Видимо, Рон соображает не так быстро, как его братья, потому что те вытягивают шеи и выдают хором:
- А вот и неправда!
Миссис Уизли упирает кулаки в бока, на её щеках выступает недовольный румянец. Решив, что добром это не кончится, захожу наперёд друзьям, символически отгораживая их от Молли, и, выставив ладони в примирительном жесте, аккуратно произношу:
- Миссис Уизли, послушайте, ребята правы. Они имеют такое же право присутствовать здесь, как любой из вас… - бросив короткий взгляд на членов Ордена, я как можно более натурально вздыхаю и добавляю. - Тем более, в их компании мне будет намного комфортнее.
Повесив голову, выглядываю исподлобья, абсолютно уверенный в жалостливости собственного взгляда, и с тихой радостью обнаруживаю, что мои действия увенчались успехом.
Смягчившись, Молли разводит руками и, со словами: «Раз тебе так будет лучше», пропускает нас к столу.
Почти сразу после этого появляется Снейп, в дом входят Дамблдор с Люпином, Молли отправляет на стол большой чайник с ароматным чаем. Директор занимает место во главе стола и, поприветствовав всех присутствующих, начинает собрание Ордена Феникса.
* * *
- Столько информации за раз, с ума можно сойти, - вздыхает Рон, растирая подушечками пальцев ноющие виски.
Друзья согласно кивают, я сдуваю горку снега с ограждения веранды и смотрю вглубь двора.
Два часа проходят быстро, голова набита новыми фактами до отказа. Все немного устали, поэтому Артур предлагает прерваться на обед, чтобы после него продолжить с новыми силами.
Лёгкая боль в затылочной части возвращается ко мне уже на первом часу собрания, отчего сознание начинает плыть. К счастью, в голове потихоньку разъяснивается благодаря свежему воздуху, жемчужно- серые облака скрывают небо и солнце, что только играет на руку: при ясной погоде снег ослепляет.
В общем и целом ситуация такова: по словам директора, «один из наших людей смог проникнуть в Отдел Тайн и раздобыть книгу, содержащую в себе информацию о магических корнях крупных городов мира», среди которых есть и Турин, но эта тема будет поднята во второй части собрания. В первой же всё внимание вертелось преимущественно вокруг моей персоны, что совсем не радовало. По просьбе Дамблдора я рассказал о таинственном письме, а Кингсли смог найти ответ на интересующий всех вопрос: как посланию удалось обойти все защитные чары и оказаться в моей комнате. Оказывается, очень давно волшебники английской разведки разработали заклинание, позволяющее сообщать секретную информацию посредством вот таких писем. Даже самая сильная защита им не преграда, но ещё интереснее то, что текст письма может прочесть лишь тот, кому адресовано послание. Посторонний человек увидит чистый лист. После прочтения письмо самоуничтожается, чтобы не оставить никаких следов. Загадка состоит в том, что наш информатор должен быть вхож в Министерство, потому что информация о подобных чарах находится в строжайшем секрете. Однако здесь Орден сталкивается с серьёзной проблемой: насколько известно, Пожиратели в последние месяцы надёжно оккупировали Министерство, они ведут очень тонкую и хитроумную игру, проникая только в те отделы, которые наиболее интересны Реддлу. Если вначале он взял под свой контроль Визенгамот, тем самым освободив подавляющую часть опасных преступников, то сейчас его интерес плавно переключился как раз на Отдел тайн. Именно там есть книги о магии древних городов и именно там хранится запись о пророчестве, с которого всё началось.
Реддл узнал о нём гораздо раньше моей семьи, но даже это знание не помогло ему правильно истолковать его. В силу своих амбиций он не смог отметить меня «как равного себе», не готов был поверить в то, что я «достаточно могущественен, чтобы победить Тёмного Лорда». Он услышал лишь то, что «ни один из них не может жить спокойно, пока жив другой». Да, его жизнь действительно лишилась покоя, он стал убивать каждого, кто подходил под описание, но не уделил должного внимания словам: «Не будет знать всей его силы». Да что там, я сам до сих пор мало верю в собственное могущество, но факт остаётся фактом: пророчество сбывается. Том выбрал меня, волшебника-полукровку, чудом обойдя чистокровного Невилла, но не смог убить с первого раза. Родители пали жертвами первого нападения, а я оказался вне досягаемости. Это только разозлило его - моя семья пришлась ему не по зубам. Одержимый, он проник в Министерство, в Отдел магического транспорта, чтобы контролировать Сеть летучего пороха, порталы и трансгрессионный центр, расставил сигнальные чары там, где я мог бы появиться.
