Женщина закатила глаза к потолку, изображая усталость.
– О боже! Ну, конечно, расстроила. Что вы там себе вообразили?
– Ну а вопросы типа «Кто виноват?» вы себе задавали?
Лара взъерошила кудряшки и в недоумении уставилась на следователя.
– А разве не ясно? Эмму убил какой-нибудь бродяга, случайно оказавшийся рядом с ее домиком.
Настал черед удивляться следователю:
– Бродяга? А какой ему с этого прок?
– Ну, деньги, драгоценности, черт возьми. Вы что, не смотрите «Криминальную хронику»?
«Поверхностна и беспечна, но отнюдь не столь глупа, как пытается изобразить. Красивая внешность и очаровательная взбалмошность – этим она облапошивает мужчин.
– Я – адвокат и знаю, о чем говорю, – возбужденно говорила Дубровская. – Нет сомнений, смерть Эммы – это прямое следствие тех разоблачений, которые она произвела сегодня вечером.
– Иными словами, вы хотите сказать, что убийцу следует искать среди гостей? – насторожился Майков.
– Вне всяких сомнений.
– Можно полюбопытствовать, почему вы так решили?
– А вы можете предложить что-то другое?
– Конечно. Эмму убил кто-то посторонний. Безродный бродяга, например.
– Бродяга на охраняемой территории. Бросьте!
– Вы можете назвать подозреваемого?
– Нет. Могу исключить только себя и своего мужа.
Следователь расхохотался:
– Поразительная вещь. Примерно то же самое повторили все супружеские пары. – Он наклонился ближе. – У вас есть какие-нибудь факты или в вашем распоряжении только женская интуиция?
– Нет, у меня есть еще знания. Не забывайте, я – практикующий адвокат, – молвила Лиза.
– Я уже об этом слышал. Вот только не знаю, какую это может принести пользу в данном деле, – честно сказал Майков.
– Я хочу оказать помощь следствию. Помочь изобличить убийцу.
Дубровская с трудом сдерживала нетерпение. Положа руку на сердце сегодняшнее происшествие взволновало ее безмерно. Еще бы! Она ведь адвокат, а тут стала свидетелем, да еще в деле, которое, вне всяких сомнений, выйдет на новостные каналы. Может ли она стоять в стороне от таких событий и наблюдать за тем, как кто-то решает заковыристую головоломку?
– Позвольте, но в роли кого вы себя видите? – опустил ее с небес на землю насмешливый голос следователя.
Елизавета прикусила язык. Действительно, по данному делу она является рядовым свидетелем. Стало быть, перечень ее обязанностей широк, а вот с правами негусто. Да, она не может отказаться от дачи показаний – раз! Она обязана говорить правду – два. И, наконец, она должна являться по требованию следствия и суда. Никакого намека на свободу действий и собственное расследование. Вот если бы Лиза была назначена по данному делу адвокатом. Предположим, она защищала бы интересы собственного мужа. Однако какая глупость ей пришла в голову. Андрей – не подозреваемый, и надо сплюнуть через плечо, не дай бог такое когда-нибудь случится…
Майков наблюдал за ней с улыбкой.
– Следствие будет вам крайне признательно, если вы сможете назвать нам имя убийцы. Но не забывайте – расследование здесь веду я! Поэтому никакой самодеятельности. От вас я могу принять только информацию.
Черт! Дубровская угрюмо молчала.
– Вот видите! – Майков не смог скрыть торжества. – Вы знаете не больше других. Так что не стоит кидаться обвинениями и обещаниями. Ваш гражданский долг – являться по повестке…
– Стойте! – Лиза словно что-то вспомнила. – Вы обратили внимание на беспорядок в комнате Эммы?
– Конечно. Кто-то целенаправленно рылся в ее вещах. Это, кстати, говорит в пользу нелепой версии о бродяге. Согласитесь, можно убить из-за мести или из страха перед разоблачением, но зачем тогда потрошить вещи?
– Убийца искал кассету! – воскликнула Лиза.
Майков поморщился.
– Ту самую, на которой запечатлен компромат?
– Вот именно! Скажите, среди вещей Эммы что-нибудь подобное найдено?
– Нет.
– Значит, мы опоздали. Теперь убийцу будет вычислить непросто.
«Еще как непросто! Вот только зачем тебе понадобилось лгать про встречу с Эммой?
Следователь сложил бумаги в папку и прошелся по каминному залу, разминая затекшие от длительного сидения ноги. На смену беспокойной ночи пришло не менее беспокойное утро. За окнами повис туман, а на стекла словно кто-то дохнул холодом. Осень наступила внезапно, за одну ночь. Жарко пылающие поленья в камине были бы сейчас как нельзя кстати, но огонь давно погас и зола остыла. В помещении было холодно и неуютно.
