А вот ДАП-100 служили долго на многих типах самолетов. С лета 1933 г. их приспособили к подвеске на «крейсере» Р-6. Некоторые проблемы создавало то, что балки Дер-7 на нем стояли укороченные, но с этим благополучно справились. Дымовые приборы несли как Р-6 и КР-6 на колесах, так и Р-ба и КР-ба на поплавках. В 1937 г. монтаж ДАП- 100 запланировали на разведчике Р-10. Этот же прибор входил в первоначальный комплект химического вооружения бомбардировщика ДБ-3, испытывавшийся в НИИ ВВС в августе 1936 г. Два ДАП-100 подвешивались под центропланом на балках Дер-19. Для этой машины они были маловаты, и военные потребовали сменить их на ДАП-200, но этого так и не сделали.
Два ДАП-100 нес под фюзеляжем запущенный в серийное производство, но так и не принятый на вооружение штурмовик БШ-1 (лицензионный Валти V-11GB).
ДАП-100 пытались сделать универсальным прибором. В ноябре 1934 г. собирались заправить его горючей жидкостью и попробовать поливать ей мишени с Р-5. Неизвестно, было ли это сделано в действительности.
ДАП-100 в ходе серийного производства не оставался неизменным. Его приспособили к работе с электробомбосбрасывателями, усовершенствовали крепления и разработали новые носадки, менявшие характер распыления. Насадки к нему создавали в ГЭИ и НИХИ. Некоторые из них, в частности, испытывали в Щелково в марте 1935 г.
Приоритет в комплектации дымовыми приборами отдавался войсковой авиации (корпусным отрядам, позже – эскадрильям), далее следовали штурмовики и легкие бомбардировщики. По нормам, утвержденным 31 января 1939 г., в войсковой авиации комплекты дымовых приборов выдавались на две трети самолетов, штурмовому полку полагалась треть, а легкобомбардировочному – четверть. Но существовали также особые химические бригады (позднее – полки), где все машины имели комплекты дымовых и выливных приборов. От использования же дымовых приборов на двухмоторных бомбардировщиках постепенно отказались.
В первой половине 1930-х гг. появилась концепция применения дымовых завес тяжелой авиацией. Дымом собирались скрывать соединения тяжелых бомбардировщиков от истребителей и зенитчиков противника. Возникла даже идея оснащать бомбовозы «баллонами самообороны» для создания за хвостом дымовой завесы, причем ядовитой. Например, в проект десятимоторного гиганта Г-1 был заложен «ДАП самообороны» на целую тонну смеси. Но эти идеи ушли вместе с теорией тихоходных многомоторных бомбовозов, от которой отказались во второй половине того же десятилетия.
Дымовые приборы в обращении были значительно безопаснее выливных, снаряжавшихся растворами отравляющих веществ. Но определенную опасность для технического состава они все-таки представляли. Сернистый ангидрид, соединяясь с водяными парами, дает серную кислоту. Ее мелкие капельки могут создать химический ожог.
ДАП-100 и ДАП-200 раннего выпуска имели плохую герметичность. Кроме того, заправляли их первые годы ведрами и лейками, так что пролить смесь ничего не стоило.
Постановку дымовых завес с воздуха осуществляли на многих учениях армии и флота. Так, на первых совместных маневрах минно-торпедной авиации и флота, проводившихся на Балтике в октябре 1933 г. летающие лодки С-62Б прикрыли дымом подход к кораблям-целям торпедоносцев ТБ-1а.
Нередко с помощью дымовых приборов имитировали химическое нападение авиации противника. Вот здесь надо было соблюдать осторожность. При большой концентрации дым мог раздражать глаза, поражать кожу. Могли пострадать лако-красочные покрытия, в частности, полотно на крыльях и оперении самолетов, пропитанное лаком. Были случаи, когда по ошибке удар наносился совсем не по той воинской части или даже по гражданским лицам.
