его у Снейпа, ведь он мгновенно заподозрил бы неладное. Святой Мерлин, да уж лучше бы было так! Барти, которому я за каким-то чёртом поверил, с самого начала действовал по определённому плану, используя меня в корыстных целях Реддла. Я совершенно немыслимым способом купился на его нестандартное, обособленное от других Пожирателей поведение, на его, якобы, «игры» за спиной Тома, даже не подозревая, что всё это время Крауч как раз таки играл исключительно по его правилам! Только для Реддла, ради Реддла, так правдоподобно изобразив интерес ко мне - интерес, которого и в помине не осталось. Глядя сейчас на хладнокровного Барти, я едва ли могу поверить, что всего несколько минут назад именно этот человек так самозабвенно целовал меня, что всё это - неправда, для убедительности завёрнутая в броскую обёртку сумасшедшей страсти.
И всё это - с одной целью. Заслужить признание со стороны Тома, вернуть его благосклонность, доказать свою бесконечную преданность. Крауч добился своего, ведь сейчас в гостиной нет ни единого Пожирателя, кроме него.
Самого приближённого.
Как жестоко я ошибался, как был прав Снейп и как я себя ненавижу.
- Что вам нужно? - глухо отзываюсь, и мой голос ломается, но мне сейчас совершенно всё равно. Я раздавлен могильной плитой слишком страшной правды, даже любопытство, вызванное переменами в поведении Реддла, отходит на задний план.
Словно сквозь густой туман я вижу, как он выходит из-за стола и приближается к каминному порталу, как Барти провожает его преисполненным восхищением взглядом с каплей упоения собственной гениальностью на дне карие глаз. Том проводит бледной ладонью по мраморной полке, смотрит на затухающий огонь и, наконец, поворачивается ко мне. Его высокая фигура, завёрнутая в струящуюся чёрную мантию, кажется, излучает величие: да-да, именно величие. Не высокомерие, не заносчивость, а величие, чей мягкий свет почти виден взору, а может, дело в тусклом отблеске живого огня. Это человек, который прошёл долгий и сложный путь, не лишённый страха, сомнений, злости и жестокости. Было и безумие, отразившееся в беспощадности по отношению к тем, кто был предан его воле. Но безумие прошло, так же как и злость со страхом, как разочарование в сопернике, осталась лишь непоколебимая уверенность в собственных поступках, в дальнейших действиях и, возможно, в завтрашнем дне.
- Я хочу предложить тебе сделку.
И тут туман рассеивается.
- Вижу, ты удивлён, - уголки его рта выгибаются в лёгкой улыбке, когда я предсказуемо округляю глаза, - однако у меня действительно есть предложение, как разрешить ситуацию.
Реддл делает паузу, и боковым зрением я замечаю движение со стороны Барти: он покидает стул и останавливается возле одного из высоких окон. Тяжёлые портьеры тёмно-изумрудного цвета сдвинуты вбок, благодаря чему видно по-прежнему тёмное небо, на которое наверняка смотрит Крауч. Он соединяет руки за спиной и замирает в таком положении, Том окидывает его мимолётным взором, прежде чем вернуться к разговору:
- Посуди сам, - с выражением произносит он и обводит рукой гостиную, словно вокруг нас расставлены живые доказательства разумности его предложения, - то, что происходит сейчас, ни к чему хорошему не приведёт. Вы гонитесь за частями моей души, я - за вами. Вы можете забрать их все, но вряд ли придумаете, как уничтожить хотя бы один. Ты до бесконечности будешь чувствовать, что я дышу тебе в спину, угрожая жизни. Если случится война, погибнут люди с обеих сторон, но какой в этом смысл? Зачем ненужные жертвы, если всё можно решить гораздо проще?
Я начинаю грызть ногти, старательно ища подвох в интонации Реддла или выражении лица, однако всё тщетно: его губы не стремятся растянуться в одной из особо коварных улыбок, а взор карие глаз чист, как небо за окном. Однако я не спешу верить - я слишком сильно обжёгся на последнем опыте доверия Пожирателю Смерти. Поэтому я скрещиваю руки на груди и требовательно смотрю на Тома поверх очков:
- Не думай, что тебе удастся так легко обмануть меня. Я знаю, что внутри меня живёт часть твоей души, было время догадаться. Ты не посмеешь тронуть меня, пока не найдёшь выхода из положения, и насколько мне известно, поиски не столь успешны. Поэтому не стоит говорить об опасности, которая грозит моей жизни, потому что это не так. Пока жив я, жива часть твоей души, и это даёт мне небольшое преимущество. Посему, твоё предложение должно быть действительно достойным. Так в чём оно заключается?
