нашу радость: ужасная болезнь мисс Мери как будто проходит. Так как вас не было дома, то мы послали за мистером Гартвелем, доктором.
— Гартвель! — вскричал Муре. — Педант! Шарлатан! Невежа!
— Осел! — спокойно проворчал Тиррель.
Оскорбленное самолюбие помешало Муре заметить саркастическую усмешку на губах Тирреля.
— Осел! — бешено возопил Муре. — Но продолжим. На чем я остановился. Да, вот. «Мистером Гартвелем». Нелестная рекомендация ума и вкуса леди Стюарт, что она имеет его домашним доктором… «Он приехал тотчас же»… Еще бы! Когда нет никакого дела. Очень успешно повел лечение. Милая Мери оживает. Господь сжалился над нами, послав нам доброго мистера Гартвеля. Добрый мистер Гартвель! Хорошо пользоваться плодами моего лечения!
— Тут и приписка, — указал Тиррель.
«P.S. Вы понимаете, доктор, что теперь нет нужды отрывать вас от важных ваших занятий: мисс Мери может обойтись без вашей помощи».
Муре с бешенством изорвал письмо.
— Отставка! — проговорил Тиррель.
— Неужели глупая баба могла думать, что я поеду к ней после такого письма? Ужасно просто! Редкая, единственная, полнейшая каталепсия — и кончается как глупейший обморок!
— Кажется, эта девушка невеста маркиза?
— Да. Но я готов поклясться, что она не поправится. Каталепсия, кончающаяся как простая мигрень?! Дурак Гартвель будет хвастаться, что вылечил каталепсию!
Глава пятьдесят третья
ВАЖНОЕ ИЗВЕСТИЕ
— Черт вас возьми! — кричал кто-то за дверью. — Плешивый болван, почтеннейший сэр, говорят вам ночной джентльмен!
— Та, та, та! — отвечал Раулей.
— Гром и молния! Наладил: та, та, та! Что это такое? Объясните вы мне это, госпожа вонючая банка, почтеннейшая аптекарская пиявка. Чтоб вас вздернули на виселицу! Говорят вам ночной джентльмен!
Обе половинки дверей с шумом распахнулись и в комнату влетел Раулей с банкой в руке и растянулся на полу. За ним появилась фигура почтеннейшего капитана Педди О’Крена.
— Что за шум? — сердито спросил Муре.
— Честь имею салютовать вам, милорд! Капитан Педди О`Крен. Шум? Всякий другой на моем месте размозжил бы эту плешивую голову!
Взглядом победителя Педди окинул валявшегося на полу. Раулея.
— Что нового? — спросил было Тиррель.
— Как? — закричал Муре. — Переговоры с этим нахалом? Вон отсюда!
— Прощайте, чтоб вам подавиться, — ответил Педди, нахмурившись.
— Постойте, — вмешался Тиррель. — У него, верно, важные новости. Не мешайте мне, доктор. Что нового, Педди?
Педди остановился.
— Я пришел не за тем, чтобы иметь неудовольствие смотреть на желтую физиономию этого почтенного лорда. — Когда жизнь надоест мне, тогда я попрошу его отправить меня на тот свет. Это его дело…
— Довольно, капитан, — строго заметил Тиррель.
— Не будем терять время, милорд. Я готов говорить с вами, хотя вы и очень похожи на одного жида, которого повесили на моих глазах. Вы не зовете джентльмена нахалом, не гоните вон, чтоб провалиться вам, ему, мне, всем.
Тиррель нетерпеливо топнул ногой.
— Гром и молния, милорд. Если не ошибаюсь, вы изволите гневаться?
— Мне кажется, что вы пожаловали сюда по делу. Что нового? — спрашиваю я.
— Да, я по делу, по-чертовски важному делу, милорд.
— По какому же делу? — спросил вдруг и Муре.
— Вашей чести не стоит говорить с нахалом, милорд. Смит, отвратительнейший фарисей, но которого я душевно уважаю, послал меня с известиями к «его чести», — обратился Педди к Тиррелю.
— С какими? — с живостью спросил Муре.
Педди вместо ответа схватил Раулея за плечи и без церемонии вытолкнул за дверь.
Все «ночные лорды» с нетерпением ждали окончания работы, которая должна была обогатить их банковскими деньгами. В прошлую ночь Слон добрался до цели и повалился без чувств. Педди напрасно пытался донести его до постели. Все, что он мог сделать, это поставить около него огромную кружку с джином.
Тиррель и Муре принялись писать письма, когда Педди кончил.
— Любезнейший, — сказал ему Муре, — потрудитесь отнести это письмо по адресу к маркизу Рио- Санто.
— Куда угодно… Но с чего вы взяли, что я любезнейший? И почище вас люди звали меня, как следует — капитаном. Честь имею кланяться.
Через полчаса вышли и Муре с Тиррелем.
Глава пятьдесят четвертая
СПАСЕНИЕ КЛАРЫ
Через несколько минут Сюзанна ввела в кабинет Клару. Та очень изменилась, похудела. На лице ее и на всем теле были видны следы той ужасной пытки, которой она подвергалась. Сюзанна с нежностью любящей сестры поддерживала и ободряла ее.
— Не унывайте, моя дорогая, — заговорила она. — Вы скоро, скоро поправитесь. Знаете ли, мы теперь одни, они заперли нас. Но я знаю, как отсюда выйти. Сядьте, дорогая Клара, и отдохните.
Клара опустилась в кресло и тихо заговорила:
— Я видела его. Как я была счастлива тогда! Пришла Анна — и он на коленях перед ней. Я много страдала тогда! Но я люблю Анну и не скажу ей, что она убила меня.
— Конечно, вы и должны любить Анну, — успокаивала Сюзанна. — Все эти тяжелые и печальные воспоминания не более, как сновидение. Забудьте их. Скоро вы будете свободны.
— Я видела его, — с трепетом продолжала Клара. — Я знаю длинную историю. Мне рассказывала ее моя кормилица. Молодая Бланка любила Бертрана…
Клара опустила голову и замолчала.
— Что же дальше, милая Клара?
— Дальше? — Клара смотрела вдаль. — Все знают конец этой истории. Бланка любила сына лорда. Она любила так горячо, что… — Голова у нее склонилась на грудь и руки похолодели.
Сюзанна всячески старалась утешить бедную страдалицу. Клара бросилась к ней на шею.
— Пойдемте, вас ждет Анна.
— Анна! Бог знает, что с ней! Но может быть мы и найдем ее.
Сюзанна подвела ее к задней стене, где стояла кушетка с красивой драпировкой, и надавила розетку.
