кровавыми потерями валлоны залегли на землю после первого прорыва от 300 до 400 метров. Создается впечатление, что они попали в ловушку. Весь лес горит от вражеского огня.
Постепенно захлебывается атака наступающих валлонов и тех солдат, которые приданы им для обеспечения. Однако, по крайней мере, ту территорию, которая уже занята, необходимо удержать. Это становится все труднее и труднее и ведет к новым кровавым жертвам. Молодые солдаты из 3-й группы, которые находились в авангарде наступающих и продвинулись почти на один километр, далее не преодолели даже метра. Их радиограмма, направленная в командный пункт группенфюрера СС Гилле, звучит: «Дальнейшая атака едва ли возможна. Все наши попытки оканчиваются неудачей».
Леон Дегрелль потрясен этим известием, но еще больше угнетен, когда ему докладывают, что в утреннем сумраке видели длинный ряд следов от саней, оставленных на склоне леса Течлин, которые покрыты кровью убитых и раненых добровольцев.
Сани с ранеными в кровавом лесу Течлин спускаются с заснеженных склонов. Теперь стали слышны еще и разрывы ракетных установок «катюш». С громким визгом все 36 снарядов залпового огня уничтожают абсолютно все на этом узком пространстве. Бельгийские добровольцы ищут защиты в ямах и за деревьями. Массы высокоподнятого снега опускаются затем снова на влажную, болотистую землю подлеска. Очень холодно, не менее 25 градусов ниже нуля. Над обезглавленными верхушками деревьев просматривается серый, темный от дыма день.
14 января становится одним из самых скорбных дней для штурмовой бригады «Валлония». Уже за первые полчаса атаки четыре выделенные группы потеряли более чем 200 убитых и раненых. Под опустошенной рощей повсюду лежат мертвые или умирающие. Отдельные группы солдат борются каждый сам за себя. Четвертая группа уже не знает, куда ей направлять огонь крупнокалиберных пулеметов. Враг, кажется, повсюду в этом проклятом лесу. Третьей группы, которая была во главе нападения валлонов, практически не существует. Лишь единицы из этого подразделения борются, укрывшись под поваленными деревьями в кровавом болоте из серого снега и черной земли. Заградительный огонь противника не дает солдатам поднять головы, и они жестоко страдают, будучи не в состоянии передвигаться.
После артиллерийской подготовки советская пехота начинает контратаку. Тысячи ее солдат выходят из окопов и бросаются на валлонов. Их крики звучат отовсюду, хотя, казалось бы, они были подавлены артподготовкой. Эхо, отражающееся от дерева к дереву, вновь и вновь повторяет: «Ура! Ура! Победа! Ура!»
Первая линия защитников леса Течлин подавлена огненной лавиной артиллерии дивизии «Викинг» и уничтожена атакой гренадеров бригады «Валлония». Но из заснеженных укреплений второй линии появляются теперь новые мстители, которые начинают атаку и отбрасывают бельгийских добровольцев на их исходные позиции. Пулеметы русских стреляют беспрерывно по отступающим валлонам. Из-за нагромождения трупов вновь и вновь появляются новые массы солдат, обороняющих лес.
— Это страшно, — бормочет унтершарфюрер Пауль Терлин, наблюдатель артиллерийской батареи, выдвинутый на позиции валлонов. — У них, кажется, больше солдат, чем у нас снарядов.
Валлоны начинают шаг за шагом отступать перед этой мощной атакой русских. 1-я и 2-я группа гренадеров, вопреки всем попыткам оберштурмфюреров СС Мэтью и Деррика остановить отступление, отошли уже до опушки леса. Юноши из 3-й группы, далеко выдвинувшиеся в расположение противника, обречены на гибель. Эти шестнадцатилетние подростки, оказавшиеся в двухстах тысячах километров от Родины, которая не знает ничего об их боевых действиях и о жертвах среди них посреди украинского леса, даже не представляют себе, что делать дальше. Впрочем, имеется, по крайней мере, одна возможность!
— Быстро, юноши! Занять круговую оборону! — приказывает оберштурмфюрер Денни. Молодые бургунды видят вокруг себя только врага. Но они решились продать свою жизнь так дорого, насколько это будет возможно. Часы полевых учений и парадов по поводу принесения присяги рексистской молодежной партии — это все в прошлом. Теперь они в одиночестве предоставлены самим себе в жесткой борьбе, здесь, в этом лесу, где вокруг рвутся гранаты и раздаются очереди из автоматов, от которых они не в силах уклониться.
