– Прекрасно. Браво! Браво! – Миранда в восторге захлопала в ладоши и бросилась ему на шею. – Ты покажешь пример всем будущим Просперо.
Он поцеловал ее. Сейчас его улыбка больше чем когда-либо походила на улыбку Ромео.
– А ты сомневалась?
Она энергично покачала головой.
– Никогда.
– Во всяком случае я подготовил роль. – Он высвободился из ее объятий и встал. – Я столько раз слышал эту пьесу, что, вероятно, мог бы вспомнить роль Ариэля или даже Калибана с двух попыток. – Настолько хорошо знакомый с расположением предметов в комнате, что уже не боялся споткнуться и упасть, он дошел до бюро и остановился у окна. Стоя к нему лицом, он теребил пальцами штору. Снаружи до него долетал шум улицы. – Как выглядит Фердинанд?
Глядя на него, Миранда рассмеялась.
– Ты ревнуешь? Тебе следует ревновать. Он – прекрасный юноша двадцати двух лет, очень милый мальчик, как раз подходящий для такой знаменитой актрисы, как я.
Шрив сжал штору в кулаке.
– Он поразительно красив, с чудесным голосом и длинными стройными ногами. И у него есть близкий друг, который сидит в заднем ряду зала и следит за ним как паук.
– Озорница, – пробормотал он. Он слишком долго играл с ней в паре. Он был ее возлюбленным – Гамлет для Офелии, Макбет для леди Макбет, Бенедикт для Беатриче. В двух постановках, где она играла Миранду, он играл Фердинанда. Для него предстоящее испытание имело особый смысл. Все его чувства были напряжены до предела. Как он сможет сыграть роль ее отца?
Он зажмурил глаза и начал молиться. Когда он открыл глаза, темнота не исчезла.
– Шрив?
– Не дразни меня, – сдержанно попросил он. – Не надо.
Испуганная его дрогнувшим голосом она бросилась к нему и обняла его.
– О любимый! Я не хотела тебя дразнить. Ты не должен расстраиваться. Ты же знаешь актеров. Они совершенно равнодушны к актрисам. Актрисы для них просто партнеры, с которыми они работают каждый день. Немногие пары вроде нас – исключение. Тебе нечего беспокоиться.
Он оставался напряженным в ее объятиях.
Она потерлась щекой о его плечо. Она не могла позволить, чтобы его подавленное настроение усиливалось ревностью. Ему и так было нелегко согласиться на роль Просперо. Шрив часто заявлял, что эта роль статична.
– Шрив, – шепнула она. – Слава Богу, что есть роль Просперо.
– Почему?
– Потому что это прекрасное начало для тебя.
– В ней нет ничего романтического, – возразил он.
– Фердинанд тоже не слишком романтичен. Он только и делает, что играет с Мирандой в шахматы. А у тебя будет фантастический костюм. Ты будешь в золотом одеянии. Будешь стоять на сцене и взмахом руки вызывать громы и молнии. Все будут бегать вокруг и выполнять твои приказы. Я опущусь у твоих ног и буду просить о снисхождении. Ты будешь произносить самые прекрасные строки, которые когда-либо были написаны Шекспиром.
Он отошел от окна, но его лицо оставалось мрачным.
– Если только я не буду произносить их, стоя спиной к залу, или не налечу на декорацию.
У него даже в перчатках были ледяные руки. Никогда еще в жизни ничто не пугало его так, как перспектива войти в театр и встретиться с труппой и техническим персоналом. Его охватила дрожь. Он почувствовал, что ему трудно дышать, а сердце бьется очень сильно.
Что будет хуже? Смех или жалость? У него все дрожало внутри от мысли, что придется предстать перед ними. С самого начала ему следовало отказаться от этой идеи.
Кеб замедлил движение, потом остановился. Экипаж качнулся, когда кучер наклонился и открыл дверь.
Миранда ждала, затаив дыхание.
– Все свободно? – спросил Шрив.
– Один шаг вниз, но кеб стоит на проезжей части, так что ты спускайся прямо на тротуар.
– Хорошо. – Сделав глубокий вдох, он собрался и шагнул на тротуар. Повернувшись, он протянул руку. Она подала ему свою и позволила помочь ей спуститься. Заплатив кебмену, она сделала вид, что Шрив провожает ее к двери.
Внутри театра он услышал голоса на сцене. Актеры повторяли свои роли. Он почувствовал запах краски, скипидара и грима. Его сердце болезненно сжалось.
Вдруг голоса смолкли, и сразу же раздался шепот.
– Проклятье! – пробормотал Шрив, стоя рядом с Мирандой.
– Все в порядке, – шепнула она ему. – Мистер Бирсфорд... – Она отпустила руку Шрива и протянула свою. – Дорогой, познакомься. Это продюсер спектакля, мистер Уильям Бирсфорд.
– Зовите меня Билли, – раздался хриплый голос.
Шрив изобразил улыбку на лице. Он безошибочно посмотрел прямо на источник звука и протянул руку.
– Очень рад.
Бирсфорд машинально пожал ее.
– Я тоже. – В его голосе прозвучала легкая неуверенность.
– Я с нетерпением жду начала работы с вами, – вежливо произнес Шрив.
