И всё же, проверка не повредит, решил я и включил терминал. В воздухе над консолью мгновенно возникла объёмная голографическая заставка, извещающая о входе в систему. Я непроизвольно улыбнулся, вспомнив, как пару месяцев назад подарил тёте Бренде «простенькую» персоналку с производительностью 128 квинтильонов операций в секунду и 16 петабайтами оперативной памяти. Это было моей ошибкой. Бренда чуть не грохнулась в обморок, а потом вцепилась в меня мёртвой хваткой, пытаясь выведать, где я раздобыл такое чудо техники. С тех пор мне приходится быть крайне осторожным, чтобы не позволить тётушке вычислить меня. Впрочем, я её понимаю. Она так же одержима компьютерами, как я — голубоглазыми блондинками...
Подключившись к корабельной сети, терминала жизнерадостно сообщил:
— К вашим услугам, мисс Карпентер. Что пожелаете?
Он говорил по-английски, причём на ужасающем ньюалабамском диалекте. Компания «Итальянские Астролинии» по праву считалась одной из лучших в Галактике и делала всё возможное, чтобы пассажиры первого и второго классов чувствовали себя на борту корабля, как дома.
Я деактивировал речевой интерфейс (вот к чему я за четырнадцать лет не смог привыкнуть, так это к говорящим машинам), с ловкостью заправского хакера (школа тёти Бренды) проник в секретную базу данных и узнал, что синьорина Дженнифер Карпентер действительно абонировала ячейку номер 274 центрального сейфа. Что ж, очко в твою пользу, дорогуша. Признаю, я недооценил тебя. Теперь посмотрим, во сколько ты оценила свои потраченные впустую лучшие годы жизни.
Я выключил уже бесполезный терминал и откинулся на спинку кресла. Пришло время использовать мои уникальные в этом мире способности. Закрыв глаза, я сосредоточился. Представил во всех деталях внутреннее помещение центрального сейфа. Ряды ячеек в стене. Вот моя, под номером 036. А номер 274 должен быть здесь... Да, так оно и есть.
Взгляд мой проник сквозь дверцу из сверхпрочного сплава, и я
Я вышел из транса и присвистнул. Высоко ты себя ценишь, Дженнифер! И суд оценит это по достоинству — тридцать или сорок лет с правом досрочного освобождения за хорошее поведение этак лет через пятнадцать.
Двадцать пачек пятитысячных купюр Европейского Банка. Десять миллионов евромарок — одной из самых стабильных валют Галактики. Эти банкноты, при условии их подлинности, принимаются где угодно, в неограниченных количествах и без лишних расспросов.
М-да, задумано неплохо. Я представил, как Дженнифер сидит перед картой сектора и просчитывает возможные варианты, исходя из самого наихудшего. Даже если Сэмюэл Купер сразу обнаружит пропажу жены с деньгами и вычислит, каким путём она бежала, погоню отправлять бессмысленно. Такой скоростной лайнер, как «Никколо Макьявелли», способен опередить только быстроходный военный корабль или курьерский катер-авизо, которых правительство Нью- Алабамы в своём распоряжении не имеет. Соседи — тоже. А о спортивных гоночных челноках и говорить не приходится: одна такая малышка стоит почти столько же, сколько весь «Никколо Макьявелли», и подобную роскошь не может себе позволить даже почтенный Сэмюэл Ф. Купер XVII. Ближайшая планета, где функционирует станция гиперсвязи, это и есть Дамогран. База Сицилианского Экспедиционного Корпуса находится ближе — но недостаточно близко. К тому же, если военные и располагают гиперпередатчиком, то без надлежащей лицензии, и ни за какие коврижки не позволят воспользоваться им человеку со стороны. Но в любом случае, прежде чем дамогранские власти получат официальный запрос о выдаче преступника, Дженнифер успеет слегка изменить внешность, приобрести фальшивые документы и под вымышленным именем сесть на один из нескольких десятков пассажирских лайнеров, ежедневно отправляющихся с Дамограна во все концы Галактики. Напасть на её след будет тем труднее, что дамогранцев гораздо больше интересуют прибывающие на их планету, чем те, кто покидает её. Затем ещё несколько пересадок с переменой имени — и ищи ветра в поле.
Только одну-единственную ошибку допустила Дженнифер, но ошибку роковую. Она опоздала. В дамогранском порту её будут ждать полицейские с полученным по гиперсвязи ордером на арест. Жаль девочку...
Я зевнул и поднялся с кресла. Похоже, моя бессонница прошла. Я решил, что посплю ещё пару часиков, а затем на свежую голову подумаю, как можно выручить Дженнифер. Мне вовсе не хотелось, чтобы следующие пятнадцать лет она провела за решёткой.
Когда я вошёл в спальню, Дженнифер лежала, уткнувшись лицом в подушку, её дыхание было тихим и ровным. Я на цыпочках подкрался к кровати, снял с себя одежду и осторожно залез под одеяло. Я уже собирался закрыть глаза, как вдруг Дженнифер повернула голову, сонно посмотрела на меня и улыбнулась.
