США заимствуют 75% мировых сбережений и импортируют на 50% больше товаров, чем экспортируют. В результате Государственным казначейством США ежегодно выпускаются облигации на 600 миллиардов долларов. Большая часть этого долга финансируется азиатскими странами, такими как Китай и Япония. Но если любая из названных стран прекратит оплату, американский доллар и рынок облигаций рухнут, что приведет американскую экономику к глубочайшему спаду, который затянет и другие страны – тот же Китай. Как заметил Ларри Саммерс (секретарь Государственного казначейства США при президенте Клинтоне), мы все получаем определенную выгоду от «баланса финансового террора» – системы обоюдно поддерживаемого финансового разложения. Данная «устойчивая» структура, однако, может развалиться в том случае, если США совершат нечто такое, что вызовет резкое недовольство Китая.
Я хочу этого, и хочу прямо сейчас
Почему в мире так много долгов? По последним сведениям, граждане Великобритании в настоящее время владеют примерно 60% всех кредитных карт, выпускаемых в Европе, и на их же долю приходится примерно 75% европейского долга по кредитным картам – около 50 миллиардов фунтов, или по 1140 фунтов на каждого взрослого британца. В Соединенных Штатах цифра, характеризующая долг по кредитным картам, приближается к 800 миллиардам долларов – здесь прослеживается увеличение на 400% по сравнению с 1990 г.
Раньше долгов стыдились, они справедливо рассматривались как угроза индивидуальной свободе гражданина. Тем не менее многое изменилось – и в ближайшем будущем будет продолжать меняться в том же направлении. За последние три-четыре десятилетия мы эволюционировали от культуры бережливости к культуре постоянных займов, и ныне многие хвастаются размером своих долгов примерно так же, как другие – цифрами заработков, что неудивительно, ибо то и другое в наше время связано.
Главная проблема заключается, естественно, в том, что обладатели гигантских займов живут на краю катастрофы. В том случае, если процентные ставки возрастут на какую-нибудь пару процентов, у них могут возникнуть серьезные сложности – правда, скорее, сложности возникнут у банков и других финансовых институтов, которые выдавали им ссуды. Уровень личных банкротств в Великобритании на сегодня достаточно высок. Даже если не будет сколько-нибудь значительного обвала экономики, нынешний уровень долга сохранится на довольно длительное время.
Впрочем, гораздо больше нас должно беспокоить отношение к долгу поколения «Y». В США самая быстрорастущая группа заявителей о личном банкротстве – люди моложе двадцати пяти лет, отчасти потому, что это считается «модным», а отчасти из-за счетов на приобретение таких «обязательных» технических новшеств, как мобильные телефоны и iPod. Влияние примера сверстников очень велико, но не менее значительно и давление маркетинговых тактик банков и в особенности компаний, выпускающих кредитные карты, забрасывающих молодежь и подростков «возможностями, которые нельзя упустить». Они не проводят различия между теми, кто может позволить себе такой долг, и теми, кто не может. В результате объем долга бедных семейств в последнее время значительно вырос.
В течение последнего десятилетия уровень долга семей с низкими доходами вырос более чем на 180%, при этом цифра для пожилых людей за тот же самый период составила 150%. Перед нами не долговая гора, а лавина, готовая вот-вот сорваться. Правительство Великобритании недавно выступило с заявлением, что для начала законодательно заставит помещать специальные предупреждения на всей рекламе кредитных карт и займов. В дальнейшем названные предупреждения появятся на самих кредитных картах и будет введен более жесткий контроль выдачи кредитов.
Степень прозрачности деятельности различных финансовых служб и государственного вмешательства в нее, несомненно, увеличится, что, в свою очередь, увеличит и текущие расходы финансовых институтов, из-за чего многим «мелким игрокам» придется покинуть финансовую сферу. И не следует ожидать, что клиенты – какими бы глупыми и близорукими они ни были – примут на себя ответственность за свои действия. Мы становимся свидетелями растущего количества судебных процессов против банков, кредитных и страховых компаний под удивительным предлогом, выражающимся в словах «вы сами меня заставили» или «я и не предполагал, что процентные ставки могут быть так высоки».
Это делает финансовую сферу очень похожей на современную табачную промышленность. Когда-то давно наименьшим доверием пользовались продавцы старых автомобилей и политики. В будущем доверия лишатся банковские менеджеры, люди, занимающиеся финансовым планированием, и консультанты по кредитам.
Характерная черта экономики будущего – уровень процветания государства, равно как и его экономические сложности, будут во многом определяться его географическим положением, ресурсами и особенностями демографии.
К примеру, в некоторых районах Сиднея цены на недвижимость поднимутся, а в других упадут. Откуда такое расхождение? Причина – в глобализации. Громадный спрос на сырье сохранится, однако другие области экономики окажутся в застое. Точно таким же образом возникнет значительный спрос на некоторые профессии, в то время как другие останутся совершенно невостребованными. По сути дела, ощутимый рост отдельных секторов промышленности и экономики вкупе с процветанием отдельных городов будет маскировать общий спад. Но могут ли две подобные противоположности сосуществовать? Ответ: несомненно, могут, хотя вряд ли такое сосуществование назовешь мирным. Уже несколько десятков лет на улицах Лондона не слышно речей по поводу налоговой политики правительства, но нет никаких оснований полагать, что в будущем они не возникнут снова.
Таким образом, можно говорить о том, что нас ожидает несколько разных будущих, но хорошо зарекомендовавшие себя бренды и по-настоящему независимые консультанты будут процветать в любом из них. А что произойдет с крупными банками? Ждет ли и их процветание? Возможно, хотя у местных банков, жилищно-строительных кооперативов, кредитных союзов и местных кредитных компаний, если принимать во внимание их размеры, историю и доверительные взаимоотношения с клиентами, значительно больше перспектив.
Но что произойдет, когда в нашу жизнь по-настоящему войдет искусственный интеллект и вы будете беседовать о вариантах займов и страховок с полностью автоматической и в то же время в абсолютном смысле слова разумной машиной? Поверите ли вы ей? Данный вопрос сродни многим другим. К примеру, позволите ли вы, чтобы вас оперировал робот-хирург; взойдете ли вы на борт самолета, которым будут управлять исключительно компьютеры? В каком-то смысле все приведенные вопросы имеют чисто академический характер, так как все, о чем мы в них спрашиваем, уже происходит. Просто мы с вами пока еще не соприкоснулись с подобными «машинами», а если у нас и был с ними какой-то контакт, общение пока не достигло уровня межчеловеческого взаимодействия.
В настоящее время машины собирают данные о курсе акций и вычисляют характеристики рисков портфеля ценных бумаг. Более того, возможно, в данный момент, когда вы читаете эти строки, они продают и покупают акции (или целые компании) для вашего пенсионного фонда. Теоретически, использование компьютера для оценки того, какой из 2000 внутренних займов для вас наиболее выгоден, ничем не отличается от описанной выше гипотетической ситуации. Компьютерные финансовые консультанты будут иметь целый ряд преимуществ над своими человеческими предшественниками. Во-первых, они смогут работать для вас по двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, 365 дней в году и притом ничуть не устать. Кроме того, они беспристрастны, их нельзя отвлечь, и, самое главное, они неспособны влюбиться в то, что они приобретают. Конечно, с другой стороны, их нравственность определяется их же создателями. При всем том мысль о полностью автоматизированной коммерческой и банковской процедуре представляется мне весьма привлекательной.
Конечно, есть и оборотная сторона у роста автоматизации и компьютеризации банковских операций.