Наконец, я попадаюсь в ловушку, но Реддла вновь ждёт неудача. Авада Кедавра летит в мою сторону, и я уже совсем не против смерти, но нет, судьба распоряжается иначе. Он «отмечает меня как равного себе» - шрам на лбу, однако на этом перемены не заканчиваются. Резкие перепады настроения, необоснованная злость, головные боли, связь сознаний - всё это далеко неспроста. Если поначалу меня это лишь пугало, то потом я начал задумываться о причинах. Что бы ни утверждал Дамблдор и как бы упорно ни молчал Снейп, я понимал, что изменился, и перемены эти пришли вместе со шрамом. Чем подавленнее я был, тем сильнее было это загадочное «что-то» внутри меня.
Апогей пришёлся на период пропажи Снейпа, а с его возвращением я даже не сразу смог сообразить, что более не чувствую присутствия чего-то инородного. Внезапно я осознал, что пока контролирую себя, свои эмоции и мысли, Зло внутри меня не может расправить крылья. Снейп всё время пытался донести это до меня, но понимание пришло всего неделю назад.
Когда я услышал от профессора историю о бессмертии, а сегодня Дамблдор рассказал о способе, какой избрал Реддл, всё мгновенно стало на свои места.
Познакомьтесь, друзья, я - Гарри Поттер, молодой волшебник, внутри которого живёт часть души заклятого врага, именуемая крестражем.
А ведь я чувствовал и догадывался, что что-то не так.
Каково делить тело и разум с тем, кто желает твоей смерти? Это не поддаётся никакому описанию. В одночасье жизнь перевернулась, оторвала от родителей, наградила осколком чужой, и без того истерзанной души и выплюнула в жестокую реальность, видимо, желая потешиться зрелищем.
Что я думаю по этому поводу? Честно, сам не знаю. Эта история с переменами внутри меня тянется так мучительно долго, а когда, наконец, я получаю ответ на множество вопросов, то ловлю себя на мысли, что не чувствую ровным счётом ничего. Возможно, дело в какой-то нереальной усталости, в неспособности ещё больше удивиться всё новым и новым печальным подробностям. В последнее время окружающий мир всё чаще окрашивается в мрачные тона, а у меня не хватает сил добавить ярких красок. С большой надеждой я жду возвращения в Хогвартс, пребывание в котором сможет хоть как-то отвлечь меня от невесёлых мыслей, если, конечно, грядущий семестр не будет таким же «радостным», как предыдущий.
И всё равно бесконечные сомнения терзают меня.
Может, я - вовсе никакой не Избранный, и пророчество не обо мне? Может, то, что мы имеем сейчас, - результат череды случайностей? Родители случайно выбрали Хранителем Питера Петтигрю, в день нападения я случайно пошёл провожать Уизли до станции метро, а когда вернулся, оказался пойман врасплох, Барти утащил меня на край обрыва, а Снейп и Сириус случайно успели подоспеть с помощью. Мама случайно отыскала в какой-то книге защитное заклинание, Авада Кедавра срикошетила от меня и угодила в ничего не подозревавшего Реддла, который не может умереть. В результате он случайно лишается телесной оболочки и отрывает ещё одну часть своей души, которая непостижимым образом находит приют внутри моего тела.
Пророчество неумолимо сбывается, и теперь один из нас просто обязан довести дело до конца, а именно - убить противника. Том - с целью уничтожить того, кто стоит на пути к его величию, а я…
У меня много причин. Смерть родителей, жизнь, круто свернувшая на опасный и не слишком радостный путь, в конечном счёте, собственная душа, которая вынуждена тесниться рядом с куском другой. Да, именно последнее имеет самое большое значение, потому что убийством Реддла я не воскрешу родителей и не перемотаю время назад. Возможно, я смогу залечить раны, кое-как поправить жизнь и вывести её на гладкий путь, вдохнуть полной грудью. Как бы я хотел больше не видеть своё лицо на первой полосе Ежедневного Пророка и не слышать своё имя, брошенное в спину презрительным или завистливым тоном. Я хочу отмыться от этой грязной и кровавой славы.
Наконец, освободить душу от чужого гнёта, закрыть доступ в собственный разум и потратить оставшиеся силы на то, чтобы тот, кто дороже всех ныне живущих, позволил быть рядом с собой потом,
