type='note'>[1088]. Со временем нехристианские аспекты организации могут поставить человека перед выбором, предоставляя ему возможность показать, где воистину покоится его вера, ктo действительно достоин его преданности. В такой ситуации глубина христианских убеждений человека будет очевидна. С одной стороны было бы хорошо осознать всю серьезность ситуации и не сталкиваясь с глубоким кризисом. С другой стороны, прохождение всего пути до самого конца, верность идее до самого конца: до тех пор, пока эту идею уже больше невозможно будет считать достойной, также очень помогает в достижении зрелости, оказывает отрезвляющий эффект. Приложить все усилия для существования внутри системы, постараться исправить, реформировать ее изнутри, а не бежать при первом признаке ошибки, может очень многому научить. При отсутствии таких побуждений можно справедливо задаться вопросом: оправданно ли человек оставил свою организацию. Я пошел по такому пути и с тех пор не сомневался в правильности принятого решения.
Подобно тому, как проблема недостатка общения остается в прошлом, если мы вступим в какую–нибудь другую организацию, так и проблема того, во что верить, легко решается, если просто позаимствовать у других то, что принято называть «ортодоксией». В самом по себе этом слове нет ничего дурного. Оно происходит от двух греческих слов: орто и доксия и буквально означает «правильное учение». Исторически «правильным учением» («православием») стали называть целый ряд религиозных воззрений, определенных и утвержденных на многочисленных церковных соборах в ранние века. Некоторые из этих соборных заключений просто повторяют то, что изложено в Писании, и потому, несомненно, являются «правильным учением». Другие появились на свет в результате истолкования, после горячих дебатов, и были причислены к «ортодоксальным» взглядам церковной властью. В одном источнике об этом говорится: «Ортодоксальное христианство — это чисто описательный термин, обозначающий просто мнение большинства»[1089] . Мое собственное тесное сотрудничество с религиозным руководящим органом дает мне мало оснований полагать, что решение, принятое большинством руководителей на церковном соборе, непременно является правильным. Прошлая религиозная жизнь убедила меня: слишком уж часто люди верят во что–то просто потому, что таково учение «организации». Поэтому я не вижу особого прогресса в том, что сегодня, расставшись с религией Свидетелей Иеговы, люди просто перенимают «ортодоксию», выраженную, в сущности, через такой же человеческий религиозный совет, что и в Обществе Сторожевой башни. Многие сегодняшние «правоверные» христиане пришли к своим убеждениям, поддавшись процессу внушения и интеллектуального подавления, отказавшись от независимого мышления, забыв о своей способности к критическому анализу, — подобно тому, как это случилось и со многими Свидетелями Иеговы. Продолжительная история или широкое распространение того или иного учения могут сделать его традиционным, общепринятым, но вовсе не обязательно правильным[1090].
Также я не считаю большим достижением, когда люди в вопросах вероучения совершают разворот на сто восемьдесят градусов, но сохраняют те же нетерпимость, догматизм и самоуверенность, что были свойственны им ранее. Поклонение Богу происходит не только «в истине», но и «в духе». Проявляемый нами склад характера должен быть отражением духа Божьего Сына, который так отличался от настроя фарисеев — надменных, праведных в собственных глазах ревнителей традиции[1091]. Я осознал, что существенная часть моих прежних убеждений не имела поддержки в Писании. Я не утверждаю, что за прошедшее время мне удалось найти ответы на все библейские вопросы или придти к окончательному мнению по абсолютно всем учениям. Но если говорить о тех учениях, в которых я сегодня действительно твердо убежден, то думаю, что могу честно сказать: я верю в них потому, что считаю их основанными на Слове Бога, а не просто из–за того, что им учили (или не учили) в моей предыдущей религии. Само по себе то, что какое–нибудь учение провозглашается Свидетелями Иеговы, не делает его для меня более привлекательным. Наоборот, разочарование в религии может сделать человека подозрительным к какому–либо толкованию просто потому, что ему учит то или иное движение. Однако я не вижу причин отказываться от каких–либо убеждений только по этой причине. Уважать Писание, считать важным поклонение и послушание Богу, верить в будущую жизнь, ставшую возможной благодаря искупительной жертве и воскресению Христа, признавать верховную власть его Царства — всему этому я научился именно в организации Свидетелей Иеговы, и с этим нельзя поспорить. Эти убеждения я сохраняю и сегодня. Действительно, их значимость умалялась и заглушалась другими — человеческими — учениями, однако не до такой степени, что сила истины угасала полностью. Эта сила, наряду с моей в ней убежденностью, в конечном итоге побудила меня к разрыву с религиозной организацией. Я понимаю, что мог научиться тем же самым основным истинам и в другом христианском движении. Но так уж случилось, что для меня это произошло в организации, к которой принадлежали мои родители, и в которой воспитывался и я.
Я считаю, что люди заблуждаются, когда думают, что ряд «неортодоксальных» учений можно найти только у Свидетелей Иеговы или в так называемых «сектах». (Как было замечено ранее, ярлык «секта» сегодня наклеивается на любую несимпатичную говорящему религию.) Осуждая те или иные вероучения как «сектантские», люди забывают, что аналогичные высказывания (хотя и нередко сильно отличающиеся в деталях) можно найти в работах многих уважаемых богословов, в том числе тех, кого принято считать «ортодоксальными».
Рассмотрим лишь один пример, касающийся учения о человеческой душе. Наиболее распространенный взгляд, в изложении профессора Колумбийской богословской семинарии С. Гатри, заключается в следующем:
Согласно этому учению умирает лишь мое тело, но сам я продолжаю жить. Тело — это всего лишь оболочка моего подлинного «я», но не я сам. Это физическая, материальная темница, в которой мое настоящее «я» пребывает в плену. Мое истинное «я» — это моя нематериальная, духовная душа, которая подобна Богу и потому бессмертна (неспособна умереть). При смерти бессмертная душа освобождается от смертного тела. Умирает мое тело, но сам я продолжаю жить и возвращаюсь в духовную сферу, из которой я пришел и частью которой по–настоящему являюсь.
Высказав данные слова, этот уважаемый богослов отмечает:
Если мы держимся подлинно библейской надежды на будущее, то у нас есть несколько причин, чтобы решительно отвергнуть учение о бессмертии души.
Впоследствии он подробно излагает эти библейски обоснованные причины. Однако перед этим он обсуждает происхождение вышеописанного учения:
Это учение [о присущем душе бессмертии] не содержится в писаниях библейских авторов. Оно было широко распространено в греческих и азиатских культах древнего мира, в котором родилась христианская церковь. Некоторые из самых ранних христианских богословов находились под влиянием этого учения (что сказалось на их толковании Библии) и привнесли его в церковные круги. С того времени оно так и осталось с нами, оказав влияние даже на реформатские вероисповедания (см. Вестминстерское исповедание, XXXII, Бельгийское исповедание, Art XXXVII)[1092].
Я не привожу эти слова как решающие и не призываю безоговорочно присоединиться к ним. Чтобы оценить их обоснованность, необходимо рассмотреть приведенные исследователем библейские аргументы, не вошедшие в эти цитаты. Можно найти немало исследований, поддерживающих эту позицию, однако
