— Сорок тысяч слов в минуту,— усмехнулся Шарапов.— Ох, уж эти мне женщины.
— Ну, знаешь!..
— Леля!—Онищенко обернулся к Виктору.— Давай, наконец, твои факты. Мне их тоже, если хочешь знать, не хватает. Давай,— в тоне его прозвучало нетерпение.
— Сейчас. Но прежде я хочу кое-что напомнить моему тезке.— Виктор посмотрел на Шарапова.— Помнишь, ты сказал, что вы не милиция и не суд, чтобы копаться в деталях?
— Помню,г— хмуро кивнул Шарапов.— И сейчас это повторяю. Мы должны были дать принципиальную оценку этому факту, чтобы все извлекли урок. И дали.
Виктор усмехнулся.
— Ну, а я — милиция, как вам известно. Я привык копаться в деталях. Тем более что иногда они превращаются... Ну, например, вам что-нибудь говорит такая деталь: в ту памятную ночь в общежитии Бухарову разбили нос?
— Это одному из пьянствовавших? — спросил Онищенко.
— Да.
— Они все перепились,— заметил Шарапов.— Кто-то из них его и ударил. Только и всего.
— А кто именно? — пытливо спросил Виктор.
— Я же говорю, они все были пьяны. Кроме Карцева, конечно,— ответил Шарапов.
— Нет. В этот момент там был еще один трезвый человек.
Шарапов решительно покачал головой.
— Не было. Наши ребята еще не подошли.
— Ребят не было, а человек был.
Все удивленно посмотрели на Виктора.
— Кто же он такой? — с любопытством спросила Челя.
— Сейчас я вам его покажу.
Виктор поднялся с дивана и приоткрыл дверь в коридор.
— Тетя Поля! — крикнул он.— Зайдите, пожалуйста.
В комнату неуверенно вошла пожилая худенькая
женщина в платке и стоптанных валенках.
— Садитесь, тетя Поля,— сказал Виктор, подвигая ей стул.— И расскажите, пожалуйста, товарищам, кто ударил тогда того студента, Бухарова? Ну, в общем, что мне рассказывали, повторите.
Женщина неловко опустилась на стул и смущенно расправила пальто на коленях.
— Чего ж тут рассказывать-то,— не поднимая головы, произнесла она.— Ну, дежурила я, значит, в ту ночь. Слышу, в первом часу уже шумят на втором этаже. Ну, я, значит, и поднялась. Гляжу, около семнадцатой ком наты:—она как раз у лестницы — ребята возятся. Пьяные, конечно. Я ж их всех, кто живет, знаю,-Она подняла голову и смотрела теперь на одного Онищенко, догадавшись, видимо, что он тут главный.— Один, правда, пришлый был. И верно, трезвый. Ну, этот,—она бросила взгляд на Виктора,—Жак его, господи?
— Карцев? — подсказал тот.
— Во, во.
— А вы его тоже знали, тетя Поля? — мягко спросила Леля.
— А то нет? Часто небось приходил. Вот, значит, он этого Бухарова Саньку и стукнул. Ключ он у него отнимал. «Отдай,— кричит,— пьяная свинья! Чего вы тут над девушкой измываетесь!» Ну и, значит, запер он дверь от них. А эти, ироды, лезут, гогочут.— Женщина осмелела и говорила уже свободнее.— А потом уж я на третий побежала, за старшими, значит. Вот так оно и было.
Все с невольной улыбкой слушали ее, а когда она кончила, минуту никто не решался заговорить.
— Ну что ж, тетя Поля,— вздохнув, сказал, наконец, Виктор.— Спасибо вам. Идемте, я вас в машину провожу, если, конечно, у товарищей вопросов нет.— И он посмотрел на остальных.
— Да нет, ножалуй,— задумчиво сказал Онищенко.
Когда Виктор вернулся, говорила Леля:
— ...мне просто стыдно! Честное слово, стыдно! Сколько же он пережил! И как мы вообще так могли, я не понимаю!
— И все-таки надо разобраться,— твердо сказал Шарапов,— а потом уж решение менять. Мало ли что эта тетка скажет.
Онищенко, как всегда, невозмутимо заметил:
— Разобраться, конечно, надо. Но всегда лучше это делать,— он выразительно посмотрел на Шарапова,— перед тем, как принимать решение.
— У меня только одна просьба, братцы,— сказал Виктор-—Разберитесь к завтрашнему дню. Мне надо как можно быстрее с этим парнем встретиться. С ним у, меня еще ой-ой сколько возни.
— У нас тоже,— сказал Шарапов.
Виктор возразил:
— Но, по разным линиям. А мне через него еще кое-кого спасать надо.
— Разберемся. Звони,— решительно сказал Онищенко.
Из райкома Виктор ушел со смешанным чувством надежды и опасения, причем, если честно сказать, то опасений было больше. Вероятно, еще и потому, что слишком много он поставил на одну-единственную карту.
Правда, в этот момент Виктор еще надеялся, что Розовый приведет сегодня Глеба Устинова к главной цели. И тогда... Но вечером стало известно, что Розовый привел к «тихой» Гале.
Следующее утро застало Виктора на знакомой привокзальной площади невдалеке от палатки, где торговала Галя. Девушка, оказывается, играла куда большую роль, чем он себе представлял поначалу. К ней следовало присмотреться повнимательней. И на этот раз наблюдения Виктора оказались далеко не такими бесплодными, как накануне.
Не прошло и часу, как он заметил, что невдалеке остановился небольшой голубой «пикап». Из него выскочил худенький паренек и деловито направился к Га линой палатке. Но чем ближе он подходил, тем нерешительней становились его движения, на лице появилась смущенная, чуть заискивающая улыбка.
С первого взгляда Виктор почувствовал, что где-то уже его видел, но только спустя некоторое время, наконец, вспомнил: это был парень, с которым так горячо толковал Харламов, отведя в сторону от других ребят, в тот вечер, в переулке, когда Виктор решил подойти к нему. И парень этот, оказывается, шофер. Судя по всему, он совсем недавно познакомился с Галей и тут же, очевидно, влюбился в нее, именно влюбился, иначе этот бойкий паренек сейчас не краснел бы так и не робел, разговаривая с ней. Но раз их знакомство недавнее, то, наверное, и с Харламовым он сблизился недавно. Недавно! А парень-то — шофер! Оперативное чутье подсказывало Виктору, что все тут не случайно, все цепляется одно за другое и еще за что-то.
Пока незнакомый парень разговаривал с Галей, Виктор успел записать номер машины и из ближайшего телефона-автомата передал его товарищам, попросив немедленно выяснить все, что возможно, о водителе машины.
Когда Виктор вернулся, паренек все еще крутился возле палатки, пережидая, пока Галя отпустит очередного покупателя, чтобы снова заговорить с ней. Виктор перешел поближе.
— Ступай, Пашенька, ступай,—неторопливо и вкрадчиво говорила Галя.— До вечера, значит!
— Неохота ступать-то...
— Ну, мало ли что,— улыбалась Галя, стреляя по сторонам глазами.— На работе же я. И у тебя машина небось уже замерзла.
— Нет. Она у меня ученая,— в голосе его прозвучали горделивые нотки.— С пол-оборота заводится. Карбюратор сегодня...
В конце концов Галя все-таки уговорила парня, и он ушел.
И тут же она обратилась к последней из покупательниц:
— Гражданочка, предупредите, чтоб за вами не вставали. Мне на базу звонить надо.
Она торопливо отпустила последних покупателей, потом захлопнула окошечко и повесила на нем уже не раз, видимо, послужившую ей записку: «Ушла звонить».
