разошелся Гарри, раздраженный и уставший от всего и всех. — Аристокра-а-а-а-а-ты. Ненавижу! Я когда твою мать увидел, в первый раз, на Чемпионате, сразу подумал — во-о-о-т! Все вокруг нее дерьмо, все грязнокровные и предатели, одна она — идеал и верх совершенства. А ее сестрица ненормальная вообще Сириуса убила! Если бы Молли ее не прикончила, я бы сам... сам! Голыми руками! — и Главный Аврор в бешенстве заскрежетал зубами.
Драко спокойно, прикрыв глаза, смотрел на буянящего подвыпившего Поттера. Потом взмахнул палочкой, которую разблокировали всего пару лет назад — до этого на ней стояла куча ограничений по заклятьям.
— Отрезвей!
Гарри ошеломленно замотал вмиг просветлевшей головой.
— Ты охренел, хорек? Ты что себе позволяешь?
— А теперь давай спокойно поговорим. Ты, насколько я понял, недоволен тем, что вас, победителей, не все любят и уважают. И упираешь ты на то, что это именно потомственные аристократы не могут избавиться от спеси и ханжества. Что моя мать и жена презирают тебя. И что моя тетя Белла садистка и маньячка, убившая твоего доброго крестного...
А сам ты из какой семьи, а, Поттер? Ты так уверенно утверждаешь, что все слизеринцы сволочи, а я вот такой весь солнечный зайчик. А что ты знаешь о своих родителях, о предках?
— Мои родители не были такими гадами! Они сражались за правое дело, ради счастья всех в Британии. Они погибли, защищая меня! — выкрикнул Гарри.
— Ну, положим, за своего ребенка и моя мать бы тоже умерла, во всяком случае, я на это надеюсь. И мы тоже за Скорпиуса жизни отдадим, как и ты за своих детей.
А что насчет деда и бабки со стороны отца? С материнской стороны даже не спрашиваю — и так ясно.
— На что это ты намекаешь? — немедля завелся Поттер.
— Да ни на что! Того, что мне известно, хватит и для одного твоего папаши и тебя! — вышел из себя Драко. — Я должен идти, извини.
— Нет, ты уж договаривай, раз начал! — Гарри чувствовал себя бодрым и свежим, как в школе — адреналин щедро выплескивался в кровь, как в старые времена, заставляя чувствовать себя злым и живым.
— Знаешь, прежде чем говорить гадости о женщинах моего семейства, стоило бы поинтересоваться, нет ли у тебя самого такой же пакости в родственниках. Вот скажи, ты хоть знаешь, кто были твои дед и бабка Поттеры?
— Эм-м-м... Да... что-то говорил Сириус на пятом курсе... Он еще упоминал свою сестру, Андромеду, какую-то Араминту, гонительницу маглов, еще Финеаса Найджелуса... что тот был самым отвратительным директором Хогвартса, — пробормотал Гарри, морща лоб.
— Ну что ж, хорошо, что ты вспомнил его, — заявил Драко, барабаня пальцами по столешнице.
— Еще бы не помнить! — усмехнулся Гарри. — Противный был дядька. Заносчивый и наглый. Прапрадедушка Сириуса.
— Верно. А еще он был дедушкой твоей бабушки, — злорадно выдал Драко.
— Что? Вот этот противный старик-слизеринец? Моя бабушка... Блэк! Еще скажи, что она была похожа на твою тетю Беллу, чокнутую маньячку, — ехидно сказал Гарри.
— О, сразу видно, Поттер, что тебе наплевать на свою родню, на свою родословную.
А ведь Поттеры, Блэки и Малфои, да и многие семьи состоят в родстве — близком и дальнем. Даже твои любимые Уизли доводятся тебе и мне какими-то очень дальними родственниками. А твоя родная бабка, мать Джеймса Чарльза Поттера была урожденной темной Блэк. Ее звали Дорея Блэк. А в семье называли Нетерпеливой Дореей. Неординарная личность. Она вовсе не была белой и пушистой, хотя на вид и не скажешь. Запросто рубила головы провинившимся домовым эльфам, потому что очень не любила ждать. Была вовсе не против поиздеваться над маглами и поделом — ведь когда-то те повесили ее бабку, обвинив женщину в колдовстве.
Она очень поздно вышла замуж и крайне баловала своего единственного сыночка — твоего отца, Поттер. Мой отец рассказывал, что Джеймс с первых дней в школе сколотил банду, которая могла бы в будущем не уступить и Пожирателям. Во всяком случае, проклятьями они кидались далеко не безобидными. Джеймс, твой отец, и Блэк были троюродными братьями! А ведь Блэки всегда по праву считались Темным семейством! Так что мы с тобой дальние родственники, кузены, так сказать. И моя чокнутая родня — она также и твоя тоже!
А насчет того, что рожи самодовольные и презрительные... Так я тебе пришлю через Кричера портрет твоей бабки. Надеюсь, после этого ты станешь выбирать выражения, говоря о дамах! И нашим женщинам есть за что кривить лица и недолюбливать вас, победителей — ты этого не понял еще?
