набраться храбрости и признаться в том, что до сих пор живу только благодаря ему одному.
- Эй, где ты сейчас?.. - шепчет Гермиона на грани слышимости, опуская голову на сгиб локтя, а я вяло шевелю плечами.
- Далеко, - виновато улыбаюсь одними уголками губ и добавляю, - может быть, ты права, и я действительно становлюсь другим.
- Если это так, я бесконечно счастлива за тебя.
Её красивые глаза отчего-то начинают блестеть - наверное, именно это толкает меня вперёд, чтобы обнять бесценную подругу. Она сдавленно и как-то рвано смеётся мне в плечо, а потом отстраняется и улыбается так, как умеет: открыто и очень искренне.
- Повторюсь, но спасибо тебе, - привстав на колене, целую подругу в макушку, потому что только сейчас до конца осознаю то, как мне повезло с Гермионой.
* * *
- Правильно писать
- О, - озадаченно смотрю на ошибку и только потом исправляю её, - благодарю.
Я действительно пошёл к профессору, но не сразу: учтиво выждав полчаса, застал его за письменным столом с ворохом бумаг, на которых он периодически что-то писал. Удостоверившись, что не помешаю, я устроился с боковой части стола по левую руку Снейпа. Он согласился на просьбу проверить контрольную, впрочем, в последнем варианте очень точно угадал помощь Гермионы, поэтому добавил ещё несколько вопросов для проверки.
Сейчас я стучу карандашом по губам и корю себя за то, что умудрился перепутать буквы в латинском названии золототысячника зонтичного.
- Можно поинтересоваться, чем вы заняты?
Снейп продолжает что-то сравнивать на двух листах бумаги и, не отрываясь от своего занятия, медленно отвечает:
- Профессор Люпин привёз ведомости о прошедших экзаменах и общей успеваемости студентов по Защите от Тёмных Искусств. Мне необходимо со всем этим ознакомиться.
Понимающе мычу и больше не мешаю ему. Через некоторое время мысли плавно утекают в сторону Драко. Не в силах больше терпеть, вновь нарушаю тишину:
- Вы знаете, что Волдеморт решил обратить Драко Малфоя в Пожирателя?
Оскорблённый и вместе с тем осуждающий взгляд профессора говорит сам за себя.
- Действительно, о чём это я… - рассеянно замечаю, развожу руки в разные стороны и максимально прогибаюсь в спине, с удовольствием ощущая, как хрустит уставший позвоночник.
Отыскав чистый пергамент, Снейп начинает что-то очень быстро писать и бурчать себе под нос, отчего складывается впечатление, что он обращается не ко мне, а просто рассуждает вслух:
- Люциусу и Нарциссе удалось уговорить Тёмного Лорда повременить, а к тому моменту мы будем располагать достаточной материальной и информационной базой, чтобы победить его.
Мне очень хочется в это верить.
Отложив карандаш, оседаю на стуле, взгляд уходит сквозь противоположную стену в никуда, а в виске будто кто-то очень деликатно начинает ковырять тупым гвоздём.
Лёгкая головная боль сопровождает меня с самого утра, я в надежде списываю всё на вчерашний всплеск адреналина. К счастью, все страхи рассеиваются с наступлением утра, как только я узнаю, что Джинни в полном порядке.
Пальцы сами собой начинают щипать мочку уха, сознание усыпляется размеренным скрипом пера с периодическими паузами, когда Снейп окунает его кончик в баночку с чернилами. Сегодня я на удивление выспался, несмотря на волнительные сны.
Кстати о снах, а точнее о поцелуях.
Неужели каждый раз должно что-то случаться, чтобы профессор смог набраться смелости и…
Легко трясу головой и, что есть силы, провожу ладонью вниз по щеке.
Нет, «набраться смелости» - неправильное словосочетание. Здесь дело не в трусливости, а в чём-то другом. Неуверенность тоже отметается. Мама? Сколько можно, кажется, мы только вчера это обсуждали. Что тогда?
