Покорение Южного полюса. Гонка лидеров

помощью удалось наладить общение. Гости переночевали на борту «Йоа» – в трюме – и на следующий день вернулись к себе. Вскоре они пришли еще раз, а на третий раз Амундсен отправился с эскимосами на их стоянку.

Через шесть или семь часов они оказались на берегу замерзшего озера в долине среди низких холмов и добрались до множества иглу, которые напоминали кротовые холмики в снегах. Все жители высыпали наружу, чтобы приветствовать каблуна – белого человека.

Это было странное зрелище [писал Амундсен], которое я никогда не забуду. Посреди пустынного снежного пейзажа меня окружала толпа диких людей, смеявшихся и выкрикивавших что-то… пристально вглядывавшихся мне прямо в лицо, трогавших мою одежду, поглаживавших и шлепавших меня. Проблески света из иглу казались зелеными сполохами на фоне угасавшего на западе дня.

Амундсен пришел один и без оружия. Хотя его шумные хозяева, как и все кочевники, были искренне и неподдельно гостеприимны, это стало очень смелым поступком. Амундсен демонстративно отдал себя в руки своих хозяев, ведь только таким путем можно было завоевать их доверие.

Ночь он провел в иглу в качестве гостя двух семейств, обитавших в этом жилище, а на следующий день вернулся на «Йоа» в сопровождении трех эскимосов. Эскимосы очень быстро передвигались по снегу без каких-либо специальных приспособлений, Амундсен «с огромным трудом поспевал за ними на лыжах с двумя палками да по хорошему снегу».

Таким было знакомство Амундсена с жизнью эскимосов. Этого оказалось достаточно для подтверждения давно признанного им правила: жизнь по примеру эскимосов является лучшим способом существования в Арктике. Он знал, о чем говорил, поскольку лично оценил уровень комфорта и все преимущества иглу по сравнению с жизнью в палатке в условиях низких температур.

Этот визит укрепил дружбу, к которой стремился Амундсен. Поток гостей на «Йоа» не иссякал. Они искали возможности для обмена, и Амундсен оказался отличным партнером.

Вначале его мотивы были исключительно утилитарными. По примеру Нансена, Аструпа и доктора Фредерика Кука Амундсен решил учиться жизни в полярных условиях у местных жителей. По примеру своих учителей он был убежден, что цивилизация не обладает всеми знаниями и примитивные народы могут многому научить цивилизованных людей.

Нетсилики по-прежнему жили в каменном веке. Их оружием были лук и стрелы, кухонная утварь создавалась из мыльного камня, они знали единственный способ добывать огонь – трением двух кусков дерева друг о друга. Но они могли многому научить пришельцев, поскольку относились к заполярным эскимосским племенам, лучше других представителей человечества приспособленным к жизни в полярных условиях. Цивилизация не затронула этих людей, чьи даже самые сложные технологии все еще являлись первозданными и наивными. Но они были настоящими магистрами искусства выживания в условиях низких температур. Амундсен прекрасно понимал это и осознавал огромные недостатки собственных методов, несмотря на то что работал над ними десять лет.

Он начал записывать все, что относилось к материальной культуре эскимосов-нетсиликов. Это была задача, к которой он отлично подготовился, будучи от природы наблюдательным и восприимчивым человеком. Амундсен с симпатией относился ко всему, что имело отношение к примитивной культуре. Не являясь этнографом, он все же действовал очень профессионально – его блокноты и коллекции до сих пор считаются образцовыми. Он стал первым человеком, описавшим культуру нетсиликов и собравшим коллекцию предметов их быта. Впоследствии его вклад был высоко оценен потомками.

На Рождество один из нетсиликов, лет пятидесяти по имени Тераию, пришел на «Йоа» с печальным рассказом о том, как его семье отказали в помощи бесчувственные соплеменники. Если их не выручат сейчас, в мертвый сезон между исчезновением карибу и появлением первых тюленей в феврале или марте, он, его жена и ребенок просто умрут от голода.

Тут Амундсен понял, что ему представилась возможность попрактиковаться в эскимосском языке и заняться изучением жизни эскимосов в комфорте и без усилий. Тераию вместе с семьей предложили переехать в гавань и построить зимний дом недалеко от «Йоа». Его обеспечили продуктами и дровами. Он вместе со своей женой Каиоголо начал помогать экипажу в выполнении различной рутинной работы на «Йоа».

Но Тераию оказался по-настоящему ценным человеком. Не просто слугой из местных, учителем языка или подопытной морской свинкой для этнографа. Выяснилось, что он является непревзойденным мастером по строительству иглу. Он стал первым инструктором Амундсена в этом базовом искусстве выживания: умении строить жилище из местных материалов.

После Рождества и Нового года Амундсен вместе с Годфридом Хансеном, Педером Ристведом и Хелмером Ханссеном каждое утро после завтрака отправлялись к Тераию, чтобы получить очередной урок строительства иглу.

Они начали с наблюдений за работой Тераию. Затем через какое-то время стали помогать и в конце концов вскоре уже строили иглу самостоятельно под более или менее язвительные комментарии Тераию. При этом они пользовались только эскимосскими инструментами: специальным приспособлением для определения качества снега и ужасного вида ножом для вырезания блоков.

До полудня строили иглу [гласит обычная запись в дневнике Амундсена]. Для этого разбились на две партии, по два человека в каждой. За три часа удалось построить два великолепных иглу. Практики не хватает, но она появится позже. Само по себе строительство совсем не сложно.

За три недели до этого Амундсен стал одеваться полностью как эскимос.

Он без устали продолжал заниматься обменом. Помимо приобретения образцов для своей этнографической коллекции, он создал запас одежды нетсиликов для личного пользования. Вот описание первого опыта обращения с ней:

И внутренний, и внешний анораки свободно висят поверх штанов, поэтому воздух беспрепятственно проникает к телу. Внутренние и внешние штаны охвачены на талии шнурком и спускаются на камикки (сапоги), чтобы воздух мог свободно циркулировать. Я считаю, что это отлично, и вообще это единственный способ носить меховую одежду, если не хочешь потеть. Теперь я могу двигаться как угодно. Мне всегда тепло, и я не потею.

Это было довольно необычно. Очень мало кто из цивилизованных людей (даже в наши дни) способен погрузиться в примитивную культуру, не предпринимая попыток улучшить ее. Но Амундсен, будучи восприимчивым и скромным человеком, всегда с благодарностью учился у тех, кто мог его чему-то научить. Эскимосы могли быть грязными, могли ковыряться в носу и иметь своеобразные привычки, но с точки зрения жизни в полярных условиях они обладали мудростью, которой была совершенно лишена цивилизация. Он понял, что тысячелетия эволюции и специальной адаптации научили нетсиликов выживать на холоде, и с радостью учился у них всему, чему можно. Он твердо и сознательно посвятил себя «антропологическому» методу.

Первым делом Амундсен быстро научился принципам одевания в холодную погоду. Человек лучше адаптирован к экстремальному холоду, чем к теплу, поскольку человеческое тело – это очаг, требующий лишь изолирующих материалов для поддержания должной температуры, а вот охлаждать его значительно труднее. Изоляция довольно просто обеспечивается за счет