поражениям. Как раз так вас и будет бить Сулла. Вы выступите за марианцев, но не вместе с ними. Вас побьют по очереди.
— Так в чем же смысл твоих предложений?
— Смысл в паузе. Нужно выдержать паузу. Пусть Сулла перестанет быть воином, пусть он и его люди погрязнут в роскоши, отнятой у марианцев, награбленной в Греции и Азии. Пусть Луций Корнелий займется непопулярными реформами. Пусть полудохлая волчица провоняет, как следует. Вот тогда, совместно с Митридатом, вы и выступите.
— Что же раньше...
— ...а раньше Рим не был достаточно ослаблен. Все квириты заодно, никакого раскола нет. К тому же недавняя победоносная война с кимврами, удачная компания в Испании, высокий боевой дух легионов. Нет, раньше не имело смысла, поэтому царь и не стал ввязываться в вашу войну.
Самниты переглянулись. Альбин кинул быстрый взгляд на раба-виночерпия и провел большим пальцем по своему бритому подбородку. Раб тут же куда-то исчез.
— Все это весьма неожиданно, — медленно проговорил Телесин, — не то, чтобы наши союзники совсем не беспокоились о Сулле, но твои слова: 'Сулла вернется... Сулла разобьет...' — звучат, как некие пророчества, которыми часто пугают толпу шарлатаны. В Грецию были посланы два легиона, чтобы устранить этот меч, весящий у Сената над шеей.
— У Суллы пять легионов, и потери он несет незначительные, рассеивая огромные царские армии одну за другой. Что смогут сделать два легиона, дисциплина в которых столь плоха, что это уже привело к убийству командующего?
— А почему ты решил, что Митридат сможет оправиться от поражения? — встрял Альбин.
