- Морщинистая тварь!!! И ладно, если бы этот гад только порол, - а порет он по-страшному, гоняет взад-вперед по всему предмету!.. - так нет же! Эта сволочь еще спляшет на твоих костях зажигательную джигу, жмурясь и притоптывая каблуками от удовольствия!.. Надеюсь, ты не забыла еще школьный курс геогра…
Тут Анна, чьей лебединой шеей я все это время тайно, с завистью любовалась, одарила меня лучезарной улыбкой и, протянув ухоженную ручку, осторожно, кончиками пальцев дотронулась до белоснежного рукава своего кавалера, как бы напоминая ему, что я-то не знаю предыстории: похоже, она, несмотря на принадлежность к высшему классу гетер, была девушкой доброй и деликатной. Однако Гарри, с детства не терпевший, чтобы его прерывали на полуслове, оскорбился:
- Надеюсь, ты не забыла еще школьный курс географии - австралийская и южно-американская фауна?! - злобно рявкнул он мне прямо в ухо.
От неожиданности я чуть не выронила себе на колени только что надкушенный бутерброд с толстым шматом черной паюсной икры:
- А что?..
- А то, - уже спокойнее ответил Гарри, - что надо быть броненосцем, чтобы сдавать такой ехидне, как этот старый козел!.. Он и до вас еще доберется, готовься!..
Довольный тем, что удалось-таки ввернуть заготовленную загодя остроту, он одним махом опустошил рюмку с коньяком, наполнил ее снова, поднес к глазам - и принялся сосредоточенно рассматривать янтарную жидкость на просвет, точно так, как (я знала) делал с хрустальным шаром, предсказывая доверчивым клиентам будущее:
- Раз уж у нас за столом новоприбывшие, - наконец, проговорил он ровным голосом, как бы ни к кому не обращаясь, - будет вполне логично, если я расскажу всю историю с самого начала… Надеюсь, никто не возражает?
Две почтенные дамы, по виду преподавательницы, мирно уплетавшие куриные крылышки с горошком в дальнем углу залы, на мгновение перестали жевать и с опасливым любопытством покосились в нашу сторону - но возражать не стали; а я подумала, что на моей памяти последним, кто осмелился возразить Гарри Гудилину, был Оскар Ильич - да и тот, откровенно говоря, плохо кончил. К счастью, Анна - меня все больше восхищало ее удивительное чувство такта! - тут же с готовностью нахмурила бровки в сосредоточенно-сочувственной гримаске, и успокоенный брат, вернув рюмку на стол, картинно-трагическим жестом уткнул лоб в сплетенные пальцы. Итак, в начале триместра, в ту самую сладостную пору, когда педагоги, разнеженные летним отдыхом, еще хранят на загоревших лицах следы каникулярного благодушия и ничто не предвещает беды, произошло некое событие - на первый взгляд, незначительное, но впоследствии оказавшееся роковым. Марья Кирилловна Игрунова - молоденькая, симпатичная, всегда такая веселая преподавательница патопсихологии, близкая подруга Гарри, настоящая гетера (брат, со значением: - Да! У нас были прекрасные отношения!), вдруг ни с того ни с сего оматронилась - и, едва успев отчитать две-три лекции, нежданно-негаданно ушла в декрет…
А неделю спустя на свет божий невесть откуда выполз устрашающий мастодонт! Этого старого, уродливого и, судя по расположению морщин, склочного профессорюгу Гарри до той поры ни разу нигде не встречал: очевидно, все эти долгие годы тот пребывал в анабиозе (по более поздним сведениям - в бессрочном академическом отпуске, где корпел то ли над какими-то загадочными «монографиями», то ли над второй кандидатской диссертацией). Как бы там ни было, Машенькин стул явно пришелся ему по вкусу. Плотоядно и даже с каким-то сладострастием потирая сухие, морщинистые, впрочем, хорошей, благородной формы аристократически-длиннопалые руки, гнусный узурпатор не без злорадства сообщил удрученной аудитории, что, дескать, «изрядно соскучился по живой, тонизирующей преподавательской деятельности»; такое вступление, не говоря уж о той постной и одновременно язвительной мине, с которой незваный гость оглядывал «будущих коллег», как-то сразу не понравилось Гарри, с детства обладавшему звериным нюхом на врага.
