буквально размазывали по стене, навешивая на него все мыслимые и немыслимые, реальные и мифические грехи.
Размазывали преднамеренно, жестоко, необъективно и очень часто грязно.
Даже разговор Путина с родственниками погибших, в целом проведенный Путиным достойно, почти полностью извратили.
Попробуйте сами поговорить с родными сразу 118 погибших, не желающих верить, что их отцы, мужья, сыновья мертвы. Люди хотят одного — вселения в них надежды, что кто-то еще жив и его спасут. Второе, чего хотят люди в такую минуту, — имен виновных и их наказания. Иной логики нет. И нет такого человека, который удовлетворит поверженных горем людей правдой. Только ложью. А Путин сам лично не слишком к ней предрасположен. Лгать не хотел. Да и не умеет.
Конечно, Путин совершил две ошибки в этом разговоре (я не беру в расчет путаницы с некоторыми цифрами — это в чистом виде вина аппарата). Первая: он не захотел назвать одного-двух виновных из военных, дабы предать их тут же публичной гражданской казни. Вторая: он несколько раз повторил, что журналисты врут.
По большому счету Путин прав был и в первом, и во втором случаях. Конкретных виновных он не знал — не захотел быть несправедливым к живым, зато оказался вроде бы несправедлив к мертвым. И
ТО, ЧТО ЖУРНАЛИСТЫ ВРУТ, ВРУТ МНОГО - ТОЖЕ ПРАВДА. НО НЕЛЬЗЯ ЭТОГО ГОВОРИТЬ, ОСОБЕННО В СТРАНЕ, ГДЕ ДОВЕРИЕ К ВЛАСТИ (ДА ЕЩЕ В ТАКИЕ МИНУТЫ) НАМНОГО НИЖЕ, ЧЕМ ДОВЕРИЕ К ЖУРНАЛИСТАМ.
Ему не поверили родственники погибших, зато журналисты на него обозлились.
Нынешний Кремль не умеет работать с прессой. Это есть реальность, данная нам не только в ощущениях, но и в знании.
526
Тезис 4. Наверное, Путин неправильно вел себя во время аварии и сразу после нее. Тут вроде бы все едины, я сам — не видел. Но уж он точно не виноват в том, что случилось с «Курском». И прав в том, что первый вопрос, узнав о трагедии, задал не о людях, а о ядерной установке. В первом не виноват, потому что не при нем разрушали флот (и армию вообще). Во втором прав, поскольку именно такой вопрос должен был задать в первую очередь президент ядерной сверхдержавы. Другое дело, что на людях, публично, нужно было сказать прямо противоположное. Не всё хорошо, что правда.
Тезис 5. Теперь собственно о СМИ и свободе слова.
Многим не понравилось, когда я в начале года написал об «управляемой демократии». Одни мой диагноз приняли за мой рецепт. Другие предпочитают не видеть очевидного.
Но управляемая демократия — это еще не мобилизационная политика. Управляемую демократию можно вводить незаметно, под сурдинку. А мобилизационную политику надо объявлять публично, объясняя людям, во имя каких высших ценностей и целей и на какой срок она вводится.
Мобилизационная политика — это уже ограничение свободы слова. При управляемой демократии свобода слова неприкосновенна — и формально, и по сути. Она лишь корректируется специальными действиями государства.
Тезис 6. Олигополии как конкурирующие с госвластью квазипартийные структуры должны быть уничтожены. Кому бы они ни принадлежали. Что Гусинскому, что Березовскому. Но не входящие в них СМИ.
Госкапитализм возможен в экономике, но в СМИ госкапитализм равен авторитаризму и отсутствию свободы слова и свободы печати.
Можно или даже нужно было вытеснить Гусинского как нелегального политического игрока с легальной политической сцены. Можно или даже нужно сделать это с Березовским. Но управление и владение ранее принадлежащими им СМИ можно передавать только в частные руки — никак не государству. Пусть лояльные, но частные.
