Три года назад...
А вдруг?..
На цыпочках, словно боясь спугнуть посетившую меня мысль, я вернулся в кабинет и подошёл к полке, где хранились старые лазерные диски с детскими играми Кевина.
Дейдра... Три года назад, во время нашего короткого, но бурного романа, я присутствовал при её разговоре с Кевином, когда она в очередной раз отчитывала брата за то, что он постоянно пропадает невесть где. В ход шли обычные аргументы: «Если, не дай Бог, с тобой что-нибудь случится...» — и так далее. Кевин, как всегда, ушёл от прямого ответа и попытался обратить разговор в шутку: «В таком случае тебе достанутся все мои игры. Я специально оговорил это в своём завещании...»
Намёк с дальним прицелом? Возможно...
Добрая половина из более чем сотни дисков были игры на космическую тематику. Немного пораскинув мозгами, я перво-наперво решил проверить «Звёздную дорогу». Во-первых, это была любимая игра Кевина; он «долбал» её до двадцати лет и забросил (как я теперь знаю) не потому, что вырос, а потому что получил возможность управлять настоящими, а не воображаемыми космическими кораблями. Во-вторых же, «Звёздная дорога» была разработана компанией тётушки Бренды, что на Земле Хиросимы, а стало быть, никому в голову не придёт «одолжить» у Кевина этот изрядно потрёпанный диск, если по первой же просьбе можно получить у Бренды новенькую копию.
Во всех отношениях надёжный способ передачи сверхсекретной информации, что называется, из рук в руки. Я даже представил, как должен звучать соответствующий пункт завещания: «Моей дорогой сестре Дейдре я также завещаю все мои диски с играми. Надеюсь, она не откажется совершить со мной прощальную прогулку по звёздной дороге». Насколько я знаю Дейдру, она, вся в слезах, тотчас бросилась бы исполнять последнюю волю брата.
Я снова включил компьютер и, в ответ на требование ввести пароль, отстучал:
«КЕВИН ДУРАК»
— Правильно мыслишь, братишка, — смешливым голосом Бриана ответил компьютер и начал загружаться. К счастью для меня, Бриан действительно оказался прямолинейным.
Когда компьютер сообщил, что готов к работе, я вставил диск и запустил игру. После красочной заставки и титров, сопровождаемых довольно приятной музыкой, появился запрос:
Я набрал:
«ДЕЙДРА»
Следующий запрос:
Мой ответ:
«КЕВИН»
Нет! Дейдра никогда его так не называла. Я стёр последнюю букву имени и лишь затем нажал клавишу продолжения.
К этому времени я уже понял, что нахожусь на верном пути. Прежде чем ответить, я помедлил. Меня так и подмывало отстучать «умер», но отчасти из суеверия, отчасти из сентиментальности, я решил прибегнуть к такому ответу лишь в самом в крайнем случае. Кевин, безусловно, понимал, что Дейдра может ответить по-разному, и должен был предусмотреть все варианты. Вот, например:
«ТЫ В МОЁМ СЕРДЦЕ»
Характерно для Дейдры. Если бы Кевин умер или исчез, она, возможно, так бы и сказала.
И в самом деле, реакция компьютера была вполне однозначной:
Опять же, из сентиментальности и суеверия я выбрал последнее.
Следующий вопрос:
Я рассудил, что пяти лет достаточно, и так и ответил.
Мой ответ был утвердительным.
Затем:
Я снова ответил «да».
На сей раз «нет».
Ждать пришлось недолго, и через полминуты на экране появился текст:
Дочитав послание до конца, я удовлетворённо хмыкнул, достал из кармана блокнот и записал кое-какие важные сведения. Координаты мира из предосторожности записывать не стал. Они были сформулированы в виде заклятия, весьма изящного и легко запоминающегося; на всякий случай я даже составил две полуактивные копии. Благодарение небесам, Кевин решил доверить свою тайну Дейдре, а не Бренде — в их функциях, переменных и операторах я бы ни черта не понял, и всё равно пришлось бы обращаться к Диане. А так мне не было нужды втягивать её в это дело. Теперь я и сам знал, как найти мир, в котором обыкновенные люди, простые смертные, дерзнули овладеть Формирующими...
Правда, я до сих пор не имел ясного представления о том, что с ними делать, с этими людьми. С сотнями миллиардов людей — почти с триллионом.
15. КЕВИН
Как и в своё первое утро на Астурии, я проснулся от яркого солнечного света. На сей раз лучи били не искоса, а почти прямо, слепя мне глаза. Это было не очень приятно. Я обиженно заворчал, перевернулся на другой бок и уткнулся лицом в спину Анхелы. Теперь мне стало приятно. Я протянул вперёд руку и принялся ласкать её тело.
— Кевин... — сонно пробормотала Анхела. — Опять? Сколько можно?.. Давай уже спать... — Тут она перевернулась на спину, распахнула глаза и тотчас зажмурилась. — Ах! Совсем забыла...
Достав из-под подушки дистанционный пульт, Анхела нажала кнопку, и шторы на окнах задвинулись. В спальне воцарился приятный полумрак.
— Который час?
— Полвосьмого, — ответил я, взглянув на часы.
— Значит, можно спать, — сказала она и прильнула ко мне. — До одиннадцати.
— А как насчёт любви? — спросил я. — Самую малость?
— Ты всегда такой ненасытный?
— Только с тобой, дорогая.
— Приятно слышать.
Мы поцеловались, затем я положил руку на её упругий живот и начал гладить его. Анхела прикрыла глаза и застонала.
— Ты искуситель!..
— Да, я такой.
— Ты приворожил меня, околдовал.
— Конечно... — Вдруг я замер, вспомнив, что произошло ночью.
Приворожил...
Околдовал...
Заклятие!..
Да, да — то самое заклятие, идею которого подсказал мне профессор Альба. Вообще-то в нашей семье не принято сознательно зачинать детей. Ребёнок — это как дар Божий, и планировать его появление... ну, не то чтобы вмешиваться в компетенцию Всевышнего, а просто неэтично. Я нарушил правило непредумышленно, скорее даже неосознанно, но причины, побудившие меня сделать это, были очевидны. Во-первых, мне не терпелось проверить новую, революционную гипотезу, а во-вторых, и это главное, беременность Дженнифер накладывала на меня определённые обязательства, и я хотел иметь точно такие же обязательства в отношении Анхелы.
Но получилось ли у меня, вот в чём вопрос. Я знал много способов установить это, однако не имел не малейшего желания прибегать к колдовству. То, что я нарушил одно неписаное правило, ещё не значило, что я мог с лёгкостью нарушить другое — писанное чёрным по белому. К тому же меня сковывал страх случайно
— Что с тобой, Кевин? — спросила Анхела, удивлённая (и недовольная) тем, что я перестал её ласкать.