7 ноября 1934 г. в Омске проходили традиционные военный парад и демонстрация. Над городом летали самолеты. Кому-то пришла в голову идея «оживить» представление и поставить над центром Омска дымовую завесу. При проходе десятки Р-5 два из них отделились и включили дымовые приборы на высоте 500 м над улицей Фрунзе, по которой как раз шла колонна демонстрантов. Концентрация оказалась опасной, четыре человека получили ожоги. Паника смешала ряды людей, и потребовалось время, чтобы выстроить колонну вновь. Командира бригады обвинили во вредительстве, но он отделался выговором.
Немецкие приборы ДАП-100 и ДАП-200 не во всем удовлетворяли требованиям наших военных. Они были громоздки и тяжелы. С 1932 г. приступили к разработке отечественных авиационных дымовых приборов. Этим занимались в ЦАГИ, а также в химгруппе при заводе №39, которую позже влили в 4-ю бригаду Центрального конструкторского бюро, размещенного на этом же предприятии.
Так, на Р-5 немецкий прибор хотели заменить на Х-2 (ДХ-2), тоже подвешивавшийся под нижним крылом и близкий к ДАП-100 по рабочему объему. Выглядел он как большая металлическая капля. 200- литровый ДХ-3 исходно создавали под «крейсер» Р-6, но столкнулись с тем, что он не проходит по грузоподъемности машины. Тогда его предложили использовать на самолете ДБ-1 (военном варианте РД), но и там ему места не нашлось. В конечном счете, остановились на четырехмоторном ТБ-3. Этот бомбардировщик нес четыре ДХ-3 на держателях Дер-25 и Дер-26 под центропланом. Такой комплект испытывали на полигоне в Шиханах в июле 1935 г. Качество завесы получилось неудовлетворительным. Прибор предложили доработать и выставить на испытания повторно, а затем сделать серию из 20 штук для войсковых испытаний.
Годом позже ДХ-3 установили внутрь бомбоотсека одного из опытных образцов бомбардировщика СБ, выведя трубу наружу через прорезь в створке люка.. По заданию, никакого химического вооружения для этой машины вообще не предусматривалось, это было чистой самодеятельностью руководства ЦАГИ. Этот вариант даже не испытывался.
Развитием ДХ-3 стал прибор ДХ-23, отличавшийся способом крепления (на свободной подвеске ЦАГИ) и небольшими доработками насадка. Он также испытывался на ТБ-3 (самолет нес четыре прибора под центропланом). Вес снаряженного комплекта составлял 1701 кг. Но ДХ-23 также не был запущен в производство. Испытания показали, что завеса получалась неравномерной, да и управление прибором признали ненадежным. Цех особых заданий ЗОК ЦАГИ изготовил всего одну партию для испытаний. Но основе ДХ-3 намеревались создать универсальный прибор ХУП, но о нем толком ничего не известно.
Не более удачным оказался прибор конструкции Н.А. Лукина. Он состоял из двух больших сигарообразных резервуаров и подвешивался под центропланом. Конструктор получил выигрыш по весу в 123 кг по сравнению с ДАП-200, отказавшись от выдавливания смеси сжатым воздухом. Каждый резервуар имел свой эжектор, работавший по принципу трубки Вентури. Разрежение подсасывало смесь из баллона. Прибор Лукина неоднократно испытывался на ТБ-3. Первый раз это имело место в ноябре 1934 г. Из-за плохих характеристик дымовой завесы его забраковали. Усовершенствованный вариант опробовали в мае 1935 г. сначала в Щелково, а затем на Переяславском полигоне. Плотность завесы опять окозалась неудовлетворительной, а расход смеси – слишком велик. Кроме того, явно не устраивало и то, что для подвески прибора Лукина под центропланом требовалось снять бомбодержатели. Не предусматривался и аварийный сброс устройства. Прибор Лукина тоже забраковали.
Для ТБ-3 предназначался и прибор Г-61, проектировавшийся в Экспериментальном институте НКТП в 1934 г. Два больших цилиндра крепились на общей раме под «брюхом» бомбардировщика. Этот прибор задумывался как универсальный: в него можно было заправлять дымовую смесь, растворы отравляющих
