оказался Долг жизни.
Северус еще долго потом недоумевал, почему господина директора распределили на Гриффиндор?
9. Вешалка из оленьих рогов
Зимние рождественские каникулы Северус Снейп по обыкновению, проводил в своем домике в Тупике Прядильщика, который остался ему после смерти родителей. Надо сказать, он не особо горевал по тирану- отцу, но иногда скучал по матери, которая открыла ему мир волшебства, и обучила втайне от мужа основам магии, многим заклинаниям и теории зелий — Принцы отнюдь не были белыми магами, как, впрочем, и многие чистокровные — они одинаково практиковали магию, которую нео-маглофилы четко разделяли на два вида, хотя частенько не брезговали пользоваться и так называемой темной частью… Лицемеры… Для Северуса магия была едина, другой вопрос кто как использует ее.
В дверь постучали. Гость был свободно пропущен через сеть мощных защитных заклинаний, опутывавших коконом ветхий домишко — значит, кто-то свой. И верно — в прихожую элегантно и изящно ввалился сам Люциус Малфой. В школе староста Слизерина сразу взял под свою опеку первокурсников, среди которых был и Снейп, не разделяя на чистокровных или полукровок — Малфой свято верил, что Шляпа не послала бы на Слизерин никчемных особей, коль скоро такую твердую установку дал ей сам великий Салазар, зачаровывавший ее, по легенде, вместе с остальными Основателями. А когда проявились недюжинные таланты Северуса в Зельеварении и Защите от Темных Искусств, Малфой еще больше утвердился в своих верных взглядах, ибо только истинные маги могли в совершенстве владеть этими навыками. Таким образом, они подружились, и их отношения постепенно переросли в приятельские, а затем и в дружеские.
— Привет тебе, Северус! Вот пришел навестить тебя, и пригласить на вечеринку по случаю Двенадцатой ночи — присоединяйся, будет весьма весело, соберутся все наши, — весело щебетал Люциус, снимая свою тяжелую бархатную, подбитую роскошными мехами зимнюю мантию. Держа ее в руках, он огляделся и обратился к Снейпу:
— Куда повесить можно? Я не вижу тут приличных вешалок.
Снейп фыркнул.
— Люциус, ты пижон и сноб во всем! Тут тебе не Малфой-мэнор, эксклюзивных вешалок из посеребренных и позолоченных оленьих рогов у меня нет, хотя я бы не отказался от одной такой… Да кто мне позволит загнать оленя и спилить ему рога лично для себя — вы, аристократы, захватили все леса и охотничьи угодья для своих развлечений, приравняв себя к высшей знати. Так что вешай свою одежду на вот этот ржавый крючочек и не выпендривайся!
Люциус с опаской поглядел на предлагаемую вешалку и осторожно повесил на нее свою роскошную одежку. Едва он отпустил мантию, как она вместе со ржавым гвоздем обрушилась на грязный затоптанный пол. Малфой злобно взревел и, схватив cвое барахло, швырнул его на продавленный старый пыльный диван. Северус ржал, согнувшись пополам и тыча пальцем в разгневанного, раздувавшего тонкие ноздри аристократа.
— Хватит гоготать! Так и быть, подарю я тебе одного оленя из своих охотничьих угодий — только не думай, что это ради тебя — я планирую еще не раз зайти к тебе по делам и желаю, чтобы для моих одежд была достойная вешалка, а не эта маггловская рухлядь! Гвоздь… подумать только! Собирайся, аппарируем вместе! Там скоро гости начнут съезжаться
Когда насильно облаченный в зеленую парадную мантию Снейп вместе с Малфоем вошли в огромную гостиную Малфой-мэнора, многие слизеринцы, которые поддерживали друг с другом тесные отношения, уже были на месте. Люциус старался держать выпускников факультета в пределах своего пристального внимания. Приглашенным предлагалась обширная и разнообразная программа, обильное угощение, танцы, гадания, и, конечно же, зимняя охота на крылатых конях, коих в конюшнях Малфоев было всех видов — абрацаны, эфоны, граны и даже пара фестралов. Сам же выпендрежник и сноб Малфой предпочитал ездить на ослепительно белом, под цвет его шевелюры, гиппогрифе по имени Снежный вихрь. Северус посмеивался над приятелем, сам он тоже очень любил верховые прогулки по окрестностям Мэнора на крылатых лошадях, в отличие от полетов на метле.
На второй день после Рождества, шумная орава охотников, разодетая в костюмы и амазонки по моде времен Генриха и Елизаветы, вылетела в охотничьи угодья Малфоев, простиравшиеся на многие мили к западу от Лондона. Северус, летевший на черном в белую крапинку фестрале по прозвищу Дитя Ночи и Звезд (черт, только Малфои могли давать столь вычурные и длинные имена своим зверям), наслаждался изумительными видами заснеженных вековых деревьев. Внизу опытные лесничие и егеря с помощниками вместе со сворами отборных охотничьих собак собирались облегчить охоту господам, найдя и подняв зверя с лежбища.
