думать о том, что его, возможно, уже нет в живых? Когда не было ни единой новости, а с каждым днём становилось всё хуже и хуже? Когда на меня столько всего свалилось, и я не знал, к кому бежать за помощью?
И, наконец, он стоит рядом со мной, живой, в который раз спасший мою пропащую шкуру, не принимающий благодарность и искренне негодующий оттого, что я не хочу жаловаться. Не хочу говорить о том, как мне его не хватало. О том, что происходило в моей душе всё это время. Я боялся сам себя, потому что за семнадцать лет жизни никогда не сталкивался с подобным. Нет, дело не в Волдеморте и не в Пророчестве. Не в том, что во мне живёт часть его души. Всё гораздо прозаичнее. В один миг всё это стало не так важно и страшно как то, что я едва не потерял его. Он сам, не спрашивая у меня, взвалил на себя непосильную ношу в лице неуравновешенного и окончательно растерявшегося после смерти родителей юнца, который с каждым днём обрастает всё большим и большим количеством проблем. Мало того, что я быстро привык к роли «якоря», так ещё и злоупотребил поистине неисчерпаемым благородством и самоотдачей человека. Совы и то более независимые создания, хоть без людей и не могут. Мне осталось только ноги свесить и ждать, когда снизу начнут блинчики подавать.
- В последнее время часто, но думаю, теперь эта проблема решена.
Встречаясь с проницательным взглядом тёмных глаз, я тихо удивляюсь сам себе. Наконец-то настал тот момент, когда я могу усилием воли разложить всё по полочкам и прийти к верному решению. Да, не описать словами, как мне было тяжело без него. Да, всего полминуты назад я очень многое хотел сказать. И да, мне по-прежнему хочется повиснуть на его шее и поцеловать так, чтобы в глазах потемнело, но я уважаю его решение, принятое ещё тогда, у замёрзшего фонтанчика в Хогсмиде. Пускай я совершенно не понимаю, какая связь может быть между смертью моей мамы и тем, что происходит между мной и Снейпом, но это - его решение. Моё согласие - самое малое, чем я могу расплатиться в знак благодарности за всё, что профессор делает для меня.
Он некоторое время хмурится, испытующе глядя на меня, но в какой-то момент его лицо разглаживается в понимании. Что именно он понял - загадка, но новое знание его явно устраивает.
Через полчаса я сижу на кухне и в голос смеюсь с шевелюры Рона, которая чудесным образом поменяла цвет с рыжего на изумрудно-зелёный. Моему смеху вторят Гермиона, Джинни и близнецы. Безусловно, все догадываются, что Фрэд и Джордж - виновники внезапных перемен, но братья в своих шутках непреклонны, и даже уговоры миссис Уизли не могут заставить их расколдовать несчастного Рона. Тот злится ещё сильнее, и чем больше он злится, тем зеленее становятся его волосы. Фрэд едва успевает увернуться от подзатыльника, громко заявив, что Рон не на тот факультет попал, ему бы впору быть слизеринцем, отчего кухню накрывает новой волной хохота. Даже Сириус, недавно спустившийся из спальни, не удерживается от короткого смешка, а Ремус расплывается в широкой улыбке, наверняка вспоминая свои школьные проделки с друзьями.
Разномастные кружки одна за другой спархивают с полки и перелетают на длинный стол, входная дверь открывается, впуская морозный воздух и мистера Уизли, а я едва удерживаю себя от радостного возгласа, когда вслед за ним входит Дамблдор. Сегодня на нём мантия глубокого сапфирового цвета, отороченная по подолу серебряной тесьмой, тут и там поблёскивают не успевшие растаять снежинки. Все присутствующие на кухне нестройным хором приветствуют директора, миссис Уизли отрывается от закипевшего чайника, коротко взмахивает палочкой, и ещё одна кружка в компании с блюдцем летит в сторону стола.
Только сейчас я замечаю Снейпа в самом низу лестничного марша: он не успел убрать ладонь с перил и остановился при виде Дамблдора. Ребята, поглощённые делёжкой пирогов и разливанием чая, конечно же, не замечают, какими взглядами обмениваются зельевар и директор. Дамблдор едва заметно кивает Снейпу, как если бы хотел поблагодарить того за что-то. Я ненамеренно хмурюсь, но подозрительные мысли не успевают получить развитие, потому что прямо передо мной резко ударяется о стол блюдце с кусочком черничного пирога. Бросив стремительный взгляд в сторону невозмутимого профессора зельеварения, я немного разочарованно выдыхаю и принимаюсь за завтрак.
