Он поцеловал ее долгим, страстным поцелуем. Его сердце билось учащенно. Он поднял голову, чтобы сказать:
– Я хочу сделать тебе ребенка.
– Шрив!
– Я думаю, мы оба готовы стать родителями, и я очень хочу тебя.
Она положила руки ему на грудь.
– Ты действительно думаешь, что все будет хорошо?
– Я уверен. – Он взял ее за плечи. – Все будет великолепно.
– Трагедия на самом деле кончилась? Он громко засмеялся.
– Все женятся. Рождаются дети. Начинается комедия.
Вдохновленная его убеждением, она изогнула спину и потянулась к завязкам на юбке.
Когда они оба освободились от одежды, она развела ноги, приглашая его. Но вместо того чтобы сразу войти в нее, он поднял ее ноги себе на плечи и обхватил ее бедра.
– Шрив, – простонала она. – Что ты делаешь?
– Отдаю всего себя, – выдохнул он. Ощущение полноты счастья исторгло у нее удовлетворенный стон. Никогда еще он не был так глубоко в ней. Он касался самой сердцевины ее существа.
– Двигайся вместе со мной, – прошептал он. – Двигайся, любимая.
Они вместе начали движение вверх-вниз. Напряжение нарастало, а с ним желание слиться друг с другом в единое целое.
– Шрив, – шептала она. – Шрив!
Его лицо было олицетворением страсти: мускулы были напряжены, белые зубы под черной щеточкой усов обнажены в улыбке, черные глаза устремлены в пространство куда-то за пределы комнаты.
– Ромео, – прошептала она. – Мой Ромео.
Слышал ли он ее или нет, она не знала, но он опустил голову и посмотрел прямо ей в глаза, создавая полную иллюзию, что он видит. Казалось, его глаза смотрели ей прямо в душу.
– Ты готова? – выдохнул он.
– Готова, – воскликнула она. – О да, готова!
Он откинул голову назад и вошел глубже, чем прежде. Одной ногой он упирался в спинку кровати. Ее тело сжалось как пружина под его напором. Горячая, дающая жизнь жидкость устремилась в нее.
Ее чрево сжалось, потом раскрылось, впитывая каждую драгоценную каплю жизни, которую он ей дарил.
В эту чудесную минуту ощущения усилились, гул в ушах и в крови нарастал, перед глазами замелькали звезды и солнечные крути.
Темнота, в которой он пребывал, ужасная темнота, на мгновение уступила место звездному дождю. Но это было лишь наваждение. Его прерывистое дыхание с трудом вырывалось из груди, пот покрыл тело. Миранда застонала.
Приподнявшись, он нарушил слияние их тел. Она расслабилась, потом свернулась калачиком и положила руку себе между ног, будто хотела удержать пережитое ощущение в себе.
Он лег рядом, обнял ее и закрыл их обоих одеялом.
– Это ты Билли?
Низкий голос позвал его из глубины экипажа. Надвинув кепку на глаза и скрестив ноги, Билли стоял у стены. Услышав голос, он повернул голову.
– Кому какое дело?
– Так ты Билли? – Голос стал более настойчивым.
– Возможно.
– Если ты Билли, то у меня для тебя есть пятьдесят долларов.
– Это слишком мало.
– Но их может быть больше, если я найду Билли.
Билли наклонился к окну экипажа, заглядывая в глубину.
– Я тот, кто вам нужен, но я ничего не делаю для человека, которого не вижу.
Из тени высунулась рука с кошельком, в котором позвякивали золотые десятки. Билли уставился на кошелек.
– Ты прекрасно все видишь, – сказал голос. – Ты видишь, что лежит в кошельке. А это то, ради чего ты работаешь.
– Что вам нужно?
– Некий мистер де ла Барка хорошо отзывался о тебе.
– В самом деле? – удивился Билли. – Это для меня новость.
Человек в экипаже медлил.
– Нужно сделать одну работу.
– Слушаю.
– Одна женщина... Билли громко выругался.