Пропускаю волосы сквозь пальцы и крепко зажмуриваю глаза, как вдруг Снейп окликает меня. Поднимаю веки и натыкаюсь на немой вопрос, возникший на поверхности суженых зрачков.
Мерлин, неужели я настолько громко думаю, что даже объект моего внимания, сейчас находящийся в более чем непосредственной близости, слышит это?
- Ничего особенного, просто голова болит, - бросаю первое, что идёт на ум, и тут же прикусываю язык, потому что Снейп моментально откладывает перо и хмурится.
- Давно?
- С утра, - пожимаю плечами, а профессор округляет глаза.
- И ты молчишь всё это время?
Не дождавшись ответа, он отодвигает стул так, чтобы ему было удобно наклониться к нижнему ящику в столе. Сбоку я не могу видеть, что он там делает, но тихий звон стекла всё разъясняет: сейчас меня будут поить очередным зельем.
Поморщившись в неприятном предвкушении, обнимаю себя за плечи, будто это может спасти меня, и смотрю на действия профессора поверх очков. Вот он осторожно откупоривает пробку, трансфигурирует одно из чистых перьев в стакан, наколдовывает воду и добавляет туда несколько капель зелья. Подвинув стакан ко мне с самым непреклонным видом, он возвращает флакон на место и внимательно следит за тем, чтобы я выпил всё до самого дна. Понаблюдав за мной несколько секунд, как будто у меня вот-вот могут вырасти рога в качестве побочного эффекта, Снейп терпеливо поджимает губы и возвращается к своим бумагам.
- Действие зелья начнётся минуты через три.
- Значит, придётся подождать, - поднимаю руки высоко над головой в попытке потянуться и замираю, когда слышу полную надежды реплику: «Слава Мерлину, если так».
Он боится, что Реддл вновь стучится в мой череп? Не отрицаю, я сам этого боюсь, но в то же время надеюсь на лучшее.
К счастью, в голове действительно разъяснивается, и боль отступает. Сказав это Снейпу, ловлю плавное покачивание головы и, не придумав ничего лучше, вновь принимаюсь за последний нерешённый вопрос.
Он меня не выгоняет - и на том спасибо.
Мне приходится внимательно перечитать несколько последних страниц параграфа, а когда я отвлекаюсь, чтобы дать глазам возможность отдохнуть, в поле зрения попадает небольшая папка для бумаг, которая сейчас лежит по правую руку Снейпа. Я не заметил, когда он успел её достать, и сейчас с интересом изучаю золотисто-зелёную кожаную обложку и серебряный герб на ней. Видимо, это ручная работа, и я более чем уверен, что герб - фамильный.
Профессор не замечает моего внимания. Подцепив пальцем уголок, он открывает папку и начинает ворошить исписанные листы пергамента. Видимо, предмет интереса находится не сразу - листов очень много - и вдруг я замечаю до боли знакомый обрывок пергамента, отличающийся по цвету и фактуре от остальных. Плавно покинув свой стул, я всеми силами стараюсь унять сердце, внезапно решившее, что в горле ему самое место. Напряжённо сжав челюсть, осторожно огибаю Снейпа и останавливаюсь за его правым плечом. Профессор не реагирует на мои перемещения, а я вглядываюсь в тот самый листок и с ужасом понимаю, что не ошибся.
Письмо, которое я адресовал Снейпу.
Господи, это - то самое письмо, за которое у меня даже сейчас начинают пылать щёки.
Два коротких предложения, кривое «Поттер» в нижнем правом углу. И всё.
Два несчастных предложения, которые вместили в себя больше, чем я сказал ему за всю пока что прожитую жизнь. Теперь это то, из-за чего я не могу найти себе места. То, что он хранит в своей папке по совершенно непонятным причинам. То, что, возможно, подтолкнуло его к тому, чтобы вернуться раньше
