У нее не было оружия, но она в нем и не нуждалась. Нерун и Драал хорошо обучили ее искусству рукопашного боя. Она нанесла удар Джону в живот. Его рефлексы предупредили его об опасности, но заблокировать удар он уже не успел. Он согнулся пополам, и она рубанула ладонью по его шее. Шеридан без чувств свалился на пол. Деленн увидела, как что-то блеснуло на его поясе. Это был ее боевой посох, тот самый, который Сьюзен Иванова отняла у нее на Минбаре, тот самый, который она подарила Джону в знак взаимного доверия, когда они покинули Вавилон 4.
Доверия, которое она только что растоптала.
Она сняла оружие с его пояса и заметила, что прямо перед ней стоит воин. Он произнес всего лишь одно слово:
— Старкиллер.
— Его надо оставить здесь, — сказала воину Деленн. — Вы слышите меня? Оставьте его здесь. Я Сатаи Деленн из Серого Совета, и я требую, чтобы меня доставили туда. Этому надо положить конец. Пожалуйста, послушайте меня. Это должно кончиться.
В ответ воин произнес еще одно слово.
— За-вален.
Сьюзен посмотрела вниз и наткнулась на обреченный взгляд Литы Александер. Телепатка уже смирилась с тем, что ей придется умереть. Для Сьюзен это было совершенно очевидно. Она сломана. Она кончена.
Сьюзен занесла посох. Больше нет смысла бояться. Больше нет причины просыпаться в холодном поту по ночам. Больше нет резона прятаться.
Она поглядела на Маркуса. Он страшно бледен и выглядел так, будто ему очень хочется сделать что- то, но это не в его силах. Двое Теней стеной стояли между ним и Сьюзен. Она изобразила на лице нечто такое, что, как она надеялась, можно было принять за ободряющую улыбку…
Ее голову вдруг потряс взрыв. Она не знала, закричала ли она на самом деле, или это ей лишь казалось, но на нее вновь обрушилась весь ее страх и вся ее боль и мука. Это было страшное насилие, — кто-то вторгался в самые сокровенные глубины ее души, куда она позволяла входить лишь своей матери.
Сьюзен снова закричала, на этот раз в полный голос. Лита. Но как?.. Наркотики… Уэллс уверял ее, что… что… Ворлонец. Ворлонец!
Она почувствовала, как посох вывалился из немеющих пальцев. Она продолжала кричать не переставая. Она рухнула на колени и кричала, визжала, и вскоре весь мир сократился для нее до одного лишь этого неистового визга.
Она чувствовала, что Тени отступают. Они могли сопротивляться телепатически наведенной боли ничуть не лучше, чем она. Вообще говоря, гораздо хуже.
Боль прекратилась — или ей так показалось. Но ее крик не смолк. Она превратилась в… бессловесный, безжизненный обрубок, неспособный ни двигаться, ни дышать, ни говорить. Только кричать…
И кричать…
Нигде Тьма не бывает так сильна, как за стеною крепости сил Света…
Несущая Смерть сидела в одиночестве в своем убежище, которое она загодя приготовила для такого случая. Она чувствовала присутствие Теней где-то рядом с этим кораблем. Они победят. Конечно, а как же иначе?
Она понимала Теней. Она не была ни их рабом, ни их слугой, но их добровольным союзником. Если бы только они проявили активность каких-то тридцать или сорок лет назад, ее народ до сих пор бы жил, а может быть, и господствовал бы в Галактике.
Пусть дилгары погибли, пусть им никогда больше не подняться из могил, но их должны запомнить… Она сделает так, что для ее народа будет построен неуничтожимый монумент, и как забавно будет то, что создаст его та самая раса, которая уничтожила дилгар, на руинах другой расы, — той, что приютила ее.
Не просто так ее прозвали Несущей Смерть. Она сделала необходимые приготовления… Строительству ее монумента крови положено начало.
Лита отползла подальше от Сьюзен. Агент Теней чуть не свалилась прямо на нее. Она не переставала визжать.
Лита сама не понимала, что произошло. Она помнила, как ее избивали, помнила допросы и грубую иронию Уэллса, его жестокую словесную пытку. Она помнила наркотики. Она помнила, как пыталась прикоснуться к разуму Маркуса, и у нее ничего не получалось. Она помнила нависшую над ней угрозу…
И еще она помнила слово. Слово, сказанное голосом, живущим в ее сознании, голосом, который она до сих пор не могла понять.
И тогда она ударила. Полусознательно, не понимая, отчего и зачем, она нанесла удар всеми своими силами, создавая вспышку мысленной агонии.
Единственный, кого она видела, был Маркус. Когда он взял ее на руки, она почти забыла о том, где находится. Одно мгновение, она просто наслаждалась его теплом, тем, что он находится рядом с ней.
Но только лишь одно мгновение…
Тени двигались. Она увидела это чуть раньше Маркуса и оттолкнула его прочь. Она слышала голос, говоривший с ней, заботливо и осторожно направлявший ее. Она закрыла глаза и устремилась за силой в самую глубь себя, сквозь барьер наркотиков, сквозь боль, немоту и страх…
Она ударила еще раз. Тени остановились и зашатались. Одна из них вдруг склонила к полу… ей показалось, что голову. Другая колебалась, ощущая присутствие своего древнего врага внутри Литы.
Маркус двинулся вперед. Подхватив оброненный Ивановой посох, он ударил по ближайшему существу. Он не имел навыков обращения с таким оружием, но это не имело значения. Держа его почти как бейсбольную биту, двумя руками за один конец, он замахнулся и…
Первая Тень рухнула, ее конечности судорожно задергались. Маркус, целясь в район шеи, ударил один раз, два раза, три… Тень не шевелилась.
— Маркус!
Лита на мгновение потеряла концентрацию, и вторая Тень рванулась в атаку. Ее нога вскинулась и полоснула по груди Маркуса. Он опрокинулся навзничь, и Лита снова послала ментальный импульс. Казалось, это не произвело на Тень ни малейшего эффекта. Она продолжала наступать на упавшего Маркуса.
Действуя инстинктивно, Маркус правильно распорядился оружием, которое ему ни разу до этого не приходилось держать в руках. Он выставил вперед конец посоха, и Тень, налетев на него с тошнотворным хрустом, завалилась назад. Маркус вскочил на ноги и замахнулся посохом точно так же, как и в прошлый раз…
Лите не было надобности прибегать к телепатии, чтобы почувствовать его усталость и дурноту. У нее самой тоже были эти ощущения, но она не придавала им значения. Оружие выпало из рук Маркуса и он застонал от боли, причиняемой ему ранами. Лита кинулась к нему и крепко обняла его, не думая об их боли, а только о том, что, наконец-то, они вместе.
Она поцеловала его, впервые без вхождения в его разум. Так было… гораздо лучше. Это уже не было вторжением. Иванова назвала ее ментальным насильником, и это была правда. Лита никогда раньше не чувствовала такой стыд за свои прошлые злоупотребления телепатической силой.
Она не поняла, что Иванова нападает. Она даже не заметила, что та перестала кричать. Но Маркус все видел.
Он отбросил Литу в сторону и двинулся навстречу Сьюзен. Иванова схватила посох, испачканный в крови, слизи, покрытый клочками хитина. В ее глазах было полнейшее безумие, неистовое, мучительное горе и застилающая взгляд кровавой пеленой ярость…
Ее посох уже летел вперед, когда Маркус отшвырнул Литу в сторону. Удар был нацелен на Литу, но
