парой. Чиб не останавливается, пока не достигает озера, где он, таща за собой Бенедиктину, бросается в воду, чтобы остудить нестерпимый ожог.
В толпе было много разговоров после того, как они выползли из воды и потащились домой. Люди долго еще переговаривались и смеялись и после того, как служители департамента чистоты убрали все пену с поверхности озера и прилегающих улиц.
— Мне было так больно, что я целый месяц еле ходила! — кричит Бенедиктина.
— Ты сама хотела, чтобы это произошло, — говорит Чиб, — ты не должна жаловаться, потому что не раз говорила, что хочешь от меня ребенка.
— Я, должно быть, просто не помнила себя… — говорит Бенедиктина. — Нет! Я никогда не говорила ничего подобного! Ты меня заставил! Ты меня обманул!
— Я никогда никого не заставляю, — говорит Чиб. — И ты это прекрасно знаешь. Просто в тебе взыграла дурная кровь. Ты свободна в своих поступках и пошла на близость без малейшего принуждения. У нас свобода воли!
Омар Руник, поэт, поднимается со своего стула Это высокий худощавый юноша с бронзово-красным лицом, орлиным носом и очень широкими красными губами. Его длинные курчавые волосы подстрижены в форме корпуса “Пекода”, этого сказочного корабля, который нес сумасшедшего капитана Ахава во главе его безумного экипажа в погоню за Белым Китом. Можно было ясно различить на голове поэта искусно сплетенные из волос бушприт, мачты, реи и даже шлюпки, висящие на шлюпбалках.
Омар Руник хлопает в ладоши и кричит:
— Браво, философ! Именно это свобода воли! Воли свободного выбора между Вечной Истиной, смертью и проклятием! Я пью за свободу воли! Тост, джентльмены! За нашего предводителя!
И начинается.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
………………………………………
Поглощение молочка
из-под бешеной коровки
Мадам Трисмегиста говорит:
— Послушай свою судьбу, Чиб! Посмотри, что говорят звезды через посредство карт!
Он присаживается за ее столик, его друзья толпятся вокруг.
— О’кей, мадам. Что я должен делать?
Она перетасовывает карты и достает верхнюю.
— Иисус! Туз пик…
— Тебя ожидает дальняя дорога.
— Египет! — выкрикивает Руссо Красный Ястреб. — Ох, нет, ты ведь не хочешь туда, Чиб! Идем со мной туда, где ревут бизоны и…
На стол ложится новая карта.
— Ты скоро встретишь красивую смуглую женщину, — продолжает Трисмегиста.
— Чертову арабку? Ох, нет, Чиб, скажи, что это не так!
— Ты удостоишься великой чести.
— Чиб получит дотацию!
— Если я получу дотацию, я не поеду в Египет! — возражает Чиб. — Мадам Трисмегиста, при всем моем уважении вы передергиваете.
— Не задирайтесь, молодой человек. Я не компьютер. Я лишь воспринимаю спектр вибраций души.
Хлоп.
— Тебе угрожает физическая и моральная опасность.
Чиб говорит:
— Ну, это грозит мне чуть ли не каждый день.
Хлоп.
— Близкий тебе человек должен умереть.
Чиб бледнеет, берет себя в руки и говорит:
— Трус умирает в тысячу раз…
— Ты вернешься в прошлое, совершив путешествие во времени.
— Ого! — восклицает Красный Ястреб. — Тут вы уже переборщили, мадам. Осторожнее! Вы получите грыжу души, если будете таскать эктоплазму в таких количествах!
— Смейся сколько хочешь, тупица, — говорит гадалка — Мир множественен. Карты не врут, когда дело с ними имею я.
— Гамбринус! — кричит Чиб. — Еще пива мадам.
