что вместе с этим, как и в письме к Виктору, он высказывал также истинный взгляд на пасхальный вопрос как только ритуальный, и убеждал своих собратьев по епископству не делать из-за него расколов, а заботиться о мире Церквей, единении и любви к ближним.
Весьма вероятно, что этого же вопроса касается Ириней и в своем послании к Власту «О расколе» (Пер! охш|датск;).[1185] Судя по надписанию и по ходу речи Евсевия при упоминании об этом сочинении, [1186] можно предположить, что св. отец, узнав о попытках Власта ввести в Риме малоазийскую практику в праздновании Пасхи, убеждает его прекратить вредную для мира Церквей деятельность и не сеять раздора.[1187]
Участие Иринея в пасхальном вопросе, таким образом, было довольно большим. Выразилось оно, с одной стороны, в созыве и председательствовании на Лионском соборе, а с другой — в литературной переписке с Виктором, предстоятелями других Церквей, а также, вероятно, и с Властом.
Рассмотрение этого участия обрисовывает в довольно ярких чертах его личность и деятельность.
Св. отец встает пред нами как вселенский, всецерковный деятель. Очевидно, он держался того воззрения, что епископ ответственен не только за свою паству, но и за всю Церковь, что он должен заботиться о всех христианах, где бы они ни жили. Поэтому-то Ириней созывает собор, несмотря на резкий, приказывающий тон письма Виктора, и проводит на нем постановление, вполне согласное с римской практикой. Он знает, какие в какой Церкви существуют виды поста, знает прошлую историю Церквей (римских пап, например).
У него были и свои воззрения на нужды и взаимоотношение отдельных частей вселенской Церкви. Он был горячим сторонником мира и единения всех Церквей. В основе этого единения, по нему, должно лежать единство веры (г] оцбуокх тг^ тотеах;) и догматов. Это одно обязательно. В остальном может быть предоставлена свобода саморазвития. Обряды, обычаи, управление могут быть разными и самостоятельными. Поэтому-то св. отец решительно выступает против предстоятеля той Церкви, которая хотела свой обычай насильственно навязать другим, как будто это был догмат веры, и ради него разрушила было общецерковную связь и мир, отлучив от общения христиан малоазийских епархий.
Во имя свободы отдельных Церквей он так решительно запротестовал против Виктора, когда тот задумал было осуществить единениеих в смысле подчинения главенству папы и начал проявлять папистические тенденции, угрожая своим противникам, лишая общения и требуя созыва соборов, как будто он имел право требовать и властно распоряжаться. Как всецерковный, вселенский деятель, Ириней понял, какими последствиями могла грозить такая политика. Поэтому самим тоном письма дает понять Виктору, что он (Ириней) ему не подчиняется, считает его распоряжения гибельными и не признает за ним права на такие распоряжения. Рекомендует ему заботиться о мире Церквей и любви к ближним, а не о подчинении их своей воле. Даже порицает папу за такую попытку властвовать.
Чем кончились споры 190-192 гг., точно неизвестно. До последней четверти прошлого столетия был обычным взгляд, что они нашли себе разрешение только на Первом Вселенском соборе. Но в 1880 г. Дюшен доказал,[1188] что собор этот имел дело не с квартодециманами, а с протопасхитами, которые одинаково с римлянами праздновали Пасху в день воскресный, только держались одного с иудеями месяца, — почему и получалось иногда, что их Пасха приходилась ранее весеннего равноденствия. О квартодециманах же в собственном смысле, как они проявили себя во II в., на соборе, по-видимому, совсем не рассуждали.
Очевидно, к началу IV в. квартодециманская практика совсем была уже оставлена. Можно думать, что порицательные и примирительные письма Иринея и других епископов оказали влияние на Виктора. Он оставил малоазийские Церкви в покое. Предоставленные самим себе и увидев себя в меньшинстве, последние, вероятно, некоторое время еще держались своего обычая. А потом постепенно перешли на сторону римского.
Во всяком случае, вероятно, уже в III в.[1189] и несомненно в IV и V вв. квартодециманы существовали в Церкви только в виде отдельной партии.[1190] После же Ефесского собора 431 г., когда шла речь о лидийских четыредесятниках, история совсем не знает о них.[1191]
7. Борьба с ересью Флорина
Ко времени пасхальных споров 190-192 гг. относится и последнее, решительное выступление св. Иринея против Флорина.
До 1912 г. источниками сведений об этом еретике служили почти исключительно: а) сообщения Евсевия, который говорит о нем два раза, называя вместе с ним и Власта;[1192]) два отрывка из утраченных сочинений Иринея «Пер! jiovapxiac» и «Пер! oySoaSoc», сохранившиеся также в «Церковной истории» Евсевия,[1193] и с) сирийский фрагмент из письма св. отца к папе Виктору, найденный и опубликованный Гарвеем.[1194]
Судя по ним, Флорин в молодости своей жил при царском дворе и занимал высокое положение.[1195] Познакомившись в Смирне с Поликарпом, слушал его вместе с Иринеем.[1196]
Потом вступил в римский клир и был посвящен в сан пресвитера.[1197]
Время отпадения его от Церкви точно определить невозможно. Но принимая во внимание, что Ириней не упоминает его в своем большом сочинении против гностиков, можно думать, что в 80-х гг. II столетия (Contra haereses написано около 185 г.) ересь Флорина не была еще твердо установившейся. В таком случае возникновение ее едва ли можно выносить за пределы ранее начала епископства св. Иринея (177-178 гг.).
Гораздо труднее восстановить сущность учения Флорина по названным источникам. Однако общий характер его ясен уже здесь. Св. Ириней определяет заблуждение Флорина как такое, которое касается учения (?? ???????) церковного,[1198] а самого его прямо приравнивает к еретикам.[1199] Наименования же посланий св. отца против него — «???? ????????? ? ???? ??? ?? ????? ??? ???? ??????? ?????» и «???? ????????» — дают указание, что он — частнее — принадлежал к гностикам, ибо у последних учение о «восьмерице» было постоянно встречающимся; точно также именно они, скорее всего, могли отрицать божественное единодержавие, заменяя единого Бога плеромой эонов.
Однако отождествлять воззрения Флорина (в особенности в начале его отпадения от Церкви) с ранними гностическими системами нельзя. Учение его было своеобразным, новым по сравнению с теми. Ириней говорит, что его взглядов не осмеливались высказывать жившие до него еретики (а гностиков св. отец знал очень хорошо).[1200] Точно так же оттенок новизны усвояет им и Евсевий.[1201]
Говоря же о «???? ????????», церковный историк замечает, что это сочинение написано Иринеем, когда Флорин уже впал в ересь Валентина.[1202] Склонность его к валентинианству в данное время («???? ????-oScx;» и письмо к Виктору о Флорине написаны, вероятно, одновременно, в 90-х гг. II столетия) констатирует и надписание сирийского фрагмента.[1203]
Краткие данные из Евсевия и Иринея в последнее время нашли себе подтверждение и значительно дополнены сообщением о Флорине во «Всеобщей истории» арабского писателя Агапия (Mahbub), епископа Иерапольского — Менбиджского.[1204] ,
Сообщение это вполне независимо от Евсевия, и нет основания заподозривать его достоверность.[1205]
Подобно Евсевию, и Агапий вначале кратко говорит о Флорине как римском пресвитере,
