Цветы – это каждый сможет, а вы попробуйте найти убийцу…
Звонок, вероломно нарушивший сон Дубровской, прозвучал рано утром. Зато уже через два часа автомобиль Елизаветы, преодолев не менее сотни километров, подъезжал к закусочной под бойким названием «Перец». В зале с клетчатыми занавесками на окнах бесконечным конвейером обслуживалась публика, главным образом студенты. Заведение шумело, как растревоженный улей, и, чтобы услышать здесь слово соседа, нужно было хорошенько напрягать слух.
Найти в этом муравейнике женщину, назначившую ей свидание, было непросто. Это была Варвара, домработница семейства Кротовых, которую Лиза видела всего раз в полумраке кладовой. Судя по всему, события в доме известного бизнесмена приняли крутой оборот. Голос прислуги в телефонной трубке вибрировал от пережитых эмоций. Было ясно, что просто так отвязаться от настойчивой собеседницы не удастся. Но Дубровская и не думала роптать. Размеренная жизнь на Сосновой вилле тихо сводила ее с ума, и она была рада возможности вырваться в шумный город, подышать загазованным воздухом настоящей свободы. И вот теперь, стоя среди переполненного людьми зала, девушка тщетно пыталась отыскать Варвару. Кто-то схватил ее за локоть, и Лиза, не успев моргнуть глазом, оказалась за угловым столиком. Перед ней появился огромный стакан с кока-колой.
– Это компенсация за причиненные неудобства, – буркнул знакомый голос. Конечно, это была Варвара.
Сегодня она выглядела несколько иначе. Вполне приличный брючный костюм, подведенные помадой губы – одним словом, торжественный выезд в большой город.
– Вообще-то, я предпочитаю зеленый чай, – сказала Дубровская.
– Неудивительно, что ты такая зеленая. Пей и не выпендривайся. Между прочим, это тоже денег стоит, – не очень-то дружелюбно произнесла Варвара, и Лиза не осмелилась ей возразить.
Она осторожно отхлебнула вредный напиток, вкус которого уже успела позабыть, обитая в диетическом семействе Мерцаловых. Ее замутило. Головная боль и тошнота стали ее постоянными спутниками в последнее время. Но терять время в больничных коридорах Елизавета терпеть не могла. В конце концов, все может пройти само собой.
– Ну, и о чем пойдет речь? – вяло спросила она.
– О том, как я едва не лишилась работы, – заявила женщина, кидая на Елизавету свирепый взгляд. Девушка почувствовала себя виноватой, причем непонятно по какой причине.
Варвара сделала шумный глоток, опрокидывая в себя половину стакана с шипучим напитком, и начала свое невеселое повествование…
Будучи созданием крепким, деревенским, привыкшим к тяжелой работе, Варвара тем не менее не была лишена жалости. Наблюдая, как страдает ее хозяйка от регулярных издевательств супруга, она испытывала не только сочувствие, но и острое желание вмешаться, раз и навсегда прекратив пытки за закрытой дверью.
Как-то раз, когда Константин, удовлетворив свой звериный инстинкт, умчался на службу, домработница улучила благоприятный момент. Хозяйка осталась одна и, сидя на кухне, понуро размышляла о чем-то, изредка поднося ко рту кружку с давно остывшим чаем.
Варвара услужливо подала ей на блюде только что испеченные пироги, но хозяйка только отрицательно покачала головой. У нее не было аппетита. Но Варваре характер недомогания был ясен и без объяснений. Мария страдала, безмолвно, в одиночестве. Нестерпимая жалость охватила домработницу, и она, повинуясь внезапному порыву, обняла женщину за плечи. Этот простой и человечный поступок неожиданно потряс хозяйку, и она разрыдалась. Она плакала, как ребенок, размазывая по лицу слезы, громко всхлипывая и сморкаясь. Варвара терпеливо ждала, изредка поглаживая женщину по голове. Наконец рыдания прекратились, и Мария, промокнув лицо салфеткой, взглянула на свою прислугу.
– Ну и страшная я, да?
Выглядела она и вправду не очень, но Варвара поспешила опровергнуть ее слова:
– Все нормально. Только глаза припухли немного. Умойтесь, и все как рукой снимет.
Мария кивнула и, подойдя к раковине, ополоснула лицо водой. Но это не особенно ей помогло, нос и глаза упорно не желали приобретать свой привычный цвет. Женщина махнула рукой и опять села за стол.
– Почему вы позволяете себя мучить? – начала трудный разговор Варвара. – Вы – красивая молодая женщина. Зачем вы терпите?
– Видно, уж ничего не поделаешь, – безжизненно отозвалась Мария. – У каждого своя судьба, свой крест.
– А поделать-то можно, – многозначительно произнесла домработница. – Если вам необходима помощь, только скажите. Я уж что-нибудь придумаю.
По правде говоря, Варвара не совсем представляла, как она может помочь, но знала вполне определенно, что действовать нужно. Не сидеть же сложа руки и дожидаться, когда ее милый хозяин отправит свою женушку на тот свет. Она перебирала в уме варианты, искала для Марии спасительный выход. Но та вдруг встала и решительно двинулась прочь.
– Постойте! – воскликнула Варвара. – Мы же ничего не придумали.
– А тут и думать нечего, – бледно улыбнулась Мария. – Оставим все как есть.