На всякий случай брат навел справки. Старожилы - знакомые аспирантки, которых Гарри, по его расплывчатому выражению, «периодически пользовал» - подтвердили его смутные подозрения: да, старикан и впрямь не прост - он, сказали они, из породы въедливых мизантропов, то есть из тех, кого не проведешь на мякине. А вот это, извините, не факт!.. Золотой медалист, претендент на красный диплом и, как-никак, профессиональный фокусник, Гарри знал по опыту, что неприступных крепостей не бывает. Конечно, Мастодонт - именно так он почему-то сразу стал называть его про себя - был тертым калачом, это прямо- таки бросалось в глаза. Но тем интереснее представлялась брату грядущая схватка, - и в тот же вечер он начал интенсивно к ней готовиться: достал из шкафа и как следует вычистил свой старый итальянский костюм, который вообще-то не очень любил, редко надевал, но теперь осознал его ценность. Хоть и весьма изысканный и дорогой, он все же несколько отличался от его повседневных нарядов, - то была строгая темносиняя «тройка»; поразмыслив немного, Гарри засунул в ее нагрудный кармашек вызывающе красный платок…
- ?!..
…Да, именно красный. Вульгарно?.. Кричаще?.. И отлично! Так и задумывалось: чтобы в старом, заржавленном мозгу Мастодонта намертво запечатлелось яркое цветовое пятно! Как известно, педагогам (особенно кто постарше и поопытней!) студенты кажутся... как бы это сказать... ну, в общем, все на одно лицо, - а, значит, чтобы привлечь внимание «препода» к своей персоне, нужна какая-нибудь резкая, неожиданная, навязчивая и желательно нелепая деталь: прием хоть и грубый, но действенный. Есть тут и еще один психологический момент, куда более тонкий: красный платок, ассоциируясь с атрибутом давно ушедших времен - пионерским галстуком, - автоматически вызывает из подсознания лозунг «Всегда готов!», а синий костюм = школьной форме советского мальчишки, каким, без сомнения, был когда-то и сам Мастодонт. Иными словами, Гарри как бы демонстрирует преподавателю свою прилежность и готовность к работе, - а ведь не секрет, что студенты, активно выступающие на семинарах, обычно отделываются «автоматом» задолго до наступления судного дня. На это, собственно, и была рассчитана Гаррина стратегия, - несомненно, сработавшая бы, если б его кричащий алый треугольник так быстро не выцвел в хлористом натрии стариковского упрямства…
- Как так?.. - Это Русалочка Анна впервые за весь наш разговор осмелилась подать голос... нет, лучше сказать, голосок: тихий, нежный и мелодичный, словно хрустальный бокал ущипнули за краешек. - Как это так?.. - А вот так: хоть от блеклых, но проницательных черепашьих глаз Мастодонта не ускользала ни одна мелочь, - о чем говорило уже то, что всякий раз, как холодный, отрешенный взгляд их падал на Гарри, морщинистое лицо старика пугающе каменело, - тем не менее от семинара к семинару он продолжал игнорировать красавчика-студента (как бы отчаянно тот ни тряс рукой, требуя слова!). А, стало быть, оставался неуязвим для его обаяния… - и, что самое обидное, брат ведь знал, знал, почему! - дурацкий, нелепый до смешного казус, не имеющий никакого отношения ни к личным качествам Гарри, ни даже к цвету его костюма! Вот уж, действительно,
Много лет назад Оскар Ильич, тогда еще школьный психолог, по большому секрету открыл пасынку маленькую, но страшную учительскую тайну. В мучительную для каждого школьника минуту, сказал он, -
