- Ваши дальнейшие действия?
- Я спустился в подземелья и рассказал декану.
- Вас видели?
- Ну, если я до сих пор жив, значит, не видели, - усмехнулся я. Про зелье невидимости я решил не распространяться.
- Почему вы не пошли к директору?
- Потому что я слизеринец. В начале года нам было велено обо всем, что покажется нам опасным, докладывать своим деканам. Я поступил по инструкции.
- Но на сей раз опасность была отнюдь не кажущейся. К тому же у меня есть детальные показания, касающиеся того рождественского разговора между профессором Снейпом и мистером Малфоем, его не только вы подслушивали. Вы не могли не сделать хотя бы предположения, что профессор Снейп мог быть шпионом темных сил.
- Допустим, - осторожно согласился я. - И что?
- Ваши действия можно в этом случае определить как вредительство.
- Мои предположения не являются фактами. Фактом на тот момент было то, что профессор Снейп являлся моим деканом и по инструкции я обязан был сообщить о происшествии именно ему. К слову сказать, тогда же я получил от профессора бесспорное доказательство того, что он борется против Волдеморта.
- Что это за доказательство?
- Клятва Алого Мага.
- Почему профессор дал вам такую клятву?
- Потому что я того требовал.
- Профессор Снейп не тот человек, у которого можно что-нибудь потребовать без риска для здоровья, - неожиданно развеселился аврор. - Я не так давно закончил Хогвартс, так что прекрасно помню его мерзкий характер и сальные патлы.
И что они все к папиным волосам прицепились?
- У вас вряд ли было право на его откровенность.
- А у вас?
- У меня было. И есть сейчас.
- И что же это за право? - его тон стал пренебрежительным, словно он знал ответ, и в этом ответе было нечто непристойное. Того и гляди, мы доберемся до моего ложного воспоминания. Тем не менее, я спокойно ответил:
- Это право любви, сэр. Я уже говорил, что люблю профессора Снейпа так же сильно как свою сестру. И знаю, что это взаимно.
- Я так понимаю, мы добрались до сути. В чем поклялся декан Снейп?
- Профессор поклялся мне клятвой Алого Мага в том, что борется против Волдеморта. Потом он заставил поклясться меня. Я поклялся магической клятвой, что никогда не примкну к Волдеморту. Профессор Снейп хотел от меня только этого, но я успел добавить, что обещаю помогать ему в борьбе всем, чем смогу.
- Потом?
- Потом я забрался в шкаф и сидел там до тех пор, пока не настало утро. Так велел мой декан.
- Прекрасно. Теперь перейдем к тому моменту, когда авроры принялись выяснять, куда мог деться преступник. Вы заявили, что не имеете об этом ни малейшего понятия, и дознаватель прочел в вашем сознании воспоминание о том, как ваш декан насилует вас.
- Совершенно верно. Я приложил много усилий к созданию этого «воспоминания».
- Вы говорите, что владеете окклюменцией…
- И легилименцией тоже. Не очень хорошо, все-таки опыта мало, но я стараюсь регулярно практиковаться.
- Кто обучал вас?
- Профессор Снейп.
- С какого времени и зачем?
- Мы начали заниматься сразу после прошлого Рождества. Зачем? Декан Снейп показал мне мой дом, и я предложил ему постоянное гостеприимство. Мы начали заниматься окклюменцией, чтоб об этом никто не узнал. В противном случае ему пришлось бы стирать мне память об этом дне. А это было бы очень печально. Это был один из самых счастливых дней в моей жизни.
- Давайте уточним, Северус Снейп никогда не использовал вас как сексуального партнера?
- Никогда.
- Тем не менее, что-то вы там упоминали про взаимную любовь.
- Я люблю профессора Снейпа как отца. Он относится ко мне как к сыну.
- Снейп как к сыну?..
Он не верил мне. Для меня это было не слишком принципиально. Пусть не верит, лишь бы занес в протокол. Однако это восклицание требовало реакции собеседника. Игнорировать его было бы неправильно.
- Разве профессор Снейп не человек? Почему бы ему не привязаться к кому-либо?
- Хотя бы потому, что раньше с ним этого не случалось.
- Во-первых, все когда-нибудь случается первый раз, во-вторых, никто раньше просто не стремился заслужить его симпатию и не выказывал симпатии к нему. Так я полагаю.
Он пожал плечами. С точки зрения здравого смысла мое суждение нареканий не вызывало, а то, что по его мнению на фиг кому-то нужна симпатия профессора Снейпа, было ясно с самого начала.
- Встречались ли вы с профессором после его бегства из Хогвартса?
- Да.
- Где?
Пришлось рассказывать про папины раны, про то, как я оказался в штаб-квартире ордена Феникса, про наше катание на каруселях… Про Последнюю Битву. Потом было путешествие по моему сознанию, было неприятно, но я показал им почти весь процесс создания мною ложного воспоминания и папино возмущение, когда он первый раз на это напоролся… В заключение я раз двадцать повторил, что готов повторить все это под веритасерумом и буду добиваться того, чтоб меня выслушали на суде. Он только отмахнулся. Записываю сейчас все это и не могу понять, что же будет дальше.
* * *
Снова вызывали в аврорат, задавали те же самые вопросы, но в другом порядке. Не понимаю, они что, надеются, что что-то изменится? Или думают, что я вру? Так дали бы веритасерум и дело с концом. Спросил мадам МакГонагалл, она в ответ посоветовала почитать магическое законодательство. Ага! Почитать! Заглянул я в библиотеку, эти кодексы два шкафа занимают! Пожаловался папе, но он как всегда не прореагировал. Через полчаса сидения возле его постели с книжкой осенило. Вышел в коридор и спросил дежурного аврора. Папу продолжают стеречь, так что аврор всегда под рукой. Оказывается, допрашивать под веритасерумом можно только в особых случаях, со специальной процедурой. Как правило, это применяется к подозреваемым, а не к свидетелям, и только в особо трудных случаях. А со мной вообще затык, я несовершеннолетний и даже если буду настаивать на допросе под веритасерумом, сделать это можно будет только с разрешения родителей или опекунов. А самый писк заключается в том, что моим официальным опекуном в магическом мире является мой декан. Вот хохма. Правда, сейчас это профессор Слагхорн, но он только исполняющий обязанности, потому что профессора Снейпа никто не увольнял. И заставить это сделать мадам МакГонагалл никто не может. Тоска. Скорее бы папа выздоровел.
* * *
Писать совершенно нечего. Уже апрель кончается, а папа все спит. Хорошо хоть, что магическая медицина не позволяет его мышцам атрофироваться, так что он, когда придет в себя, просто встанет и пойдет. А то я слышал, магглы, которые так долго пролежали, должны потом заново учиться ходить и вообще двигаться, потому что мускулы напрочь отвыкают работать. А еще Мелани в каком-то кино видела, что через какое-то время у того, кто лежит в коме, начинает умирать мозг. Кошмар какой-то. Хорошо, что это все-таки не настоящая кома, а проклятье. Так что неизвестно чем все закончится. Шанс какой-то есть, по крайней мере, что все будет нормально.
* * *
