— Обыкновенная болтовня Советов.
— И все же, что там написано?
— Тебе действительно это нужно?
Солдат не отвечает, но к нему присоединяются с той же просьбой несколько приятелей. Вздыхая, унтершарфюрер говорит:
— Хорошо, я вам переведу. Это призыв «Национального комитета «Свободная Германия» к офицерам и солдатам: «Вас ожидает полное уничтожение. Ничего другого невозможно. Помощи с той стороны кольца ждать нечего. После четырехсуточного ожесточенного сражения войска деблокирования, пройдя несколько километров, были остановлены. Ваш генерал отказывается вести переговоры вопреки нашим предложениям. Теперь дело только за вами. Прекращайте борьбу. Присоединяйтесь к «Национальному комитету «Свободная Германия». Гитлер и его генералы ведут вас на смерть. Национальный комитет поможет вам вернуться в свободную Германию».
Бельгийские добровольцы смеются. Брюсселец говорит:
— В любом случае эта пропаганда рассчитана только на немцев. Мы же бургунды, как говорит наш командир. И к нам «Свободная Германия» не имеет никакого отношения.
— Какой тип подписал эту бумажку? — спрашивает пулеметчик из Шарлеруа.
— Генерал Зейдлиц.
— В легионе «Валлония» такого не знают.
Унтершарфюрер СС берет листовку, мнет ее и бросает в грязь. Затем замечает:
— Мы здесь еще много подобного найдем.
Уже прошло много времени, с тех пор как доброволец Александр на передней линии фронта в Ольшанке мог поджарить на сковородке у повара мясо по-валлонски во фритюре. Теперь в осажденном кольце господствует настоящий голод. В то время как сильные порывы ветра развевают новую кучу пропагандистских листовок «Национального комитета «Свободная Германия», валлоны бросают все свои силы на поиск картофеля.
За последние дни котел под Корсунь-Шевченковским значительно сузился. Расстояние до границ котла вокруг Корсуня, и так небольшое, сократилось еще на четыре-пять километров. Город, который оказался защищенным только на севере у Арбузова, час от часу ожидает падения. В штабах не отмечалось никакой паники, однако там не питали и никаких иллюзий. Никто больше серьезно не верил в возможность выхода из котла и прорыва к немецкой линии фронта на западе. Тем не менее все знали, что каждый из них должен продолжать борьбу ценой собственной жизни. Больше чем когда-либо действовал старый лозунг Вильгельма Швейгера, из дома Оранов[17]:
«Если хотят что-то предпринимать, но на это нет особой надежды, то все же надо верить в успех и постараться выждать».
Теперь важное значение приобретает приказ: собрать все окруженные силы в один кулак на юго- западе, чтобы начать там прорыв. Но для того, чтобы решить эту задачу, необходимо сохранять еще и небольшие силы на северо-востоке. К полудню 12 февраля группенфюрер СС Гилле узнает, что деревня Арбузово уже занята советскими войсками. Теперь катастрофа грозит всему котлу.
— Я направляюсь туда! — говорит начальник штаба.
Штурмбаннфюрер Шёнефельдер открывается для Гилле с совершенно новой стороны. Раньше он всегда сохранял ледяное спокойствие. Теперь и он и командир дивизии «Викинг» садятся в свой «фольксваген» повышенной проходимости. Водителю приказано ехать на север. Положение слишком серьезно.
Группенфюрер Мённер собирает вокруг себя солдат, которые только что ушли из Арбузова. Охаживая бегущих по спинам своей дубинкой, он останавливает их, и поворачивает навстречу противнику. Через несколько минут внезапно появляется командир дивизии «Викинг», выскочивший как черт из бутылки среди отступающих в Корсунь солдат. Он поднимается во весь рост в своей машине и, громко ругаясь, отдает команды. Никогда прежде не видели его германские добровольцы в таком бешенстве. Но Гилле знает, что он может заставить их остановиться, если они станут уважать его больше, чем испытывать страх перед Советами. Поэтому он размахивает своей дубинкой и угрожает, что опустит на спину каждому, кто покажет ее противнику. После того как группенфюрер СС прекратил панику, он вышел из машины на дорогу, указал на первые дома деревни и призвал громоподобным голосом:
— Кто идет со мной?
