должен быть немедленно без жалости уничтожен!
— А боеприпасы и продовольствие на чем повезете?
— Все, что нам пока нужно, унесем на руках. Остальным мы должны обеспечить себя за счет противника. — Занге улыбнулся.
— Да поможет вам бог! — сказал Вольф.
— Скажешь несколько слов на дорогу?
Вольф кивнул. Занге покрутил рукоятку телефона и в трубку сказал по-русски;
— Кляйн? Постройте людей.
В бывшем мучном амбаре, холодном и темном, заперто было около ста молодых людей. Хотя и без того было тесно, люди жались друг к другу, стараясь согреться.
Свет едва проникал сквозь узкие щели.
Алеша сидел у самой двери. Рядом— девушки лет но семнадцати. Одна из них тихо плакала.
С улицы женский голос позвал:
— Машенька!
Несколько девушек кинулись к двери.
— Мама!.. Мамочка!.. Мама!..
Грубый голос за дверью амбара приказал:
— А ну! Геть отсюдова!
— Дочка там у меня, — всхлипывал женский голос. — Ничего не взяла с собой… Только вот кожушок передать…
— Убирайся, тебе говорят! Ну! Ведьма старая…
Алеше было видно в щель, как полицай прикладом отгонял от амбара женщину.
— Мама! — крикнула девушка, что стояла на коленях рядом с Алешей и тоже смотрела в щель — Уходите! Не просите их ни о чем! Не унижайтесь, мама! Я здорова! Не пропаду!..
— Маша!
Снова окрик:
— Молчать!
Неожиданно грохнул выстрел… В амбаре ахнули и затихли. А выстрелы застучали вдруг один за другим, как град по железной крыше.
Алеша видел в щель, как побежала от амбара женщина, как взмахнул руками и упал полицай. Промчалась куда-то лошадь с пустыми санями. Мелькнуло несколько полицаев, пытавшихся отстреливаться на бегу. Потом увидел полушубки и шапки с красными лентами.
Еще минута — и по двери амбара застучали приклады, лязгнул отбитый засов. Дверь широко распахнулась, и двое румяных, разгоряченных боем парней с автоматами и красными бантами на полушубках, улыбаясь, крикнули:
— Выходи, ребята, приехали!
— Разбегайся, да больше не попадайся!
Толпа хлынула из амбара.
Парней, освободивших их, девушки окружили, гомон стоял такой, что ни единого слова нельзя было разобрать.
Алеша выбрался из толпы и почти сразу же наткнулся на труп полицая, лежавшего навзничь, раскинув руки. Это был тот самый здоровенный бугай, что недавно задержал его на дороге. Алеша нагнулся поднять карабин, но чья-то нога наступила на карабин чуть раньше. Высокий человек в кожаной куртке строго сказал Алеше:
— Мальчик, рано с оружием баловать. Марш домой!
Алеша не стал с ним спорить, пошел по улице, где лежали убитые полицаи и двое партизан в полушубках с красными бантами.
У длинных складов, к которым подходила ветка железной дороги, Алеша задержался. Двери складов были распахнуты, часовые у ворот лежали убитые. Из складов выносили мешки, ящики с продовольствием, грузили на сани.
В поселке хозяйничали партизаны. Ходили по улицам, стучали в двери домов.
— Выходите, товарищи! Все — к складам! Разбирайте продовольствие!
Небольшая группа местных жителей уже собралась у складов, но войти никто не решался. Высокий человек к кожаной куртке взобрался на сани.
— Товарищи! Граждане! Это ваши продукты! Ваши! Их отняли у вас и собирались везти в Германию. Нам всего не забрать. Разбирайте вы, уносите сколько сумеете. Остальное все равно подожжем…
— Эх, была не была! — Какой-то старик, швырнув шапку на землю, бросился к складу.
— Не бойтесь, товарищи! Партизаны отряда «За Родину» не дадут вас больше в обиду гадам! Мы теперь в окрестных лесах всерьез и надолго!.. — говорил человек в кожаной куртке.
Люди потащили к домам мешки.
Алеша увидел девушек, что были с ним рядом в амбаре: Машу и подружку ее. За ними шла Машина мать, причитая:
— Ох, девочка, да что ж это, милая? Да куда ж ты опять? Домой иди, говорю!..
Маша окликнула:
— Алеша! Ты куда?
— Я? Домой. Мне домой надо, к деду…
— А мы хотели в отряд. Не берут. Говорят, молодые, мол, девушки, говорят… — Маша явно расстроилась.
— Ну, пока, — смущенно сказал Алеша.
— До свиданья…
Девушки смотрели вслед уходящему к лесу Алеше, когда к ним подошел человек в кожаной куртке.
— Вы просились в отряд, девчата?
— А что, можно, да? — обрадовались девушки.
— Нет, нельзя. А надежные люди нам вот как нужны. Вы местные?
— Здешние, вон наш дом…
Они направились к дому.
— Вот что, девушки, просьба к вам у меня большая… Вы комсомолки? — спросил Высокий.
— Да, а как же, — сказала подруга Маши.
— Значит, боевое задание: ногу пареньку одному штыком пропороли гады, потерял много крови, боимся, в лес до базы не довезем…
— Оставьте у нас! Мы вылечим и спрячем! С собаками не найдут! — горячо откликнулась Маша.
— О господи!.. — только вздохнула Машина мать, которая шла все это время сзади.
— Мамочка! — обернувшись, укоризненно сказала Маша.
— Молодцы, девчата! Иного не ожидал! Все это ненадолго, мамаша. Дня через два заберем… Сейчас пронесут огородами, чтоб не видел никто…
Раненого принесли двое на самодельных носилках. Он стонал и был вроде бы без сознания. Девушки помогли втащить его на чердак. Уложили на сено. Те двое, что принесли его, положили рядом с ним автомат, гранату, мешок с продуктами и молча ушли.
Маша склонилась над раненым. Парень трудно дышал. Маша сняла с него шапку — рассыпались русые кудри.
— Красивый какой!.. — восхищенно сказала подруга.
— Неси горячей воды, балаболка, — оборвала ее Маша. И ласково убрала русую прядь с мокрого лба раненого…
По улице оккупированного города мимо разрушенных и сгоревших зданий ладная лошадка медленно тащила сани, на облучке которых сгорбившись сидел дед Матвей. Полозья саней скрипели по битому стеклу, кускам кирпича и штукатурки. Грохоча гусеницами, прополз замаскированный под грязный снег
