Тот вдавил и повернул рычаг взрывной машинки…
В ту же секунду к отдаленному гулу прибавился новый, более мощный…
В штольнях рвались заряды, рушились своды, обломки породы засыпали станки, поточные линии, склады оборудования…
Откуда-то хлынули мощные потоки воды и смели все, что уцелело после взрыва: платформы, электровозы, конвейерные линии…
В пещере все завалило обломками породы. Кунц слабо стонал. Еловой — тоже раненный — вытаскивал его из-под обломков.
Мимо, по штреку, бежали люди. Вода хлюпала у них под ногами. Доносились выстрелы…
Чишпива и Шумский с трудом шли по штреку навстречу потоку, то по колено, то по пояс в воде. Шумский, ослабев, прислонился к стене.
Чишпива подошел, чтобы помочь, и вдруг увидел рыжего шарфюрера, который спокойно смотрел на него и Шумского. В руке у шарфюрера был пистолет.
— Что это у вас? — пальцем показал шарфюрер на железный ящичек. — Ну-ка, дайте сюда!
— Бегите, Ян! — Шумский бросил ящичек чеху и кинулся на рыжего шарфюрера. Раздался выстрел.
Бютцов свернул за поворот штрека и едва не столкнулся с рыжим шарфюрером, который тащил связанного Шумского.
— Господин подполковник, — сказал шарфюрер. — Я узнал этого типа. Это не Мильх, это Кюнль. Он приезжал в «Величку». Его обязательно надо доставить в гестапо.
Как нам отсюда выбраться? — спросил Бютцов.
— Через шахту «Зет». Наши ее еще контролируют.
Бютцов огляделся: вокруг никого не было. Подполковник выхватил из расстегнутой кобуры пистолет и выстрелил шарфюреру в голову. Эсэсовец упал. Бютцов склонился к Шумскому, приподнял его.
— Я вытащу вас отсюда…
— Нет. — Шумский покачал головой. — Документы остались… у Яна… Развяжите мне руки и уходите из штольни, а то ненароком свои же прибить могут. Передайте Млынскому: новых объектов «Доры» больше не существует.
В бункере за столом совещаний сидели Гитлер, Геббельс, Борман, генерал-полковник фон Хорн, начальник технической службы министерства вооружений Зауэр, генеральный директор заводов по производству ракет генерал Дорнбергер и группенфюрер Вольф.
— Через несколько недель профессор Хагель закончит работы по монтажу уранового котла, — докладывал Зауэр. — Вскоре у вас в руках будет оружие невиданной разрушительной силы…
— Что скажете вы, Дорнбергер? — спросил Гитлер.
— Последние испытания ракеты А-4 показали, что дальность Фау можно значительно увеличить. К сожалению, в связи с наступлением русских в Прибалтике испытательный полигон в Пенемюнде пришлось эвакуировать…
— Вольф, — сказал Гитлер устало, — мне доложили, что в «Доре» коммунисты и саботажники срывают производство ракет, устраивают диверсии. Наведите там порядок.
— Будет исполнено, мой фюрер!
— Слушайте мой приказ. — Гитлер собрал наконец в кулак остатки воли. — Все компоненты для производства атомного оружия и оборудование для изготовления сверхмощных ракет перебазировать в Альпы и продолжать работы до полного их завершения. Генерал-полковник фон Хорн, вы назначаетесь командующим ударной группой армий. Ваша задача — в кратчайший срок построить в горах укрепленный район и удержать его, что бы ни происходило здесь, в Берлине, и в центральной Германии. Вы меня поняли, фон Хорн?
— Благодарю за высокое доверие, мой фюрер! — ответил, поднявшись, фон Хорн.
— Группенфюреру Вольфу я поручаю организацию транспорта из «Доры» и других объектов, их охрану, включая производство на месте, в Альпах… Кодовое название операции — «Фергельтунг» [2]. Исполнение немедленное…
Фрейлейн Анна вошла в кабинет, когда доктор Фрибе у кресла занимался пациентом.
— В приемной — группенфюрер Вольф, — сказала Анна.
Фрибе спокойно взглянул на нее поверх очков и продолжал работу. Однако засуетился пациент: он сплюнул, отстранил руку доктора и поднялся с кресла.
— Благодарю, на сегодня хватит, профессор… Я зайду в другой раз… — И выскочил из кабинета.
Тут же вошел группенфюрер Вольф в сопровождении Крюгера.
— Здравствуйте, господин Вольф. Пожалуйста, — сказал почтительно Фрибе.
— Процветаете?
— Понемногу…
— Это неплохо всегда, а в наше трудное время — особенно. — Вольф опустился в кресло. — Внизу третий, коренной… замучил…
Фрибе сунул в рот группенфюреру зеркальце.
— Давненько вы не были у меня… Придется удалять.
— Долгая процедура?
— Полчаса, минут сорок… Без обезболивания — быстрее.
— Нет уж, благодарю… Только мне надо предупредить… Телефон у вас где?
— Пожалуйста, группенфюрер. — Фрибе открыл дверь в рентгенкабинет.
— Уютно. — Вольф оглядел комнату и набрал номер. — Занге! Немедленно поезжай в тюрьму «Моабит» и передай мое распоряжение: инженера Кюнля привести в порядок. Захватишь его с собой в Нордхаузен. — Вольф заметил, что обитые свинцовой прокладкой двери-в рентгенкабинет слегка приоткрыты. — Пусть он там поглядит, походит. Может, встретит кого-нибудь из знакомых… Держи его на коротком поводке. Документы получишь у Крюгера и отправляйся в Нордхаузен сегодня же вечером!
Неподалеку от тюрьмы «Моабит» стоит «Мерседес», в машине— Карасев и Гелена. Она в шляпке с вуалью. В этой светской даме трудно узнать певичку из офицерского кабаре или официантку из пивной. Карасев — в форме майора вермахта.
Наконец из ворот выезжает большая черная легковая машина. Когда она приближается к «Мерседесу», Карасев и Гелена целуются.
Из-за плеча Карасева Гелена видит сидящих в машине на заднем сиденье Занге, еще одного эсэсовца и между ними инженера Кюнля.
Карасев разворачивает свой «Мерседес» и едет следом.
По случаю воскресенья и хорошей погоды на берегу озера довольно многолюдно. Лед уже подтаял у берегов и сереет посередине озера.
Маршируют отряды «Гитлерюгенда» и фольксштурма, хлюпая по грязи. Гуляют пожилые пары, греются на солнышке инвалиды, кое-кто с удочками. Чинно проходят полицейские.
Пожилая добропорядочная пара — Фрибе и фрейлейн Анна — сидит за столиком в кафе. Фрибе допивает пиво, фрейлейн Анна, отставив вазочку с остатками мороженого, смотрит через окно на воду. К ним подходит Гелена.
— Две марки сорок пфеннигов и талончики на сахар за мороженое для фрау.
Фрибе вздохнул; покачав головой, неторопливо достал бумажник. Тихо сказал:
— Будьте осторожны. У них, возможно, имеются ваши фото. Ко мне больше не приходите. Связь — по телефону и через тайник.
— Благодарю, — произнесла Гелена и, возвращая сдачу, на секунду задержав руку, добавила: — Это
