– О Боже! – закричал Эдвард. – Она умерла!
– Ты этого не знаешь, – возразил Рей. – Распечатай его и прочитай. Может быть, в письме – хорошие новости.
– Я знаю, что в нем. Будь она жива, она бы написала мне сама. Но это не ее почерк.
Он вернул письмо другу.
– Прочитай сам. Я не могу.
Рей сломал печать и прочитал написанное – всего две фразы. С улыбкой взглянув на Эдварда, он воскликнул:
– С ней все в порядке! Вот, прочти сам.
Эдвард шагнул к другу и схватил письмо; руки его дрожали. Он читал и глазам своим не верил.
«У тебя родился сын. Мать и ребенок чувствуют себя хорошо.
Бодайн».
У Эдварда подогнулись колени, и он опустился на стул. Какое-то время он сидел неподвижно, глядя прямо перед собой. Он столько дней искал, надеялся и ждал… И вот наконец-то все закончилось. Закончилось благополучно.
Внезапно лицо Эдварда озарилось улыбкой – впервые за долгие месяцы. Поднявшись со стула, он проговорил:
– Рей, ты представляешь, что это значит? Рей, она жива! Виктория жива!
– Поздравляю, дружище, – улыбнулся майор. – Ты теперь отец.
Эдвард пожал приятелю руку и снова улыбнулся:
– Рей, мы должны это отпраздновать. Выпей со мной, Рей, за моего сына.
Эдвард налил в стаканы бренди, и друзья подняли тост за нового наследника империи Ганноверов.
– Но как у тебя оказалось это письмо? – спросил Эдвард.
– Все это выглядело очень странно. Какой-то человек пришел в форт и сказал, что хочет меня видеть. Его проводили ко мне в кабинет, и он спросил, не знаю ли я тебя. Я сказал, что мы с тобой друзья. Тогда он протянул мне конверт и попросил, чтобы я доставил его тебе как можно быстрее. Он добавил, что это очень важно и имеет отношение к твоей жене. Я попытался выведать у него подробности, но он не пожелал отвечать и даже отказался назвать свое имя.
Эдвард ненадолго задумался, потом вдруг заявил:
– Теперь-то Виктория наверняка вернется домой.
– Что ж, давай выпьем за ее возвращение, – с улыбкой сказал Рей, и Эдвард снова наполнил бокалы.
Майклу Фарради Ганноверу уже исполнилось две недели от роду. Виктория же быстро поправлялась, и ей становилось все труднее соблюдать прописанный доктором режим и оставаться в постели. Она хотела проводить все время рядом с сынишкой. Он был очень веселым и почти не плакал. У него были черные мягкие волосики, а темно-карие глаза смотрели на Викторию так, словно он сознавал, что она – его мама. Малыш лежал на кровати, улыбался и махал ручками.
В дверь постучали, и в комнату вошел Бодайн. Усевшись на стул рядом с кроватью, он протянул малышу палец, и тот крепко вцепился в него.
– Он похож на отца, – пробормотал Бодайн.
– Да, верно, – кивнула Виктория.
Он заглянул ей в глаза и вдруг понял, что уже не может читать ее мысли, как прежде. Виктория стала замкнутой и молчаливой и не делилась с ним своими переживаниями.
– Я нашел покупателя на городской дом, – сообщил Бодайн. – Он предлагает за него хорошую цену.
– Прекрасно, Бодайн. Мы сможем вложить эти деньги в плантацию Фарради. Когда он хочет вступить во владение собственностью?
– В следующем месяце. Еще он хотел бы купить и плантацию. – Бодайн внимательно посмотрел на свою воспитанницу. – Я сказал, что должен посоветоваться с тобой.
Виктория нахмурилась.
– Бодайн, ты же знаешь, что плантация не продается.
Великан осторожно разжал крохотные пальчики малыша и высвободил руку. Глядя прямо в глаза Виктории, он проговорил:
– Дорогая, тебе не кажется, что настало время вернуться в Техас?
– Я уже много раз говорила тебе, Бодайн, что не собираюсь возвращаться. Я отвезу сына на плантацию, и там он ни в чем не будет нуждаться.
– Виктория, я сделал для тебя все, о чем ты просила, а теперь я не вижу смысла в нашем дальнейшем пребывании в Джорджии.
– После всего произошедшего я не могу вернуться к Эдварду. Ты должен понимать, что я чувствую.
Бодайн покачал головой:
– Не проси меня войти в твое положение. Ты не даешь Эдварду возможности видеть своего сына. Это неправильно. Я объяснял уже, что не верю, что у Эдварда что-то было с той женщиной. На такого мужчину, как Эдвард, женщины всегда будут засматриваться.
– А я предпочитаю ему не верить, – заявила Виктория. – Если бы ты видел их в тот момент, то и ты бы не поверил его объяснениям.
– Поверил бы, – возразил Бодайн. Поднявшись на ноги, он добавил: – Эдвард порядочный человек. И очень неглупый.
– Прошу тебя, Бодайн, прекрати… Я не хочу больше обсуждать эту тему. И я твердо решила, что не вернусь к нему.
Бодайн тяжко вздохнул и проговорил:
– Я известил Эдварда о том, что у него родился сын.
