– Чей это замок? – спросила Лиз, разглядывая здание.
– Старого лорда Бергена. Но с тех пор, как он умер, в его доме никто не живёт… Обычно мы устраиваем здесь собрания нашего ордена. Почти все наши обряды проходят здесь… Ты тоже войдёшь в этот дом, но немного попозже. Сначала я хотела бы задать тебе один вопрос.
Элизабет с любопытством смотрела на Тару.
– Когда ты жила дома, в посёлке, ты была прихожанкой Храма Теней?
– Что?..
– Я спрашиваю: Торн и Тарк приняли тебя в свой орден? Недавно ты сказала мне, что не вступала в их секту. Это правда?
– Я была в Храме всего лишь несколько раз, – сказала Лиз. – В последний раз это было во время большого собрания… но я убежала, едва оно успело начаться.
– Нет, нет, я говорю совсем не о том. Я не спрашиваю тебя, как часто ты посещала службы. Мне хочется узнать, прошла ли ты официальную церемонию? Чтобы стать членом ордена, ты должна была подписать договор…
– Какой договор? – спросила Лиз.
– Бумагу, в которой сказано, что ты продаёшь свою душу дьяволу, – подал голос оборотень, сидевший в гробу.
– Помолчи! – шикнула на него Тара. – Я сама с ней поговорю… Так, значит, этого не было?
– Нет, – ответила Лиз. – Не было никакого договора.
– В таком случае нам придётся сделать это сейчас.
Из-под полы широкой мантии она достала сложенный вчетверо бумажный листок.
– Что это?..
Лиз поднесла бумагу поближе к огню и прочла:
– Я, Элизабет Линдберг, передаю свою душу в собственность Ада… на вечное служение… и обязуюсь… обязуюсь… – договор был написан неразборчиво, мелкими буквами, едва различимыми при свете костра.
– Дай сюда.
Тара вырвала у неё бумагу.
– И обязуюсь подчиняться законам Ордена Тьмы, – продолжала она, – отныне и навеки я клянусь служить Вельзевулу… властителю Ада… и пусть не будет у меня другого Бога, кроме него. Отныне и навеки я клянусь не носить креста… и нет у меня другой церкви, кроме его Тёмного Храма…
Голос Тары зазвенел, перекрыл остальные голоса; все сидевшие у костра умолкли и смотрели на неё. Она поднялась во весь рост, гордая и величественная, слова странной клятвы звучали над спящей долиной и эхом отражались от скал…
– …И что бы ни случилось со мной, – я обязуюсь хранить наш договор в тайне… и подтверждаю эту клятву своей кровью, – закончила Тара.
– Теперь ты должна поставить свою подпись, – сказала она Элизабет, протягивая ей большую железную иголку. – Не бойся, так надо… мы все прошли через это. Без этого ты не сможешь войти в покинутый дом. – Она указала на полуразрушенный замок. – Никто, кроме посвящённых, не может посещать наши пиршества. Ты готова?..
Лиз взяла иголку из её рук и уколола себе палец.
«Элизабет Линдберг», – написала она на пожелтевшем листке.
Затем Тара протянула её вторую бумагу.
– Зачем это?
– Здесь – то же самое. Договор должен быть подписан в двух экземплярах. Один будет храниться у тебя, а второй – у Него.
– У кого?.. – не поняла Лиз.
– Ты должна его сжечь, а пепел развеять по ветру. Огонь – символ ада. Так он попадёт туда… – Тара вырвала у Элизабет один листок и бросила его в костёр. Она долго смотрела, как его пожирает пламя…
– Вот и всё, – сказала колдунья. Теперь ты – одна из нас… Хотя нет, подожди… Осталось ещё одно дело.
Она протянула Элизабет гладкий чёрный камень.
– Что это?.. – удивилась она.
– У каждого из нас есть свой собственный маленький помощник. Такой же будет и у тебя. Обычно это бывает ворон… сова, змея или кошка… или ещё какое-то животное. Но для тебя у меня есть кое-что получше. – Старуха наклонилась над камнем, бормоча заклинание…
Лиз не успела заметить, откуда перед ней появилось это странное существо, – похожее на Импи, только поменьше. Пожалуй, оно могло бы без труда уместиться в её дорожную сумку.
Зверёк был покрыт короткой, светло-коричневой шерстью; слегка заострённая мордочка была точь-в-точь как у летучей мыши. Ему было страшно; он закрывал глаза и дрожал, прижимая уши.
– Его зовут Фрок, – сказала Тара. – И ты можешь взять его с собой.
Элизабет испуганно отпрянула. Красные глазки маленького существа смотрели настороженно и враждебно.
– Не бойся, – сказала Тара. – Просто протяни руку и возьми его.
Лиз вздрогнула, почувствовав прикосновение холодных перепончатых крыльев.
– Он ещё не привык к тебе, – пояснила Тара. – Со временем это пройдёт. Ты можешь посадить его в сумку. Он снова превратится в камень, но ты сможешь вызвать его обратно, когда захочешь. Стоит только произнести заклинание… Смотри…
Маленькими острыми коготками Фрок крепко вцепился в её одежду.
– Он не хочет, – сказала Элизабет. – Пусть пока что посидит здесь.
– Вот видишь, – улыбнулась Тара, – вы уже начинает привыкать друг к другу. Он знает, кто его хозяин.
– Это летучая мышь? – спросила Лиз. – Или нет?.. Он будет таким, как Импи?..
– Он вырастет и станет таким. Но дело не только в росте, – сказала Тара, и на её бескровных губах появилась хитрая улыбка.
– А в чём же ещё? Я что-то не заметила, чтобы он…
– Скажи ей, Импи.
– Думаю, теперь ты догадалась сама…
У Импи был странный, ни на что не похожий шелестящий голос. Лиз изумлённо взглянула на маленького зверька.
– Он тоже может говорить?..
– И не только это. Посмотришь, что будет, когда ты принесёшь его домой. Его нужно кормить сырым мясом. Всё же это – летучая мышь из рода вампиров…
Лиз осторожно коснулась перепончатых крыльев и снова опустилась у костра. Она уже перестала бояться и теперь с любопытством смотрела по сторонам.
Голос Тары внезапно вывел её из задумчивости.
– Поднимайся, – сказала она. – Мы идём в покинутый дом. Ты будешь удивлена. Я приготовила тебе подарок…
Следуя за колдуньей, Лиз пересекла поляну и подошла к разрушенному замку. Толпа устремилась за ними; у костра не осталось никого, даже незнакомец, весь вечер просидевший в своём гробу, поднялся и шёл за ними по пятам…
Полусгнившая дверь висела на одной петле. Тара решительно переступила порог; Лиз видела, как горели рубины в её короне… Миновав коридор, они шли по залитым лунным светом залам. Даже ночью, при свете луны, следы запустения проступали повсюду. На всём была паутина и пыль. Иногда сквозь трещины в потолке Лиз видела тёмное, усыпанное звёздами небо… В центре самого большого зала стоял длинный стол. Полуистлевшая мебель ютилась в тёмных углах…
Случайно взгляд Элизабет упал на портрет, висевший в тёмном углу.
– Кто это? – спросила она.
