Куда ведет кризис культуры? Опыт междисциплинарных диалогов

Наконец, фактор «Позитивное отношение к жизни в условиях плюрализма, риска и конкуренции» включает в первую очередь положительное отношение респондента к таким понятиям, как модернизация, глобализация, различия, индивидуализм, демократия, риск, конкуренция и Евросоюз. А также уверенность в том, что успех в жизни — результат упорного труда, а не просто везения и связей.

В целом по результатам анализа выделенных факторов («мировоззренческих блоков») просматривается следующая картина. Индивидуалистические установки оказываются связаны сегодня в России не столько с формированием установок модернистских, сколько с отрицанием норм этакратических обществ. Распространение индивидуализма, видимо, — первый шаг к преодолению этих норм. Модернистские установки связаны с блоком «Правовые основы взаимоотношений личности, общества и государства», и они такие, какими я их только что описала, т. е. не освободившиеся полностью от традиционалистских представлений. Вероятно, эти типичные для России представления разлагаются только под влиянием определенных, характерных именно для сознания модерна поведенческих установок (нонконформизм, ориентация на перемены, инициативность, готовность к борьбе за свои интересы, толерантность к конкуренции). А постмодернистские установки связаны в России с отрицанием либеральных установок, которые, судя по полученным результатам, ассоциируются прежде всего с идеей о необходимости минимизации социальной роли государства.

Таким образом, анализ факторного распределения применительно к ключевым компонентам норм, ценностей и установок, которые составляют своего рода «каркас» мировоззрения россиян, позволил не только понять внутреннюю взаимосвязь многих из них. Он позволил и интерпретировать смыслы, которые стоят за соответствующими взглядами в российской культуре и достаточно сильно отличаются от приверженности на первый взгляд тем же нормам в культуре западноевропейской.

Подводя же не только методологические, но и содержательные итоги анализа основных факторов (блоков), из которых складывается сознание россиян, отметим следующее. Такие факторы, как «правовые основы взаимоотношений в системе „личность — общество — государство“» и «российская модель демократии» очень ярко отражают переходность, промежуточность нынешнего этапа эволюции нормативно-ценностных систем россиян в движении по пути от нормативно-ценностных систем этакратической разновидности обществ традиционного типа к обществам модерна. Однако не менее, а может быть, и более важно то, что одновременно они демонстрируют специфику этих систем в России. Поскольку соотношение входящих в них компонентов мировоззрения у россиян в целом достаточно устойчиво (по крайней мере, на протяжении последних 15 лет), ожидать быстрых сдвигов в этой области нет никаких видимых оснований. Притом что некоторая динамика в ней, как я постаралась показать в первой части доклада, все же прослеживается. Характер объединения этих блоков с другими факторами (блоками) свидетельствует о том, что «правовые основы взаимоотношений в системе „личность — общество — государство“» прямо связаны со все более широким принятием многих ценностей модерна на микроуровне. Следовательно, этот блок будет и дальше развиваться относительно динамично по мере распространения соответствующих ценностей и установок. Что касается блока «российская модель демократии», то он существует в сознании населения достаточно изолированно и, видимо, будет характеризоваться в силу этого относительно большей устойчивостью.

Типы нормативно-ценностных систем в российском обществе (количественные и качественные характеристики)

Лучше понять ситуацию с гетерогенностью нормативно-ценностных систем россиян позволяет анализ того многообразия комбинаций, подчас весьма причудливых, которые входящие в эти блоки элементы составляют в сознании отдельных людей, а также степени распространенности этих комбинаций в обществе. Конечно, «сколько людей — столько и мнений», и в этом смысле каждый человек уникален. Тем не менее можно попытаться выделить некоторые достаточно широко распространенные кластеры сочетаний, позволяющие получить интересующую нас картину гетерогенности нормативно-ценностных систем россиян и ее специфики по отношению к неким классическим представлениям о переходе от сознания домодерновых обществ к нормативно-ценностным системам обществ модерна. В качестве метода анализа этих комбинаций нами был избран кластерный анализ[130]. По его результатам были выделены 7 кластеров, некоторые особенности взглядов которых по конкретным переменным, вошедшим в анализ, приведены в Приложении к докладу.

Если попытаться выстроить кластеры по мере движения от сознания традиционалистского типа к сознанию модерна, и подобрать с учетом их характерных особенностей названия для каждого из полученных кластеров, то мы увидим следующую линейку:

• последовательные традиционалисты;

• традиционалисты-этакраты;

• разочаровавшиеся традиционалисты;

• немодернисты;

• протомодернисты;

• российские постмодернисты[131];

• российские модернисты.

Использование в двух последних случаях прилагательного «российские» призвано подчеркнуть специфику этих групп, оттенив тот факт, что сознание их представителей во многих отношениях довольно далеко и от классического модерна, и от классического постмодерна.

Если учесть как особенности кластеров в целом, так и их ядер[132] , то портреты этих кластеров будут выглядеть следующим образом. Речь пойдет только о наиболее характерных их особенностях; более детальная картина представлена в Приложении к докладу.

Традиционалистски ориентированные кластеры

Последовательные традиционалисты. Характерной особенностью этого кластера на фоне остальных выступает убеждение в том, что в экономике плановые начала должны доминировать над рыночными (82 % сторонников этой точки зрения), что конкуренция вредна, что все перемены ведут к худшему и нужно приспосабливаться к реальности, а не бороться за свои права. Здесь преобладают негативное отношение к демократии, различиям, риску, последовательная приверженность уравнительности и т. п. Среди «последовательных традиционалистов» наибольшая (82 %) доля тех, кто считает уважение к традициям и следование привычному ходу вещей важнее инициативы и поиска нового. И среди них же максимальное (78 %) согласие с суждением, что западный путь развития России не подходит.

Традиционалисты-этакраты. Этот кластер во многом близок к «последовательным традиционалистам». Подобно им, представители данного кластера — убежденные сторонники доминирования в России плановых, а не рыночных начал (97 % ядра и 73 % кластера в целом). И они в массе своей тоже хотели бы жить в обществе социального равенства, а не индивидуальной свободы (96 % ядра и 78 % кластера в целом). Характерно для них и преобладающее согласие с тем, что западный путь развития России не подходит (75 %) и что государство всегда должно отстаивать интересы всего народа перед интересами отдельной личности (71 %).

При этом к демократическим нормам жизни и кластер в целом, и в еще большей степени представители его ядра настроены скептичнее, чем «последовательные традиционалисты». Поэтому я и сочла уместным по отношению к ним слова «этакраты». Среди них меньше процент тех, кто считает необходимой оппозицию, и существенно меньше согласных с тем, что каждый гражданин имеет право отстаивать свои интересы при помощи демонстраций и забастовок. А готовность признать за государством право ограничивать свободу прессы здесь, наоборот, наибольшая, причем в ядре кластера она еще больше, чем в кластере в целом. Вместе с тем его представителей характеризует более позитивное, чем у «последовательных традиционалистов», отношение к конкуренции, переменам и модернизации, а также очень противоречивое и неоднозначное отношение к закону. Именно здесь мы обнаруживаем максимальное (86 %) согласие с мнением, что хорошие руководители для России важнее, чем хорошие законы.

Разочаровавшиеся традиционалисты. Этот кластер, как и предыдущий, также демонстрирует сложность и неоднозначность протекания процессов разложения ранее характерной для