— Привет.
Мне очень нравилась её улыбка. Мне нравились её волосы, потому что они были золотистые, как у Монгфинд; мне нравились её глаза, потому что они были голубые, как у Монгфинд; но её улыбка мне нравилась сама по себе — просто потому, что она была прелестна. Монгфинд не умела так обворожительно улыбаться.
— Привет, Дженни, — сказал я. — Извини, что разбудил тебя.
— Пустяки, — ответила она, потягиваясь, как котёнок. — Я уже выспалась. На Нью-Алабаме сутки короче стандартных земных, и мы спим не больше шести часов.
— Тебе будет трудно адаптироваться к новым условиям, — заметил я. — Это каждый раз нелегко, но в самый первый — сущая каторга.
Дженнифер согласно кивнула:
— Уже почувствовала. После обеда меня страшно клонит ко сну.
— Так спи.
— Я так и делаю. Но постепенно буду перестраиваться. Ведь на большинстве населённых планет сутки приблизительно равны земным. Я специально знакомилась со статистикой.
— Ты уже решила, что будешь делать?
— Нет. Вернее, был у меня один план, но он оказался невыполнимым.
— А в чём загвоздка?
Дженнифер пододвинулась ближе и положила голову мне на грудь.
— Я в ловушке, Кевин. Я попалась. Я долго тянула с бегством, всё ждала подходящего случая... и дождалась. Уже на корабле я узнала, что этим рейсом на Нью-Алабаму были доставлены рабочие модули станции гиперсвязи. Она вот-вот начнёт работать — если уже не начала.
Ага, подумал я, стало быть, ей известно. И, прикинувшись дурачком, спросил:
— А почему, собственно, ты попалась?
— Потому что на Дамогране меня арестуют.
Я изобразил искреннее недоумение:
— За что? Разве галактическое право предусматривает выдачу беглых жён?
Дженнифер горько вздохнула:
— Не строй из себя идиота, Кевин. Ты же догадываешься, что я убежала не с пустыми руками.
Я прикусил губу. Осторожно, парень, не переигрывай. Она слишком умна, чтобы считать тебя наивным простачком.
— Сколько ты умыкнула?
После секундных колебаний Дженнифер честно призналась:
— Десять миллионов.
— Гм, не такая уж большая сумма, — невинно заметил я. — Ньюалабамский доллар котируется очень низко. По результатам торгов шестинедельной давности на Лондонской валютной бирже его курс составил всего лишь...
— Десять миллионов
Я был готов к этому и оказался на высоте. Моё изумление не было притворным — я просто заставил себя испытать те же чувства, что и тогда, когда впервые увидел содержимое пакета в ячейке номер 274. На какое-то мгновение у меня даже перехватило дыхание, и я, широко распахнув глаза, уставился на Дженнифер. Она улыбнулась — то ли наслаждаясь впечатлением, которое произвела на меня, то ли её позабавило выражение моего лица.
— Ты серьёзно? — наконец спросил я.
— Без шуток. Мой муж банкир, один из богатейших людей Нью-Алабамы. Я воспользовалась его личным кодом, чтобы попасть в хранилище банка, и взяла из сейфа деньги.
— Тебя кто-нибудь видел?
— Нет, дело было ночью, перед самым отлётом. Но доказать мою вину не составит труда — ведь камеры зафиксировали каждый мой шаг, вплоть до того момента, как я ввела код доступа и отключила систему безопасности. У меня не было времени заметать за собой следы... впрочем, я и не собиралась этого делать.
— Хотела, чтобы твой муж знал, кто его ограбил?
— Я хотела, чтобы все это знали. — В глазах Дженнифер появился хищный блеск. — Хотела выставить его на посмешище. У банкира жена — грабитель банка!
Я покачал головой:
— Ты сумасшедшая, Дженни. Первая глупость, которую ты совершила, это ограбила банк...
— Нет! — отрезала она. — Первой моей глупостью было то, что я поддалась на уговоры отца и вышла замуж за Купера.
— Ладно, — не стал спорить я. — Ограбление банка было второй твоей глупостью. И, наконец, ты рассказала мне о десяти миллионах — это ещё одна глупость. Когда речь идёт о такой сумме, немудрено потерять голову. Вдруг я решу прикарманить твои денежки, а тебе устроить несчастный случай со смертельным исходом?
— Ты не сделаешь этого, — уверенно произнесла Дженнифер.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что я неплохо разбираюсь в людях, и ты... я... В общем, ты очень нравишься мне.
Я хотел рассмеяться, но не смог. Дженнифер говорила искренне, смотрела на меня ласково, а в её устах слово «нравишься» прозвучало с оттенком «люблю»...
«Кевин, не распускай слюни, — предупредил меня здравый рассудок. — Она что-то замышляет».
Следующие слова Дженнифер подтвердили мою догадку.