Майков стоял у окна, наблюдая за тем, как дворник сметает с дорожек опавшую листву. Унылая картина за окном была продолжением его безрадостных мыслей…
Господи! Разве об этом он просил, мечтая о деле незаурядном? На первый взгляд здесь было все, о чем он грезил: замысловатый сюжет и интересные фигуранты. Но с другой стороны, это нешаблонное дело могло стать лебединой песней его прокурорской карьеры. Свидетели, они же подозреваемые, все как на подбор «из тех самых». Тронь таких – завоняет так, что греха не оберешься. Тут не поможет принцип «посадим, а потом решим, за что». Действовать следовало осторожно и с оглядкой. Заманчивая, конечно, версия о несчастном бродяге, слоняющемся без дела на территории элитной базы. Но пойди найди этого проходимца. А между тем чутье сыщика настырно твердило одно: убийца здесь, он рядом. Он даже не покинул еще это богом проклятое место. Только протяни руку, и наткнешься на него, успешного и самоуверенного, того, у которого бумажник туго набит кредитками, а в записной книжке имена, от которых у бедного следователя начинается нервный зуд. Но действовать все равно надо. Может, ему повезет, и его свалит грипп? Но где же ему взяться в самом начале ноября? Ох, беда, беда…
Дорога петляла причудливым серпантином, спускаясь все ниже и ниже к озеру. Елизавета знала ее как свои пять пальцев. Вот сейчас, за поворотом, мелькнет синяя крыша санаторного корпуса, а всего через несколько сотен метров начнется первая улица загородных коттеджей. До их дома отсюда рукой подать. Распахнулись знакомые чугунные ворота, и вперед устремилась подъездная аллея, засаженная липами.
За всю дорогу она не произнесла ни слова, как, впрочем, и Андрей. Удобно устроившись в автомобильном кресле, он всю дорогу дремал, словно история, произошедшая не далее чем минувшей ночью, была незначительным недоразумением, о котором и вспоминать не стоит. Лиза тоже была разбита, но лихорадочное возбуждение, вызванное загадочной смертью Эммы, все еще не отпустило ее. Она в деталях старалась припомнить события вечера, словно разгадка происшествия пряталась где-то в нагромождении мелочей и фактов. Каждое сказанное слово приобретало сейчас особую значимость, можно сказать, зловещий смысл, но от этого картина преступления не становилась ясной. Ей очень хотелось поговорить с Андреем, узнать, что думает по этому поводу он, но присутствие водителя сковывало ее, и Лиза решила с серьезным разговором повременить…
Ян остановил машину у крыльца и предусмотрительно покинул салон, предоставляя пассажирам возможность прийти в себя после долгого пути. Дубровская взяла в руки сумочку и перчатки и собралась было выйти на воздух, как рука супруга мягко, но настойчиво сжала ее запястье.
– Подожди, дорогая. Всего минуточку.
Лиза вопросительно взглянула на супруга.
– Видишь ли, милая, мы провели чудовищную ночь. Я не хотел бы обсуждать это происшествие еще и в домашних стенах. Ни к чему будоражить родителей. Ты же знаешь, как впечатлительна мама. Надеюсь, ты меня поняла.
Она не поняла ничего. Но задать ему вопрос означало вызвать его недовольство. Он начнет что-то раздраженно объяснять, замкнется в себе, и между ними появится холодок отчуждения.
– Конечно, я все поняла, – только и сказала Лиза.
– Ну вот и умница, – с облегчением произнес он, легонько коснувшись ее щеки своими губами.
Резиновый поцелуй не принес ей радости…
За ужином царило оживление. Родители Андрея рассказывали о недавнем визите к своим знакомым. Сергей Аркадьевич беспрестанно сыпал шутками. Ольга Сергеевна смеялась. Они явно пребывали в чудесном настроении и были рады возможности пообщаться с детьми, тем более что такие встречи в последнее время стали большой редкостью. Сын был сильно загружен делами, ну а невестка питалась урывками, предпочитая общество книг или телевизора.
– Ну что мы только о себе да о себе, – спохватился Сергей Аркадьевич. – Вы-то как?
– Весело провели время? – улыбнулась свекровь.
– Замечательно, – кивнул головой Андрей, отрезая кусочек курицы.
Дубровская взглянула на него, но он как ни в чем не бывало орудовал ножом и вилкой. Аппетит у него был отменный.
– Ну а ты, Лиза, что молчишь? – обратился к ней Сергей Аркадьевич. – Впечатления есть?
– Да. Спасибо, – сдержанно ответила Дубровская.
– Мы немного устали, – объяснил немногословность жены Андрей. – Были на ногах всю ночь.
– Понимаю, понимаю, – махнул рукой Мерцалов-старший. – Сам был молодым. Помню, что такое утро после вечеринки.
Обед продолжался. Стучали столовые приборы. Менялись блюда. Звенели бокалы. Только Елизавета сидела сама не своя, бесцельно гоняя по тарелке картофелину. У нее кусок не лез в горло. Исподтишка наблюдая за собственным мужем, Дубровская поражалась его выдержке. А может, равнодушию?
– Кстати, Андрей! – воскликнула вдруг Ольга Сергеевна. – Помнишь нашего управляющего Тимофея?
– Помню, – ответил сын, добавляя в картофель подливку из соусника. – Хороший был человек, порядочный и работящий. Жаль, болезнь его скрутила. Такого работника днем с огнем не найдешь.
– Согласна. Так вот, Андрюшенька, мы взяли на службу его дочь. Каюсь, не посоветовались с тобой. Но, надеюсь, ты возражать не будешь. Нам все равно
