— Это огромное успокоение. Я использую твой стыд как припарку к моим царапинам.
— Мне нет прощения.
— И все же я чувствую, оно идет.
Он скорчил гримасу.
— Я трус, все просто. Я убегал так долго, что это стало привычкой. Нелегко менять старые привычки. Однако, как бы мы ни…
— Не утруждайся. — Она долго болезненно вздохнула. — У меня низкие ожидания. Если честно, ты уже превысил их, когда отдал долг. Ну, ты склонен к трусости. А кто нет? Ты не храбрый рыцарь, и я не обморочная дева, и это не сказка, вот что точно. Ты прощен. Можешь идти. — И она махнула ему на дверь покрытой струпьями рукой.
Это было ближе к прощению, чем он надеялся, но он обнаружил, что не двигается.
— Я не хочу уходить.
— Я не прошу тебя снова прыгать, можешь воспользоваться лестницей.
— Позволь мне все сделать правильно.
Она посмотрела на него из-под бровей.
— Мы направляемся в горы, Темпл. Этот ублюдок Кантлисс покажет нам, где там эти Люди Дракона; мы попытаемся вернуть моих брата и сестру, и я не могу обещать, что что-нибудь вообще будет правильно. Несколько обещаний я могу дать — будет тяжело, холодно и опасно, и там даже не будет никаких окон, из которых можно выпрыгнуть. Ты нам будешь так же полезен, как использованная спичка, и давай не будем грешить против истины, притворяясь в обратном.
— Пожалуйста. — Он вкрадчиво шагнул к ней. — Пожалуйста, дай мне еще…
— Оставь меня, — сказала она, прищуриваясь на него. — Я лишь хочу спокойно сидеть и болеть.
Так что это был конец. Может ему следовало сражаться сильнее, но Темпл никогда не был бойцом. Так что он кивнул в пол, тихо закрыл дверь за собой и спустился по ступенькам к стойке.
— Получил что хотел? — спросил Ламб.
— Нет, — сказал Темпл, вывалив полный карман мелочи на дерево. — Получил, что заслуживал. — И начал пить.
Краем уха он услышал глухой топот копыт на улице, выкрики и звон сбруи. Какое-то новое Сообщество въезжает в город. Какой-то новый набор будущих разочарований. Но он был слишком занят своими, чтобы даже побеспокоиться посмотреть. Он сказал человеку за стойкой оставить бутылку.
В этот раз было некого винить. Ни Бога, ни Коску, определенно не Шай. Ламб был прав. Проблема с побегами в том, что куда бы ни сбежал, там будешь ты. Проблемой Темпла был Темпл, и так было всегда. Он слышал тяжелые шаги, звон шпор, требования выпивки и женщин, но игнорировал их; опрокинул очередной обжигающий стакан в глотку, стукнул им, его глаза заслезились, и он потянулся к бутылке.
Кто-то другой схватил ее первым.
— Тебе лучше оставить ее, — прорычал Темпл.
— Тогда как я ее выпью?
И звук этого голоса ужасным холодом уколол его позвоночник. Его взгляд сполз на руку на бутылке — старую, в пятнах, с грязью под ногтями, с ярким кольцом на указательном пальце. Он перевел взгляд через неряшливую шнуровку на рукаве, заляпанный грязью материал, через нагрудник с отшелушившейся позолотой, костлявую покрытую сыпью шею, и на лицо. Это ужасно знакомое, ввалившееся лицо: острый нос, светлые глаза, поседевшие усы, навощенные, чтобы завить кончики.
— О, Боже, — выдохнул Темпл.
— Почти угадал, — сказал Никомо Коска, и послал ту светящуюся улыбку, на которую лишь он был способен; добродушие и добрые намеренья излучались из его изборожденного морщинами лица. — Мальчики, посмотрите кто здесь!
По меньшей мере две дюжины хорошо знакомых и глубоко презираемых фигур зашли за Стариком.
— Какие ставки? — спросил Брачио, демонстрируя желтые зубы. У него на ремне было на пару ножей меньше, чем когда Темпл оставил Компанию, но в остальном он не изменился.
— Радуйтесь, вы, верные, — прогромыхал Джубаир, цитируя писание на кантийском, — ибо заблудший вернулся.