«Ну уж нет! – ожесточенно подумала домработница. – Я обязательно что-нибудь придумаю. Я просто должна это сделать…»
Удобного случая не пришлось долго ждать. Через неделю после памятного разговора Константин позвал жену наверх, в спальню. Мария поняла все сразу же. Она вдруг разом сгорбилась, словно ожидая удара, но возразить не посмела. Домработница поймала ее полный отчаяния взгляд. Хозяйка поплелась наверх, а Варвара, подождав минуту, бросилась к телефону.
– Милиция. Говорите, – раздался в трубке сонный голос.
– Мне угрожает опасность, – жарко зашептала она в трубку. – Вы должны срочно приехать. Речь идет о жизни и смерти…
Сержант милиции находился в сложном положении. Вот уже несколько минут он рассматривал с приличного расстояния дом Кротовых и не решался войти. С одной стороны, он, конечно, был обязан проверить вызов. Тем более что звонила супруга известного человека, Константина Кротова. С другой стороны, речь шла о семейных разборках, и у сержанта было нехорошее предчувствие, что вмешательство будет иметь для него не самые приятные последствия. Но делать что-то было все равно нужно, и он, аккуратно притворив за собой калитку, двинулся через двор…
– Милиция? – ошеломленно произнес Кротов, рассматривая милиционера так, словно это было привидение. – Боюсь, что это ошибка. Я никакую милицию не вызывал.
«Так и есть!» – обреченно подумал сержант. У него начали потеть подмышки, верный признак грядущих неприятностей. Он сглотнул слюну.
– Верно. Звонила ваша жена. Она была встревожена и что-то говорила о грозящей ей опасности.
– Что за бред! – повысил голос Кротов. – Моя жена в порядке. Она находится в спальне, наверху, и смотрит телевизор.
– Разрешите убедиться, – попросил сержант.
– Да вы ополоумели, что ли? – вскричал Кротов. – Вы хоть знаете, с кем разговариваете?
– Да. Конечно. Извините, но у нас инструкция…
– Да чихал я на вашу инструкцию!
– Простите, но я вынужден настаивать, – бормотал сержант, обливаясь потом.
Кротов, по-видимому, понял, что горлом строптивого сержанта не проймешь, поэтому, чертыхнувшись сквозь зубы, решил проявить благоразумие.
– Как хотите, – рыкнул Константин. – Варвара, зовите сюда Марию Ивановну.
Просьба была адресована домработнице, которая как ни в чем не бывало вытирала с мебели пыль. Женщина проворно поднялась по лестнице, направляясь в хозяйскую спальню.
Сержант неловко переминался с ноги на ногу. Кротов держался надменно, с вызовом. Молчание было тягостным.
Прошли минуты, и перед сержантом предстала сама хозяйка, бледная, испуганная женщина. Она робко взглянула на Константина, но тот, дернув подбородком, адресовал ее взгляд милиционеру. Тот неловко закашлялся.
– Сударыня, вы звонили нам с просьбой о помощи, – начал он, упорно избегая смотреть на хозяина.
– Я не понимаю, – почти прошептала она.
– А чего тут понимать? – взвился Кротов. – Товарищ из милиции утверждает, что ты просила их срочно приехать. Якобы тебе угрожает опасность.
Мария расширила глаза, почему-то взглянула на домработницу. Та отчаянно драила тряпкой телевизор.
– Простите, но это ошибка, – сказала она наконец. – Я не звонила вам. Кто-то, должно быть, подшутил.
– Вот и я об этом говорю! – раздраженно отозвался Кротов.
– Вы себя хорошо чувствуете? – спросил сержант, обращаясь к женщине.
– Превосходно! – влез супруг. – Скажи ему.
– Да, хорошо, – поддакнула Мария, но глаза ее смотрели напряженно, выдавая страх.
– А что это у вас? – спросил вдруг сержант, указывая на рукав халата. – Кровь?
Мария вздрогнула.
– Я порезала бритвой руку, – призналась она.
– Надеюсь, ничего страшного?
– Сержант, вы задаете слишком много вопросов. Я начинаю терять терпение, – в голосе Кротова слышалась едва прикрытая угроза.
– Простите, служба, – козырнул он. – Значит, так и запишем. Ложный вызов.
– Пишите и оставьте нас в покое! – повернулся спиной Кротов, показывая, что разговор окончен. – Мария, пойдем.
Сержант поспешно покинул дом Кротовых, моля в душе бога о том, чтобы этот визит не имел для него далеко идущих последствий.
«Проклятые богатеи, – с тоской подумал он. – Сами не знают, что хотят». Однако у дамочки в глазах определенно плескался ужас. В этом сержант милиции был уверен на все сто. Однако это его уже не касалось…
Дверь захлопнулась, но участники неприятной сцены не спешили расходиться. Кротов тяжело смотрел на Варвару.
– Не нравится мне все это, – произнес он.
Та усердно натирала каминную доску, словно происходящее ее вообще не касалось. Но в ее напряженной позе, преувеличенном усердии было нечто подозрительное. Константин прищурил глаза.
– Звонки какие-то. Милиция, – задумчиво продолжал он, не отводя взгляд от сгорбленной спины домработницы. – Эй, Варвара, не знаешь, с чего вдруг к нам заявляются такие гости?
– Не представляю, о чем идет речь, – ответила домработница, ни на секунду не выпуская из рук тряпку, словно собиралась протереть в доске дыру. Она
