девочки её возраста. К тому же Цветанка не могла не признать, что ей досталось замечательное тело — не просто красивое, а по-настоящему прекрасное, совершенное настолько, насколько это вообще возможно в нашем несовершенном мире.
И всё же ей было ещё очень далеко до той весёлой и жизнерадостной девочки, которую я знала на Истре. Похищение, плен, жуткий ритуал в подземном капище ведьмы и, наконец, потеря собственного тела — всё это сильно травмировало неустойчивую детскую психику Цветанки, и я подозревала, что без помощи квалифицированного специалиста ей не обойтись.
Мы ещё немного посидели молча, затем Цветанка поднялась с крыльца и сказала:
— Пойду посмотрю, как жарят поросёночка. И поиграю с котиками. Хорошо?
— Конечно, милая. Ступай.
Когда Цветанка скрылась за домом, Беатриса задумчиво произнесла:
— Бедняжка! Сейчас ей очень трудно. Я хочу ей помочь, но не знаю как. Мне и самой нелегко... — Она неожиданно всхлипнула. — Ну почему так получилось, госпожа? Почему я не вернулась в своё тело, а Цветанка — в своё?
Я мягко взяла её за руку.
— Кто знает, дорогая. Так уж вышло. Наверное, ты слишком быстро освоилась в теле Цветанки, стала воспринимать его как своё собственное, и та сила, которая ответственна за ваше переселение, попросту перепутала вас. Возможно, она сочла тебя хозяйкой тела, а крепко спавшую в глубинах твоего разума Цветанку — гостьей.
— Так вы полагаете, что в ведьминой избушке Цветанка не покидала своего тела? По-вашему, она просто спала — но спала очень крепко, и нам с Марком не удалось разбудить её?
— Похоже, что так. Ведь помнишь: Леопольд видел в тебе Цветанку до того самого момента, когда в саду у тебя закружилась голова.
Беатриса вздохнула:
— Жаль, что мы не подождали немного. Вы бы наверняка сумели её разбудить.
Я с сомнением покачала головой:
— Не стала бы утверждать это с такой уверенностью. Может, Цветанка спала так крепко, что никаким воздействием извне её нельзя было разбудить. Может, именно затем ты вселилась в её тело — чтобы разбудить её
— Да, госпожа. Это научное предположение, выдвигаемое для объяснения взаимосвязи явлений.
— Совершенно верно. Правда, моё предположение трудно назвать строго научным, для этого у меня слишком мало фактического материала... но ладно. Так вот, я думаю, что путаница с вашими телами произошла из-за того, что сила, воздействовавшая на вас, исходила от совсем маленького ребёночка, грудного младенца, который действовал скорее по инстинкту, чем осознанно, а потому допустил ошибку, приняв тебя за хозяйку Цветанкиного тела.
Беатриса подняла голову и внимательно посмотрела мне в глаза:
— Вы говорите о малыше Марио?
— Да.
— Но я не заметила в нём никакой особой силы. У него обычный колдовской дар, какой бывает у детей инквизиторов. Или я чего-то не рассмотрела?
— Нет, Беатриса, ты всё хорошо рассмотрела. Но помимо обычного колдовского дара, у Марио есть ещё один, немагический, увидеть который невозможно, о нём можно лишь догадываться. Этот дар очень беспокоит тёмные силы, и они во что бы то ни стало стремятся уничтожить сынишку Сандры. Как раз затем и была послана похитительница твоего тела. Когда она приблизилась к дому, Марио почувствовал угрозу и инстинктивно защитился, наслав на неё глубокий летаргический сон.
— А почему не убил?
— Трудно сказать. Может, по самой своей природе он не способен на убийство. А может, своим младенческим разумом он понял, что тело злоумышленницы на самом деле принадлежит не ей, а другой девочке — хорошей и несчастной, которая очень хочет жить. И когда появилась ты, Марио решил исправить содеянное злыми людьми, но ошибся. Просто ошибся — ведь он ещё ребёнок, а ошибки допускают даже взрослые и мудрые люди.
Беатриса долго думала над моими словами.
— Если у Марио такая сила, — наконец заговорила она, — то кто же он?
— Не знаю, — ответила я. — И вряд ли кто-нибудь из людей это знает.
Я не покривила душой — я действительно не знала, я сомневалась. Несториане тоже не знали — они просто верили. Знание предполагает наличие неопровержимых доказательств — а таковых ни у кого не было.
— Значит, когда он подрастёт и станет контролировать свою силу, мы с Цветанкой сможем вернуться в наши тела?
Я придвинулась к ней вплотную и обняла её за плечи.
— Не стоит на это надеяться, Беатриса. Я думаю... нет, я уверена, что он откажется.
— Почему?
