казачьего лексикона.
Изобретение прямых нарезов приписывается оружейнику Гаспару Цольнеру, работавшему в Вене в конце пятнадцатого столетия. Предполагалось, что в нарезах будет оседать нагар, но вскоре у кого-то из немецких мастеров канавки по недосмотру ушли в сторону, и выяснилось, что «бракованное» оружие бьёт гораздо точнее «правильных» образцов. Новинка прижилась. Нарезка винтовых канавок требовала немалого труда, и штуцеры, или, как их тогда называли ещё в России, «винтовальные пищали», изготавливались на заказ для богатых и знатных любителей охоты. (
Консервативное армейское начальство Англии обратило внимание на нарезное оружие лишь после войны с восставшими американскими колонистами. Сражавшиеся за океаном немецкие наёмники Британской империи широко пользовались штуцерами, и некий капитан Фергюсон оценил все достоинства такого оружия. Патрик Фергюсон обладал живым умом, был в техническом отношении достаточно подкован, чтобы создать удивительнейшую винтовку, о которой можно сказать банально и честно: она действительно далеко опередила своё время. Она была казнозарядной, избавляя стрелка от утомительного последовательного проталкивания в ствол компонентов заряда. Соответственно, возросла и скорострельность.
Пробный образчик 1 июня 1776 года с блеском прошёл испытание. Комиссия Артиллерийско-технического управления дала добро. Была изготовлена небольшая партия штуцеров, их выдали отряду волонтёров с изобретателем во главе и отправили в Северную Америку. У Кингс-Маунтин воинство Фергюсона попало в окружение и было перебито до единого человека. Штуцеры достались бунтовщикам. Впоследствии американцы писали, что, производи Британия больше ружей системы Фергюсона, возможно, и независимость накрылась бы медным тазом.
А так, независимые государства-штаты победили, и оружие Фергюсона было забыто…
Минули два десятилетия. Герцогу Йоркскому французы всыпали во Фландрии. Он сделал из поражения верные выводы и затеял в армии реформы, которые потребовали принятия на вооружение нарезного штуцера. О фергюсоновской винтовке никто не вспомнил, а жаль. Вместо неё своё творение предложил приятельствовавший с «Принни» мастер Иезекииль Бейкер. Его нарезное ружьё единственно, в чём не уступало штуцеру покойного капитана – это в стоимости производства.
Нарезов было семь. По ним пуля делала в стволе четверть оборота. Шестьдесят пятый изначально калибр в 1807 году сменили на семьдесят четвёртый. Винтовки обходились казне дорого, к тому же, из них невозможно было палить с такой же частотой, как из «Браун Бесс». Подразделение, полностью вооружённое Бейкерами, не устояло бы против отряда с обычными гладкоствольными пукалками. Так что я склонен верить утверждениям некоторых авторов, будто штуцеры Бейкера были всего у 10% «зелёных курток», остальные 90, де, довольствовались «Браун Бесс».
Прослужило творение Иезекииля Бейкера до 1838 года, когда ему на смену пришёл так называемый «брауншвейгский» штуцер.
С первых дней появления в Европе огнестрельного оружия многостволки будоражили воображение оружейников. Фитильный, а потом и кремневый, замки плохо подходили для одновременного воспламенения пороха в нескольких стволах, но попытки предпринимались.. Результаты усилий «самоделкиных» встречали особенно тёплый приём на флоте. Всякая морская схватка оканчивалась абордажем, а в рукопашной пара-тройка пущенных во врага сверх плана пуль порой решала её исход. С качающейся под ногами палубы целиться и жахать из тяжеленной бандуры несподручно, поэтому многоствольные монстры устанавливались на вертлюги. Тоже не выход: мало того, что заряжать хреново, да вдобавок где гарантия, что враг будет атаковать с того боку, где у нас стоит многостволка?
Руководствуясь вышеприведёнными соображениями, оружейник Джеймс Уилсон решил создать залповую игрушку, из которой можно было бы палить с рук, как из «Браун Бесс». Изготовленный Уилсоном прототип имел шесть стволов, закреплённых вокруг центрального, от вспышки заряда в котором вспыхивал заряд пороха в остальных. В 1779 году изобретатель предложил своё детище на суд комиссии Палаты Вооружений, ибо многостволку он делал с расчётом на сухопутные войска. Демонстрация чудо-оружия не произвела на представителей армии желаемого впечатления. Его сочли не подходящим для пехоты. Зато семистволку на ура приняли флотские, видя в ней идеальное оружие для залповой стрельбы с мачт по вражеской палубе. В 1780 году