— Ведешь разведку? — глумился Димбик, приглаживая облизанным пальцем волосы и поправляя перевязь, которая превратилась в засаленные лохмотья неопределенного цвета. — Ищешь нам путь к славе?
— И пьет, пьет, пьет… — Коска сделал долгий и изящный глоток из бутылки Темпла. — Разве я тебе не говорил? Подожди достаточно долго, и увидишь, что все имеет привычку возвращаться на свое место. Утратив мою Компанию, я был несколько лет скитальцем без гроша, атакуемый ветрами судьбы, весьма грубо атакуемый, Сворбрек, отметьте это. — Писатель — чьи волосы с тех пор, как они последний раз встречались, отросли значительно более дико, одежда стала более потертой, ноздри порозовели, и руки стали дрожать сильнее — нащупал карандаш. — Но вот я здесь, снова командую отрядом благородных бойцов! Вряд ли вы поверите, но сержант Дружелюбный однажды был вовлечен в криминальное сообщество. — Безшеий сержант чуть приподнял одну бровь. — Но теперь он стоит подле меня, как верный компаньон, каким он рожден быть. А ты, Темпл? Какая роль может утолить твои высокие таланты и низкий характер так же, как и мой советник по законам?
Темпл беспомощно пожал плечами.
— Никакая из тех, о которых я могу думать.
— Так давай отпразднуем наше неизбежное воссоединение! За меня. — Старик сделал очередной внушительный глоток, затем ухмыльнулся, капнув мельчайшую каплю спиртного в стакан Темпла. — И за тебя. Я думал, ты завязал пить.
— Я почувствовал прекрасный момент, чтобы начать снова, — прохрипел Темпл. Он ожидал, что Коска прикажет его убить, но, что почти хуже, выходило, что Компания Милосердной Руки просто заново впитает его, не сбиваясь с шага. Если Бог и был, то Он определенно испытывал неприязнь к Темплу в последние годы. Но Темпл предполагал, что вряд ли может винить Его. Он начинал чувствовать по большей части то же самое.
— Господа, добро пожаловать в Криз! — Мэр стремительно прошла через дверной проем. — Я должна извиниться за беспорядок, но у нас был… — Она увидела Старика, и ее лицо обесцветилось. В первый раз Темпл видел ее хотя бы немного удивленной. — Никомо Коска, — выдохнула она.
— И никто иной. А вы должно быть Мэр. — Он чопорно поклонился, а затем, лукаво глядя вверх, добавил. — Какие дни. Это, очевидно, утро воссоединений.
— Вы друг друга знаете? — спросил Темпл.
— Ну, — пробормотала Мэр. — Что за… поразительная удача.
— Правду говорят, что удача женщина, — проворчал Старик Темплу, тыкая его в ребра горлышком его бутылки. — Ее тянет к тем, кто меньше всех ее заслуживает!
Уголком глаза Темпл заметил, как Шай хромает вниз по ступенькам к Ламбу, который вместе с Савианом наблюдал за новоприбывшими с внимательным молчанием. Тем временем Коска с важным видом направился к окнам, звеня шпорами. Он глубоко вздохнул, очевидно наслаждаясь ароматом обуглившегося дерева, и начал мягко поворачивать голову в такт скрипу тел на их эшафоте.
— Обожаю, что вы сделали с этим местом, — крикнул он Мэру. — Очень… апокалиптично. У вас уже что-то вроде привычки, оставлять в дымящихся руинах поселения, где вы управляете.
В них было что-то общее, насколько Темпл мог судить. Он обнаружил, что теребил нитки, на которых висели его пуговицы, и заставил себя остановиться.
— Эти господа весь ваш контингент? — спросила Мэр, глядя, как немытые, косящиеся, царапающие и плюющие наемники двигаются по ее игральному залу.
— Боже мой, нет! Мы потеряли нескольких на пути в Далекую Страну — неизбежное дезертирство, вспышка лихорадки, небольшие проблемы с духами — но эти приверженцы лишь показательный пример. Я оставил остальных за пределами города, потому что, если б я привел сюда три сотни…
— Двести шестьдесят, — сказал Дружелюбный. Мэр побледнела еще сильнее, услышав число.
— Считая инквизитора Лорсена и его практиков?