Что будет в ином случае?
А то, что мы имеем с московским каналом, — сервильность по отношению к московским властям и соответствующее качество. И то, что, к сожалению, всё быстрее — даже под водительством такого те-
527
лебожества, как Олег Добродеев, — происходит с каналом вторым. Да, он во многом (далеко не во всем) объективнее НТВ и ОРТ. Но заметно это лишь на фоне необъективности НТВ и ОРТ. Уберите фон — у РТР останется одна сервильность, всё, увы, нарастающая.
Что же до лояльности — то и тут тоже не надо обольщаться. Во-первых, заметна она и значима тоже только на фоне нелояльности — иначе ее ценность теряется.
Во-вторых, и Гусинский был лоялен Ельцину в 1996 году. И Березовский — Путину осенью 1999го — весной 2000-го. Лояльность есть производное от либо интереса, либо подчинения, либо идейного сродства.
Но лояльность подчинения хороша лишь в армии и на госслужбе — а всех граждан туда не зачислишь. Идейная лояльность в массовых масштабах невозможна в современном обществе. Следовательно, остается интерес. Самая прочная, но и проходящая лояльность. Ее и нужно добиваться, не уничтожая интересы и их носителей, а учитывая силу этих интересов в обществе. Ведь и лояльность народа огосударствлением СМИ не приобретешь. Народу нужно другое. Чиновникам, причем не самым талантливым, нужно это.
Тезис 7. Незначительные числом, но масштабные достижения эпохи Ельцина (родившиеся еще при Горбачеве) — демократию, свободу слова и рынок (пусть в неразвитых и порой извращенных формах) надо не отменять, а совершенствовать. Иного, как говорили недавно, не дано. Нельзя отбирать у людей то, что они имеют хорошего. Реформаторы попробовали этот эксперимент с советским наследием — обрушили страну и рухнули сами. Можно лишь к хорошему добавлять лучшее или, по крайней мере, тоже хорошее.
Тезис 8. Свободу слова в России отменить или ликвидировать уже нельзя. Это — медицинский факт. Из этого нужно исходить, строя все свои планы. Кто думает иначе — враг не только общества, но и самого нынешнего президента. Это не означает, что все сторонники свободы слова друзья России и Путина.
Тезис 9. Ельцин оставил Путину разоренную страну и демократические декорации. Если убрать демократические декорации — страну не возродишь, это сложнее. А вот оказаться в истории России и мира губителем немногих достижений ельцинской эпохи, то есть стать не крупнее Ельцина, а мельче его можно легко.
528
Тезис 10. Возникла ли опасность для свободы слова в России? Сейчас, как еще весной говорило НТВ, а я отрицал?
Нет, не возникла.
То есть попытки ее ограничить есть, а опасности нет. Ибо нет здесь пути назад. Для Путина в том
числе.
Тезис 11. Если есть желание, силы и законное право отобрать ОРТ у Березовского — отберите. Это — более или менее нормальная политическая борьба.
Но на этом передел собственности в стране не закончится. И спокойствия от этого не настанет. Лет на 10 еще нам и того, и другого гарантировано. Березовский не причина, а следствие. <...>
5 сентября 2000 г.
Давайте не будем волноваться и спокойно во всем разберемся. Кажется, так говорил один из киноследователей в исполнении Георгия Буркова.
Не волноваться, конечно, могут только те, кого то, в чем надо разобраться, непосредственно не касается.
Коснется или нет то, что происходит вокруг ОРТ, всех — пока неясно. Следовательно, некоторая, по крайней мере, часть журналистов и аналитиков может попытаться во всем разобраться спокойно.
Начнем с предыстории. В общем-то не такой уж и длинной.
Предыстория
Конец зимы 1999 года. В повестке дня — грядущие в декабре парламентские выборы, которые станут разведкой боем выборов президентских.
