времён.
И мы пошли — впереди тётушка Рина, за ней мы с Куцым, а за нами все остальные кошки, среди которых оказалась и Маврилена со своим котёнком. Мы поднялись с тысячью предосторожностей по сырым ступенькам, прошли через две двери и оказались в длинном коридоре, который слабо освещался тусклой лампочкой. На закрытых дверях с черепаховыми ручками висели таблички: «Комната подготовки к снятию шкуры», «Комната снятия шкуры», «Комната пыток для обдираемых кошек».
Неожиданно входная дверь с лязгом отворилась. Тётушка Рина замерла, мы тоже. Все затаили дыхание от страха. Выглянув из-за угла, я увидел в дверном проёме силуэт проклятого Армандо Рапашина. Он включил свет. Лицо у него было отталкивающее: обвислые розовые щёки, глаза цвета гнилой капусты и тройной подбородок. На нём были медвежья шуба, соболья шапка, сапоги из овчины и перчатки из крокодиловой кожи. Следом за Рапашином шли трое карликов. Лица их были скрыты плотными капюшонами, но глаза дьявольски сверкали в темноте.
Увидев, что в коридоре горит свет, Рапашин что-то пробормотал, остановился в задумчивости, а затем решительно зашагал в нашу сторону.
Мы пропали! Сейчас он нас увидит — и тогда все мы закончим свою жизнь в одной из трёх комнат...
И тогда тётушка Рина совершила отважный шаг. Я буду помнить это всю жизнь. Она вышла за угол и оказалась лицом к лицу с меховщиком, перекрыв ему дорогу.
— Вечер добрый, господин Рапашин!
Тот вздрогнул от неожиданности, а потом вперил в неё подозрительный взгляд.
— Кто ты такая?
— Новая уборщица, — сказала тётушка Рина. — Разве вы не помните? Вы ведь сегодня приняли меня на работу.
Он глянул на неё повнимательнее — и, похоже, узнал.
— А здесь что ты делаешь?
— Я убирала...
— Так поздно?
—Да.
— Зачем?
— Так ведь тут столько пыли... — промямлила тётушка Рина. — Ужас сколько пыли...
Меховщик явно не поверил ей.
— Считаешь меня дураком? Думаешь, я проглочу такие объяснения?
И он погрозил толстым, как сарделька, пальцем перед лицом тётушки Рины.
Признавайся! Небось пришла сюда украсть что- нибудь?
— Нет...
— Тогда зачем?
— Я... я...
Я думал, моё сердце разорвётся. Все кошки застыли как вкопанные и ждали рокового ответа. Ей придётся выдать нас, чтобы спастись?
— Да... я хотела что-нибудь утащить, — пролепетала тётушка Рина. — Я так нуждаюсь...
Она признала себя воровкой, чтобы спасти нас от живодеров!
— Этого следовало ожидать! — прорычал Рапашин. — Это я виноват, что пожалел тебя и дал тебе работу. Иди за мной, старая дура! Я позвоню в полицию, и тебя посадят в тюрьму, чтобы ты знала, как обманывать достойных людей! Следите, чтоб она не смылась, — повернулся он к своим живодерам. — Такие старушенции бывают увёртливы.
Рапашин повернулся и вошёл в свой кабинет по правой стороне коридора. Тётушка Рина и карлики последовали за ним. Входная дверь всё ещё была открыта. Я подал знак, и мы все бесшумно выскользнули под защиту гостеприимной ночи.
Если бы какой-нибудь житель острова выглянул той ночью в окно, он увидел бы шествие чёрных кошек, бесшумно двигавшихся в темноте по направлению к заброшенному цирку. Но, на наше счастье, в тот вечер никто не открывал окон.
ОПЕРАЦИЯ 'РЕШЕТО'
Глава тридцать пятая,
в которой я придумываю способ потопить жёлтый корабль с мышеловками
Ну что ж, первая часть плана прошла как по маслу! — заявил Куцый, когда мы, живые и невредимые, добрались до своего временного пристанища.
Мы с Куцым и Агатой сидели во внутреннем дворе цирка, на пушке, которая когда-то использовалась для номера с человеком-ядром. Остальные кошки отдыхали.
— А тётушка Рина? Что с ней сделают в полиции? — спросил я Куцего.
Меня это сильно беспокоило.
— Не волнуйся, ей ничего не угрожает. Они удостоверятся, что она ничего не украла, и отпустят её. Самое большее — напишут плохую характеристику. Работу, понятно, она потеряла, но она ведь только ради нас туда пошла.
— Отлично. Значит, нам остаётся только потопить жёлтый корабль, — сказал я. — А это не самая сложная задача.
— Не разделяю твоего оптимизма, — поумерил мой пыл Куцый. — Можно подумать, это так просто — потопить огромный корабль!
— А что, так сложно?
— Очень сложно. Практически невозможно. По-твоему, корабль — это ванна, из которой можно вынуть затычку?
— А если мы перегрызем канаты, которыми он пришвартован? — предложила Агата, которую мы уже ввели в курс дела.
— От этого он не утонет. Разве что уйдёт в открытое море, — сказал Куцый. — Но его наверняка догонят.
— Тогда я знаю: чтобы он начал тонуть и погрузился на дно, мы должны проделать в нём дырки.
— Интересно, как?
— Может, когтями? — предложил я.
— Ты когда-нибудь проделывал когтями дырки в дереве? — фыркнул Куцый.
Я был вынужден признать, что даже не пытался.
Мы все трое задумались.
Дырки... Как нам проделать дырки в корабле? — ломал я голову.
Луна плыла по небу. С ободранной афиши, наклеенной на заросший травой цирковой вагон, смотрел на нас канатоходец. Вдалеке послышалось уханье совы.
Внезапно меня осенило.
— Придумал! Я знаю, что делать!
— Что?
— Мы позовём на помощь специалиста по дыркам.
И оставив удивлённых Куцего и Агату без объяснений, я помчался в лес влюблённых дятлов.
Добрался туда я уже под утро. Трифона я нашёл быстро. Он мне очень обрадовался.
— Послушай, мне позарез нужна твоя помощь, — сказал я.