И это теперь, когда их друзья уже оттеснены до опушки леса. Проходит несколько минут, и гренадеры «Валлонии» снова выходят на свободное, покрытое снегом и освященное смертью поле. Волны нападающих должны быть уничтожены здесь на опушке леса. Бургунды это знают, понимая, что они должны организовать последнюю линию обороны на гребне и не отступать на покрытую снегом равнину, где их ожидает гибель.
— Ура! Ура!
Уверенные в победе русские кричат дикими голосами. Штурмбаннфюрер Люсьен Липпэ, бледный как смерть, прижимает к уху трубку полевого телефона. 4-я группа пехоты, выступающая на пике атаки штурмовой бригады, была уничтожена в течение нескольких минут. Бургунды поднимаются в отчаянном порыве еще раз, так как понимают, что дальнейшее отступление значит для них неизбежную смерть на этих снежных склонах. Итак, уж если умирать, то лучше это делать в борьбе, отстаивая метр за метром занятую территорию. В этом ужасном положении среди бургундов внезапно появляются два вождя СС: Люсьен Липпэ и Леон Дегрелль.
Командир штурмовой бригады «Валлония» и адъютант покинули командный пункт дивизии «Викинг» и поспешили к своим солдатам. Их приказ звучит:
— Бургунды не отступают!
Под защитой огня крупнокалиберных пулеметов 4-й группы гренадеры 1-й и 2-й групп, закрепившись в 200 метрах от опушки леса, удерживают свои позиции, но оставшиеся в лесу солдаты, по-видимому, так и не могут двинуться с места.
— Где 3-я группа? — спрашивает штурмбаннфюрер Липпэ.
— Мы не знаем, штурмбаннфюрер, где-то дальше на востоке.
— Как далеко?
В ответ офицеры только пожимают плечами.
— Далеко. От 700 до 800 метров отсюда.
В этом партизанском крае, месте посещения регулярных советских подразделений, преодоление такого расстояния означает уверенную гибель. И все же раздающиеся из леса выстрелы говорят о том, что юноши молодежной группы еще не все погибли.
Надвигается ночь. Теперь темно уже в пять часов. Предстоит черная зимняя тьма смерти. В лесу Течлин уже почти ничего не видно. Необходимо выждать, собраться с силами, выстоять против холода и страха, часами не двигаясь, хотя страшный парализующий душу мороз хватает тела бургундов, скрывающихся за поваленными деревьями. Люсьен Липпэ и Леон Дегрелле возвращаются на командный пункт дивизии «Викинг», где рассказывают командованию о своих впечатлениях и переживаниях. Три группы лежат на опушке леса, но далее продвинуться не могут. Еще одна группа потеряна, где-то среди дубов Течлина.
Группенфюрер СС Гилле оценивает обстановку прошедшего дня. Взгляд его из-под очков в роговой оправе неподвижен. Валлонам он никогда ранее не казался таким твердым и замкнутым. После долгого молчания Гилле смотрит Липпэ в глаза и приказывает тоном, не терпящим возражения:
— Атака штурмовой бригады валлонов должна продолжаться. Цель та же.
Затем он экспрессивно продолжает, внезапно повышая голос, что совершенно не характерно для этого хладнокровного мужчины с тонкими губами и костлявым лицом:
— Лес Течлин должен быть вами взят!
Это одновременно и просьба и приказ. Отказ от дальнейшего наступления исключается, несмотря на потери в 200 убитых и раненых бургундов. Бойцы 1-й, 2-й и 4-й груп этой ночью будут лежать в окопах на снегу неподвижно, несмотря на мороз. Но они остаются с их друзьями на связи. Самое большое беспокойство оберштурмфюрера СС Дегрелля — это участь 3-й группы, которой он командовал так долго и где знает каждого солдата по имени и фамилии.
— Я на рассвете отправлюсь к ним, штурмбаннфюрер, — говорит он Липпэ.
Тот молчит, будучи не в состоянии предотвратить этот безрассудный поступок. Вождь рексистов взбирается на танк, который удается завести ранним утром 15 января. Танк движется, проходит два километра на восток, потом идет вдоль опушки леса, там, где на него взобрался оберштурмфюрер. Дегрелль