Дамблдор делится некоторыми новостями, в основном незначительными и не принесшими ничего нового. Всё по-прежнему: Министерство Магии надёжно оккупировано людьми Волдеморта, новость о его возвращении уже облетела всю Британию, но сам он пока что нигде замечен не был. Снейп добавляет короткий комментарий по этому поводу, что Волдеморт скоро даст о себе знать, но взрослые решают обсудить это после завтрака.
Конечно же, меня с друзьями выпроводили с кухни, как бы я ни упирался. Откровенно не понимаю, почему раньше, когда родители ещё были живы, нас пустили на собрание, а сейчас всё изменилось.
Любопытство пересиливает чувство такта, и мы вшестером, вооружившись удлинителями ушей, осторожно спускаемся на площадку лестницы между первым и вторым этажом.
Судя по интонациям, члены Ордена о чём-то очень увлечённо спорят.
- Молли, вы должны понимать, Гарри не может вечно оставаться у вас, - голос Дамблдора едва различимо вибрирует от волнения.
Звук отодвигаемого стула смешивается с возмущённым возгласом миссис Уизли:
- Но и отправлять его обратно в Хогвартс тоже рискованно! Да, там он будет в полной безопасности, но кто даст гарантию, что в пути на него вновь не нападут, как случилось в этот раз?
Рон и Гермиона синхронно поднимают на меня ошарашенный и вместе с тем изумлённый взгляд, но я отмахиваюсь, что потом всё объясню. Тем временем уже Снейп вступает в разговор, начало его реплики мы, к сожалению, пропускаем:
- …он копается в голове мальчишки, как в хламе из старого сундука, а это не может означать ничего хорошего. Да, нам удалось сохранить кровную защиту Поттера, но это не может продолжаться вечно. Тёмный Лорд весьма изобретателен, рано или поздно он найдёт уязвимое место в нашей обороне, а до тех пор он сведёт парня с ума.
- Это ужасно, ужасно… - вздыхает Молли, но её голос перекрывается почти отчаянным восклицанием Сириуса:
- Я уже не раз говорил: каменные стены Хогвартса не всегда смогут защищать Гарри! Бездействие - не лучшая стратегия.
- Замок окружён самыми сильными защитными чарами, какие только могут быть, мальчик всегда находится рядом с друзьями и профессорами, ему всегда есть, к кому обратиться… - возражает Дамблдор, но крёстный его не слышит:
- К кому он обратился, когда Волдеморт зверствовал в его сознании? Когда Ежедневный Пророк писал о нём ту несусветную чушь, из-за которой против Гарри ополчилось пол-Хогвартса? К кому он обратился?!
Внимательно вслушиваясь во всё разрастающийся спор, я ловлю испуганные взгляды друзей и чувствую, как внутри меня всё сжимается и дрожит.
Сириус говорит и говорит, Дамблдор пытается ему возражать, а сквозь их голоса нам удаётся уловить негромкую, но не терпящую возражений реплику: «Ты не прав, Блэк», произнесённую Снейпом.
На пару мгновений повисает звенящая тишина, в которой моё учащённое дыхание кажется безумно громким, но вот крёстный набрасывается на Снейпа в очередной словесной перепалке, и мне вполне понятен его гнев. Он волнуется за меня, но ведь Снейп всегда был рядом со мной…почти всегда. Ведь именно ему я обязан душевным спокойствием, пускай так тяжело обретённым и на время потерянным вместе с исчезновением профессора. Я начинаю жевать губы, уже не слушая спор, и разрываюсь на части: с одной стороны, мне хочется встать на защиту Снейпа, но, с другой стороны, он ни за что не признается в том, что тратил все свои силы на борьбу с моими внутренними демонами. Упаси Мерлин, если я скажу хоть слово об этом: он проклянёт меня в следующую же секунду, и я раз и навсегда потеряю его доверие.
Не сразу мне удаётся сфокусировать осмысленный взгляд на лице Рона, который настойчиво тянет меня за локоть и что-то шипит.
- Гарри, бежим, они уже закончили!
Изумлённо моргнув, едва успеваю подняться на ноги и преодолеть пару лестничных пролётов, прежде чем в самом низу раздаются шаги расходящихся с собрания взрослых.
Как только за моей спиной закрывается дверь комнаты близнецов, друзья останавливают на мне требовательные взгляды. Конечно же, они не оставят меня в покое, пока я не расскажу им о случае на перроне Кингс-Кросса.