Я с достоинством встречаю откровенно изумлённый взгляд Реддла и чувствую, как высокомерно выгибаются собственные брови. Едва воцарившуюся тишину разрезает высокий смех Барти, который в порыве внезапного веселья запрокидывает голову. Он разворачивается на каблуках и прислоняется к подоконнику, скрестив лодыжки, а его озорной взгляд проходится по моей фигуре.
- Беллатриса была права, ты действительно изменился, - выдыхает он, не скрывая откровенного сарказма в интонации, но быстро успокаивается, хотя смешинки не спешат исчезать из его взора.
Реддл прощает ему этот эмоциональный всплеск, хотя я не представляю, что тому причина: дьявольское терпение или восстановленная репутация Крауча. Том плавно пересекает расстояние между камином и столом, опирается ладонями на спинку одного из стульев, а я в который раз поражаюсь непроницаемости выражения его лица. Барти превращается в недвижимую статую (хоть и не перестаёт ухмыляться), отчего складывается впечатление, что он давно в курсе нового плана Реддла.
- Что же, этого следовало ожидать. Подобная осведомлённость только упрощает мою задачу.
Том отодвигает облюбованный стул и с достоинством садится на него. Закинув одну ногу на другую, он складывает ладони на колене и чётко произносит:
- То, что я предлагаю, принесёт нам обоим взаимную выгоду. Орден возвращает мне украденное кольцо, и я навсегда оставляю вас в покое, но есть одно «но», которое ты так любезно озвучил.
- Часть твоей души внутри меня, - эхом откликаюсь, медленно покачивая головой с деловым видом. Я не успеваю удивиться собственному поведению - сейчас, откровенно говоря, не до этого, - но ощущение сюрреализма сегодняшней ночи не спешит покидать меня. Видимо, именно из-за этого я так странно реагирую на происходящее и спокойно нахожусь в двух шагах от Реддла.
- Именно, - кивает он и немного повышает голос, придавая своей речи ещё большую внушительность, - однако ты слегка ошибся, когда предположил, что я не нашёл решения данной проблемы.
На гладкой поверхности моей невозмутимости образуется тонкая трещина: едва заметная для глаза и не опасная, но щекочущая нервы. Я сглатываю и, не расцепляя скрещенных рук, сжимаю в кулаках ткань своей рубашки. Реддл отнюдь не выглядит так, словно вот-вот выложит передо мной правду, в которой выяснится, что мне придётся умереть. Нет, он выглядит настолько собранным, серьёзным и адекватным, что мне хочется потереть глаза, чтобы убедиться, что происходящее - не обман зрения. Ведь я ни разу не видел него таким, более того, не предполагал, что он может быть таким.
- Решение есть, но для его претворения в жизнь необходимо твоё прямое участие. Конечно, я мог бы прибегнуть к помощи Империо и проникнуть в твой разум, подчинив его своему контролю, но есть маленький нюанс: ты должен быть в сознании и, что самое главное, хотеть передать инородную часть души определённому предмету.
Реддл замолкает и просто смотрит на меня, ожидая реакции на услышанное, но я не знаю, что и думать, не то, что говорить. В голове - самая настоящая каша из догадок и фактов, я запускаю пальцы в волосы и сжимаю пряди, силясь докопаться до истинного смысла происходящего.
- Я вряд ли поверю в то, что ты можешь так просто взять и отступиться, даже со всеми крестражами на руках, - недоверчиво бурчу, подозрительно прищуриваясь. Спина затекает, сидеть на стуле становится невозможно, я рывком встаю и начинаю ходить туда-сюда перед камином, совершенно позабыв, где я и с кем разговариваю.
- Но даже если я каким-то немыслимым образом поверю, то где гарантия того, что когда я выполню твою просьбу, ты не тронешь меня? Лишённый части твоей души, я не буду представлять ценность, и ты с лёгкостью попытаешься уничтожить меня, а заодно и Орден. Что насчёт Пророчества, в конце концов? Там чётко говорится, что один из нас должен убить другого.
Прислонившись боком к порталу, я устало смотрю на двух волшебников. Дело вовсе не в физической усталости, хотя голова потихоньку начинает наливаться свинцом от недостатка сна, а в том, что я устал от бесконечных загадок. Раньше было значительно проще: Реддл хотел убить меня, я - уничтожить его. Сейчас же всё так запуталось, что я вряд ли смогу отыскать конец в огромном клубке его тёмных тайн.