Обескураженные его грозным видом немецкие, голландские и фламандские добровольцы сразу поворачивают назад. Приказ командира отрезвляет их. И они стреляют, прыгают, вновь берут свои окопы, снова атакуют, восстанавливая положение. Пулеметы стрекочут непрерывно.
Командир дивизии «Викинг» стоит на дороге, упершись раздвинутыми ногами в землю. Он не обращает внимания на свист ложащихся вокруг него снарядов. Гилле даже не слышит их, он, вероятно, так же как и многие старые артиллеристы, оглох. Вытянутой дубинкой он указывает добровольцам путь к цели. После того как германские добровольцы полка «Вестланд» снова взяли Арбузово, Герберт-Отто Гилле разворачивает свою машину и уезжает с поля боя. Перед большим прорывом на юго-западе, который намечено начать сегодня ночью, он хочет внимательно изучить карты. К предусмотренному часу Корсунь уже не будет «столицей» котла.
XIV
Грохоча ящиками, немецкие юные добровольцы еще раз прощаются со старым лагерем. В вечерних сумерках они вновь грузят на машины боеприпасы. Ночью 12 февраля 1944 года дивизия покидает Корсунь. Первый этап к свободе — это путь к юго-западной оконечности котла, к деревне Стеблево, где в начале наступления шла жестокая борьба с советскими танками. В свете луны, при морозе тянутся длинные колонны. За две недели сражений немецкая сторона потеряла более десяти тысяч убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Теперь оставшиеся 40 000 солдат пытаются прорвать внешнюю границу котла. Первое препятствие на марше — это мост через речку, берега которой тянутся от Корсуня до деревни. По этому единственном мосту, от которого теперь зависит участь двух армейских корпусов, обороняющихся у русла Днепра, необходимо переправить один грузовик за другим. Сейчас на них грузятся тысячи измотанных солдат и сотни раненых. Жандармы на мотоциклах с бляхами полевой жандармерии на груди инструктируют, размахивая красными и белыми флажками водителей грузовиков, как вести свои машины по мосту. Они полны спокойствия, как если бы находились в ста километрах за линией фронта. Немецкий порядок все еще твердо соблюдается. А иначе валлонам, не соблюдающим дисциплину, не выжить в эти критические часы. Не думая о советских войсках, которые могут появиться каждое мгновение в Корсуни, жандармы спокойно регулируют движение в определенном цикле, посылая грузовики то быстро вперед, то придерживая их на месте.
Очень немногие из них остаются пока на севере в осажденном городе. В то время когда передовые части русских войск будут входить в город, последние добровольцы полка «Вестланд», которые держали фронт в Арбузине, шаг за шагом вереницей станут выходить из Корсуня, как будто этот маневр был уже давно предусмотрен. На юго-запад от сданного города по долинам и холмам тянутся грузовики. Иногда на колеса грузовиков приходится надевать цепи. Моторы ревут в колеях этих вязких и небезопасных дорог.
— Все выходят из грузовиков!
Пехотинцы уже к этому привыкли. Спускаются с кузовов машин и толкают грузовики, пытаясь снова и снова вытащить их из грязи. Однако к утру подморозило, и грязь застыла. При 25-градусном морозе дорога превращается в ледяную. Грузовики один за другим начинают скользить и переворачиваться.
— Пешком! — звучит команда. Другого выхода не остается. Солдаты покидают последние грузовики после того, как они становятся непригодными для движения по такой дороге. Разве остаются некоторые с боеприпасами. С поднятыми воротниками солдаты бредут под ледяным ветром среди этой ночи смерти. Шатаясь, они тащат за собой пулеметы, ящики со снарядами и гранатами. Часто случается, что кто-либо из них падает, будучи не в силах пережить холод, усталость и накатывающий на них сон. Голод иссушает их