— Потому что это будет насилием над вашей сущностью. Тело не просто оболочка, в которой живёт человек, оно оказывает большое влияние на формирование и развитие личности, во многом определяет характер, склонности, вкусы. К тому времени, когда Марио повзрослеет, вы уже вживётесь в свои новые тела, срастётесь с ними, они станут для вас родными, и расставаться с ними будет так же мучительно больно, как и с прежними. — Я погладила её по щеке. — Да, милочка, я понимаю тебя. Раньше ты была блестящей красавицей, ты привыкла к всеобщему восхищению, привыкла, что на тебя все оглядываются, и тебе будет очень трудно смириться со своей новой внешностью — симпатичной, но довольно заурядной, ничем не примечательной. И всё же поверь мне: подлинная красота больше зависит от души, чем от тела. Ты и сейчас прекрасна, просто теперь твоя красота не бросается в глаза, как прежде, и нужно хорошенько вглядеться, чтобы её увидеть...
Вдруг со стороны послышалось растерянное восклицание Цветанки: «Ты куда, котик? Вернись!» Я повернула голову и увидела, как из-за угла дома стрелой вылетел Леопольд.
— Инна, беда! — крикнул он на ходу и резко затормозил у моих ног, едва не перекувыркнувшись через голову. — У Владислава большие проблемы!
У меня замерло сердце.
— Где? Какие?
— Он вляпался в паршивую историю. Я же говорил, что нельзя оставлять его одного, говорил, что он обязательно натворит делов. Но ты...
Преодолев оцепенение, я как ужаленная вскочила на ноги, схватила Леопольда за загривок и затрясла им в воздухе.
— Что случилось, чёрт побери?! Где Владислав?
— Там, где мы недавно были, — ответил кот, в волнении позабыв запротестовать против такого бесцеремонного обращения с ним. — Среди плохого леса, у плохой избушки. Много плохих тварей нападают на него, а он один, совсем один, с ним нет даже База.
Я почувствовала, как подо мной зашаталась земля. Леопольд выскользнул из моих ослабевших рук и упал на траву.
— Откуда ты знаешь, котик? — спросила я, с трудом проглотив подступивший к горлу комок. — Он тебе сообщил?
— Ничего он мне не сообщал. Я просто знаю, и всё. Почувствовал, увидел... Только не вздумай звать его, — добавил Леопольд, догадавшись о моих намерениях. — Владислав сейчас очень занят, а ты отвлечёшь его, и он может погибнуть.
Я в отчаянии закрыла лицо руками и до боли закусила губу, чтобы не завыть от собственного бессилия. Почему-то мне ни на миг не пришло в голову усомниться в словах кота. Он говорил очень серьёзно, был слишком взволнован и напуган, чтобы я могла заподозрить его в розыгрыше. Да и с такими вещами он никогда не шутил.
— О боже! Что делать?!
— Ясно что. Мы должны прийти ему на помощь. Немедленно.
— Но как?..
— А вот так! — Леопольд отбежал от меня на два шага и сам по себе, без моего приказа, превратился в коня. — Садись, поедем!
— Куда? — ошарашенно спросила я.
— К Владиславу, куда же ещё!
— Но... Разве мы успеем?
— Успеем, если ты не будешь телиться. Ну же, садись!
Обалделая и вконец сбитая с толку, я поставила ногу в стремя и вскочила в седло. В мужское седло, должна заметить, — а на мне было лишь короткое летнее платье, позаимствованное у Сандры, лёгкие башмачки, ну и, конечно, бельё. В таком наряде даже неспешная верховая прогулка могла обернуться натёртыми в кровь бёдрами, но меня это не волновало. В тот момент я вообще ни о чём не думала, кроме того, что где-то далеко борется со смертью Владислав — мужчина, без которого моя жизнь теряла всяческий смысл. Я проклинала себя за своё бегство, проклинала свою слабость, страх и эгоизм, обернувшиеся такой катастрофой. Наконец-то я поняла, к чему стремился Велиал, открывая мне тайну происхождения мужа, — он хотел разлучить нас и одолеть порознь. Теперь я поняла это — но слишком, слишком поздно...
— А мы? — послышался голос кузена. Только тогда я заметила, что к нашей компании уже присоединились Гуннар, Марк и Цветанка, привлечённые странным поведением кота. — Что будет с нами?
Леопольд на секунду задумался, потом коротко заржал. Лаура, которая находилась рядом, в тот же миг превратилась в лошадь. Из-за угла дома послышалось ржание, а вслед за тем оттуда показались ещё две лошади — Карина и Гуннарова Белла.
— Садитесь, — распорядился Леопольд. — И поскорее.
— Моё барбекью... — робко произнёс Марк.
— Гори оно синим пламенем, твоё барбекью! — рассердился конь. — Вы, люди, слишком о многом думаете, и в этом ваша беда. Ну всё, я считаю до десяти. Кто не успеет, останется здесь. Раз... два...
На счёте «три» Гуннар уже сидел на своей Белле, на «пять» в седло Лауры вскочила Беатриса, на «семь» к ней при помощи Марка присоединилась Цветанка, а на «девять» уже и сам Марк садился на Карину. Убедившись, что все готовы, Леопольд произнёс:
