— Обещаю, милая! Только ты отныне моя королева и единственная моя госпожа!
Адель улыбнулась так светло и радостно, что защемило в груди.
Она повернулась к сестре.
— Тебя, Мария, это тоже касается. Я не намерена делить Грегори даже с тобой!
Мария закатила глаза в притворном испуге.
Глава 18
Кафедра, прилепившаяся к колонне в центральном проходе собора Святого Марка великолепна, с высоким ограждением, резное каменное кружево наверху и мрамор внизу. Мы сидим на каменном полу ее, обнявшись.
Адель прижалась ко мне, обхватив руками. Говорить нельзя, наш шепот разнесется по всему собору.
На мне ряса, что любезно уступила Мария.
Две монахини, предъявив кресты–талисманы в качестве пропуска, легко миновали стражу и шеренги воинов. Спрятаться на кафедре предложила Адель, но покинуть меня категорически отказалась. Моя упрямая козочка за год разлуки не стала мягче и податливее… Мне предстояла нескучная семейная жизнь!
В конце концов Адель задремала в моих объятиях.
Я смотрел на теряющиеся во мраке своды собора, из?за каменного ограждения мне видно только это. Да еще темные тени коронационных знамен на колоннах.
Слова молитвы, что каждый вечер повторяла Грета, всплыли в моей памяти.
Прикрыв глаза, я повторял ее вновь и вновь, едва шевеля губами.
«Я знаю, ты не веришь в господа нашего, но поверь, Грегори, молитва всегда успокоит тебя и придаст уверенность» — говорила Грета, каждый вечер опускаясь на колени напротив распятия.
Уверенность мне нужна. Очень нужна.
Я повторяю молитву снова и снова, как будто заучивая заклинание.
Прикосновение к колену. Я вздрогнул и открыл глаза.
Увиденное заставило меня сунуть руку под рясу к поясу с кинжалом.
Старичок–монах, откинув капюшон на спину, сидит на ступени, на расстоянии вытянутой руки от меня. Выцветшие от возраста, блеклые глаза, седые редкие волосы, множество морщин на лице…
— Не пугайся, Грегори. Нас никто не слышит.
Его голос тих, но он не старческий, дребежащий и невнятный, а совсем молодой и чистый!
— Кто вы?
— Ты позвал меня, и я пришел.
— Вы…
— Да, да,. — старик покивал головой. — Люди зовут меня по разному — Один, Аллах, Будда, господь, творец… Множество имен. Слишком много для одного существа — ты не находишь, мой мальчик?
Мне стало любопытно, и я решил придти в плоти и взглянуть на тебя человеческими глазами. Дракон — бормочущий молитву — такая редкость. Одновременно сын последнего дракона и отец последнего дракона.
Твои сородичи боялись меня, но делали вид, что не замечают меня. Они такие гордые и важные — эти крылатые оборотни! Открыв ворота исхода, они сбежали не от людей, а от меня. Мысль о том, что есть кто?то, кто стоит над всеми и над ними тоже — была для них невыносима…
Глупцы — разве можно бежать от меня?!
Они ушли на планету в противоположном рукаве этой Галактики. Радуются свободе! Пусть их!
Старичок засмеялся тихонько.
От этого смеха мороз пробежал по моей спине.
— Грэхард, ты напуган? Напрастно, мой мальчик! Я только взгляну на тебя и уйду. Считай, что я тебе приснился…
— Господи, ты и вправду творец всего сущего?
— На все я бы не смог размахнуться, мой мальчик. Эта галактика мой исследовательский полигон. Экспериментам нет конца. Здесь я тоже проводил свои опыты — многие миллионы лет. Результат неожиданный — человек, люди — господствующий вид.
— Так кто же создал все?
— И меня кто?то создал, мой мальчик. Увы, я не знаю кто и зачем. Я живу вечно и имею власть и могущество, невероятные для вашего человеческого сознания. К сожалению, я могущ, но не всемогущ. Здесь на этой планете я сотворил все, но я не знаю кто сотворил меня… Загадка, которую я не могу разгадать бездну времени… Но довольно об этом.
Ты искал поддержку, Грэхард? Я давно уже не вмешиваюсь в дела человеческие — таковы условия моего эксперимента — толкнуть камень с горы и посмотреть результат. Вставать на пути лавины я не намерен. Я могу остановить лавину. Но зачем? Чистота эксперимента должна соблюдаться!
— Я могу победить?
— Ты победишь. Но любая победа оборачивается поражением. Что?то обретая, обязательно что?то теряешь… Тебя ждет долгая и интересная жизнь, мой мальчик….
Гул голосов меня разбудил. Память о странном сне таяла. Я с кем?то говорил?
Адель заворочалась рядом и открыла глаза. Я нагнулся и поцеловал ее в припухшие сухие губы. Она судорожно обхватила меня руками. Наш поцелуй длился и длился. Ее губы были уже влажными и горячими… Они уверенно боролись с моими…
Гул голосов смолкал, и мы прервали поцелуй.
Ударил колокол на башне собора. Еще и еще.
Шелест шагов. Тишина наступает под просветлевшими сводами.
Я поднимаюсь на ноги, сбрасывая рясу на пол.
Собор наполнен людьми в парадных одеждах. Все глядят на широкий проход, по которому движется Франсуа Клермон в сопровождении блистательной свиты баронов и епископов.
Они движутся торжественным медленным шагом к алтарю, где ждет епископ и коронационные регалии на бархатных подушечках.
Я набираю воздух в легкие.
— Клермон, ты напрасно сюда пришел! Корона Гринландии не для тебя! Она моя по праву крови!
Тишина взрывается криками и женским визгом. Тысячи глаз устремлены на меня.
Остолбеневший Клермон вытаращил глаза. Я наслаждаюсь всеобщим замешательством.
— Я, король–дракон, единственный, кто имеет права на эту корону! Гринландия — земля дракона и править здесь буду только я! Эпоха потомков короля Эдмунда закончилась!
Клермон пришел в себя.
— Грегори, я не позвал тебя на коронацию, и ты обиделся?! Я приношу извинения! Спускайся и будь моим гостем!
— Ты меня не услышал, Клермон! Коронации не будет! Отправляйся домой и забудь о Гринландии!
— Ты здесь совсем один, Грегори! Здесь нет твоих сторонников! Твоя магия над нами не властна! Я буду королем, и тебе меня не остановить!
Финней!
Из толпы баронов вышел вперед лонгширский бастард. Он пышно разодет, с золотой цепью на груди. В руке его короткое кавалерийское копье. Коротко размахнувшись, он мечет его в меня!
Мои ноги словно пристыли к камню, и я не в силах шагнуть в сторону! Наконечник летящего копья светится зеленью…