— Я ничего не знал о бабке, — промямлил Гарри.
— Почему? — удивился Драко, подзывая официанта и расплачиваясь по счету.
— Ну-у-у... мне никто никогда не рассказывал о моих родственниках, ни тетя Петунья, ни Молли. А сам я не интересовался — мне не до того было, как ты знаешь, — теперь Гарри крутил бахрому на скатерти, не глядя на Малфоя.
— Странно, что ты, сирота, попавший в волшебный мир, не удосужился узнать, кто твои родственники по линии отца. Ты еще скажи, что не навещаешь могил своих родителей, — произнес Драко.
— Не навещаю. Последний раз был лет десять назад. А первый раз попал на кладбище на седьмом курсе, когда был в Годриковой впадине. Работа...
— Ну что можно сказать. Плохо, Поттер. Ты, наверное, к обелиску Дамблдора цветы возлагаешь чаще, чем своим родителям. Кстати, твой крестный наплевательски относился к семье. И ни разу после смерти матери, какой бы она плохой ни была, по его словам, не навестил ее могилы. Для него семьей были посторонние люди, друзья. А у нас в магическом обществе семья — это крепость. И родственным связям придают очень большое значение. Мы все — мои отец и мать, Астория, мой сын — мы крепко связаны друг с другом, никто из нас не предаст и не бросит, даже в самой трудной ситуации. И я по несколько раз в год хожу к своему... крестному.
А ты вот уверен в своей семье, в своих лучших друзьях? Твоя рыжая Уизли будет верна и преданна тебе, если что-то случится? Твои родственники Уизли — не пользуются твоей славой, твоими связями и финансами? Твоим служебным положением, в конце концов?
— Я... наверное, да. Я уверен в своих... друзьях, семье и родне, — с усилием произнес Поттер, в мозгу которого внезапно всплыло утренний рассказ Рона, который похвалялся, что получил магловские права, наложив Конфундус на инструктора по вождению. Рон не был сотрудником Аврората или Министерства и полномочий на такие действия с памятью маглов не имел. Однако... ведь все начинается с малого... А Гарри ради дружбы должен будет молчать.
— Я рад за тебя. Верные друзья и любящая жена — вот что нужно человеку в смутные дни, — иронично выдал Малфой. — Прости, я спешу, Астория уже заждалась меня. Приятно было повидать тебя, Поттер.
И Драко поспешно вышел из бара.
* * *
...Вечером Кричер притащил Гарри в кабинет объемистый плоский сверток.
— Хозяин Гарри, это доставили с вечерней почтой.
Гарри поспешно разодрал плотную бумагу.
— О могущественная Умриэль! Владычица и покровительница всех эльфов и домовиков! — ахнул от удивления Кричер. — Это же мисс Дорея! — и он утер набежавшие на огромные глаза-фонарики то ли ностальгические, то ли слезы ужаса.
На портрете ехидно и заносчиво ухмылялась высокомерная блондинка с секирой в руке, очень похожая на Нарциссу Малфой, которая была бы весьма миловидной, если бы не поджатые губы и выражение на лице, будто в нос ей лезет мерзкий запах...
Глава 6. Уполномоченные проверяющие Аврориата
... Нарцисса тяжело вздохнула.
Вчера пришла повестка из Аврориата, чтобы она была готова к ежеквартальной проверке. Письмо написал старый знакомый Джон Кавендиш, который уже год курировал их семью и ее школу. Выяснилось, что Джона перекинули на другой объект, а завтра к ней придут выпускники, которые проходят стажировку.
Прошло уже четыре года после падения Темного Лорда. И наконец-то Нарцисса могла хоть немного вздохнуть свободно, не переживая до диких головных болей, проводя бессонные ночи в ожидании мужа, беспокоясь за Драко, который заканчивал Хогвартс, а потом его таскали по судам по делу Дамблдора, и из-за обвинений в пожирательстве. Люциус просил ее уехать во Францию, к родственникам, но Нарцисса не собиралась бросать свою семью. Никогда. Зря Люциус думал, что она побоится трудностей. Да, она была чистокровной аристократкой Блэк, потом Малфой, вращалась в высших кругах и водила самые полезные знакомства. Которые как раз пригодились, когда они потеряли все. Но леди Малфой не была снобкой — она ценила вовсе не драгоценности и сейфы в Гринготтсе, набитые золотом и артефактами, а, вопреки твердым убеждениям голытьбы, своих родных и близких — сначала сестер и родителей, потом мужа и сына.
Первый год был самым трудным. Слава Моргане, что Гарри Поттер не забыл, кто его прикрыл в Запретном Лесу и не выдал в Малфой-Меноре и постарался, чтобы Люциуса и Драко отпустили, дав им условный срок. Но против конфискации имущества сделать ничего нельзя было — в принципе, эти законы действовали еще с давних