— Малфой, это все твой лес? Вплоть до того озера? — спросил, подлетевший к Люциусу, Северус.
— Да нет, только до упомянутого тобой озера. Дальше угодья Альфарда Блэка, слыхал про такого? Родной дядька твоего врага Мародера и сестренок Блэк. Белла его терпеть не может — он вроде, даже объявлен предателем крови. Но у него только вот та маленькая рощица, там, наверное, даже дичи-то никакой и нет. Все пытаюсь выкупить у него этот участок, да старый козел упирается. Те еще соседи, да к тому же, я слыхал, молодой Блэк постоянно ошивается у него в поместье, наследничек!
Внезапно раздались крики, свист и улюлюканье. Между заснеженных деревьев промелькнуло тело оленя. Светло-коричневая шкура животного четко выделялась на белом снегу. Это был молодой самец, не очень большой, еще не заматеревший, хотя рога были неплохи. «Снейпу для вешалки подойдет!» — промелькнуло в разгоряченном азартом охоты мозгу Малфоя. Он пришпорил своего гиппогрифа и спикировал сниз. Олень был окружен со всех сторон егерями, все проходы к свободе были перекрыты специальными гончими и волкодавами, натасканными на крупную дичь. Животное металось из стороны в стороны, издавая странные задушенные звуки, похожие на мычание.
Воодушевленные охотники, паря в воздухе, хохоча, посылали в зверя режущие заклятья, отчего шкура его покрылась небольшими кровоточащими порезами — в этот раз спроса на оленью шкуру не было, можно было и позабавиться. Откуда-то выпрыгнула большая черная собака и, рыча, кружила возле оленя, отгоняя от него нападавших гончих.
— Откуда взялась эта шавка? — крикнула Бэлла.
— Мистрисс, это не наша собака, видимо, приблудная какая, — почтительно ответил старший егерь.
— Ну, тогда я ей сейчас! — истерически захохотав, Белла запустила в пса мощным Петрификусом. Тот завизжал и опрокинулся в глубокий снег. — Один готов!
— Стойте! Этого оленя я дарю нашему другу Снейпу — думаю, никто не станет возражать, что Севу нужна хорошая приличная вешалка для одежды!
— Да! Да! Верно, Северусу давно пора обновить мебель в прихожей! — раздались веселые возгласы. — Снейп, твое право — ты можешь расправиться с этим оленем и отпилить ему рога на вешалку — а мы посмотрим!
Снейп спланировал на снег на своем фестрале и внимательно посмотрел на загнанное животное. Олень, утонув по самую грудь в глубоком рыхлом снегу, стоял неподвижно, большие глаза смотрели затравленно, не отрываясь, дыхание вырывалось белыми облачками. Вокруг глаз у него были черные кружки и Северусу вдруг на ум пришли очки Джеймса Поттера, такие же круглые и в черной оправе… От него ждали «Авады», которая должна была превратить этого оленя в груду свежего мяса… и в вешалку для его прихожей.
Ему стало неприятно, хотя порой он и жаждал умертвить зверски и садистки всех четверых Мародеров после их злобных проделок, но вроде этот олень ничего ему не сделал… а вот Мародеров он с удовольствием бы подверг долгому сладкому Круциатусу.
Он резко взмахнул палочкой. Виртуозная, ювелирно отточенная «Сектумсемпра» и ветвистые рога, удивительно роскошные для такого тщедушного тела, упали в снег. На голове оленя остались два тупых пенька.
— Сев, что ты делаешь, убей его! Это же просто тварь из леса! Мы хотим свежей оленины! — крикнул Мак-Нейр. — А я, как шотландец, настаиваю, чтобы мне отдали его печень! Я съем ее сырой! — состроил он зверскую рожу.
— Не надо, пусть убирается. Мне достаточно рогов, — сказал, брезгливо поморщившись, молодой слизеринец.
— Снейп, ты слабак! Не можешь убить дикую тварь — как же ты будешь служить Повелителю? — захохотала Белла.
— Не беспокойся, Беллатрикс, в мои обязанности будет входить варка редких сложных зелий для Лорда, а вовсе не беготня по рейдам, — высокомерно ответствовал Снейп, заклинанием поднимая отрубленные рога и направляя их прямо в руки старшему лесничему, который должен был доставить их в мастерскую при Мэноре, где они обрабатывались до придания им пристойного вида.
— Полетели дальше, может, еще чего-нибудь загоним, а то благодаря доброте нашего Сева мы остались без барбекю! — крикнул Люциус и повернул своего крылатого коня в противоположную сторону. Вся компания устремилась за ним.
Снейп еще раз посмотрел на обезроженного оленя, тяжело дышавшего, и медленно подковылявшего к валявшемуся в снегу черному псу и тоже пришпорил своего Дитя Ночи.
…Вешалка из оленьих рогов, отполированная магической замшей и богато инкрустированная гоблинским серебром так и висела в прихожей его старого маленького дома, неуместная в своей роскоши, но он никогда не вешал на нее свою одежду, предпочитая старую допотопную маггловскую, оставшуюся после его отца.
