Они выехали из центра города, миновали пригороды, проехали аэропорт Пулково, возвышенность возле Пулковской обсерватории и повернули в сторону Павловска.
Глеб подхватил Лолу сильной рукой и не позволил ей упасть.
– Тихо, милая, тихо, – приговаривал он, – не нужно резких движений, не нужно падать в обморок… бросаться мне на шею с криками тоже не нужно, – добавил он, хотя Лола и не собиралась этого делать.
Она вообще как-то одеревенела и воспринимала все происшедшее с трудом, как сквозь толщу воды. Она продолжала бессмысленно таращиться на Глеба. Уши ее были заложены, она видела только, как шевелятся его губы, но не слышала ни звука.
Глеб поддерживал ее и настойчиво направлял куда-то.
– Пойдем, дорогая, пойдем, – бормотал он, – нам обязательно нужно с тобой поговорить в более спокойной обстановке… Что нам тут делать, на улице, наше место не здесь…
Последние его слова Лола кое-как уловила. В ее мозгу внезапно всплыло воспоминание, как они встретились на Невском, как он глядел на нее, улыбаясь, и говорил те же самые слова. В тот раз встреча закончилась так страшно – она проснулась и обнаружила рядом с собой его труп…
Лола внезапно застыла на месте. Ведь он умер, ну да, Глеб убит! Она сама видела его рядом с собой, окровавленного, со страшной дыркой во лбу! Лола вспомнила, в каком ужасе она выскочила тогда ночью из квартиры, как стояла целый час под душем, пытаясь смыть с себя липкую кровь, и страх, и слезы…
В голове у нее немного прояснилось, Лола осознала, что она идет куда-то по улице рядом с ним. Глеб крепко держал ее за локоть, и еще – что-то жесткое и холодное уткнулось ей в бок. Лоле в ее состоянии понадобилось довольно-таки много времени, чтобы понять: это пистолет. Они миновали длинный дом и почти дошли до салона красоты, прежде чем Лола поняла, что Глеб, ее Глеб, не только оказался живым и здоровым, но и встретил ее, и куда-то тащит, да еще и приставил пистолет к ее телу.
– Не дергайся, – прошипел он, уловив перемену в ее настроении, – чего встала? Шагай!
Совершенно машинально Лола постаралась расслабиться, чтобы он не так сильно ее опасался. В голове ее постепенно появились здравые мысли. Во-первых, Глеб жив! Это – бесспорный факт. Стало быть, убийство в той квартире было талантливой инсценировкой. Лола вспомнила, что Глеб в свое время был мастером грима, во всяком случае, он всегда гримировался перед спектаклем самостоятельно. И, когда вел у них в школе кружок, сам гримировал малолетних артистов. Еще шутил, что на старости лет, мол, будет у него кусок хлеба, – из актеров он подастся в гримеры…
Он все правильно рассчитал. Он-то знал, что Лола придет в страшный ужас при виде его трупа и не только не вызовет полицию, а даже не посмеет прикоснуться к телу. Предполагалось, что она опрометью убежит из страшной квартиры – что Лола и сделала.
Лола по-прежнему шла, как сомнамбула, еле передвигая ватные ноги. Они миновали салон красоты. Лола не делала попыток вырваться из рук Глеба – пистолет впечатлял. Кроме того, ей вдруг ужасно захотелось узнать: что же все это означает? Неужели это он, Глеб, стоит за всем? В таком случае, как он ее нашел? И зачем она ему нужна?!
В том, что она нужна Глебу для чего-то важного, Лола не сомневалась. Он похищает ее, чтобы шантажировать Леню! Он хочет обменять ее на чемоданчик! Да, но как он узнал, что чемоданчик оказался у них? На этот вопрос ответа у нее пока что не было.
Пожалуй, нужно сделать попытку вырваться. Лола остановилась и заговорила с интонациями абсолютной дурочки:
– Глебушка! Как же я рада! В первый момент я так растерялась… Но я ничего не понимаю, я ведь видела твое мертвое тело… Дорогой, это был страшный сон, и теперь он кончился… Как же я счастлива…
– Заткнись, – прошипел он, дернувшись, – заткни свой рот! Иди и молчи, а не то…
– За что? – Лола повысила голос. – Что я тебе сделала плохого? Почему ты со мной так обращаешься?!
Краем глаза она заметила, что шедшая навстречу им женщина пристально на них посмотрела, потом какая-то старуха с хозяйственной сумкой на колесиках неодобрительно покачала головой.
– Ты будешь стрелять прямо на улице? – с усмешкой осведомилась Лола.
– Ты права, не буду, – усмехнулся он в ответ.
Они остановились возле машины, дверца ее призывно открылась, и Лола заметила на месте водителя ту самую девицу, которую они с Ленькой так легкомысленно выпустили из виду в котельной.
– Вот теперь я смогу выстрелить, – тихо сказал Глеб Лоле на ухо. – Пистолет с глушителем, я стреляю, мы втаскиваем тебя в машину… никто ничего не заметит. Может, не стоит это проверять, поверишь мне на слово? Убивать я тебя не стану, пока что ты нужна нам живой.
– Какая же ты дрянь! – устало констатировала Лола очевидный факт и забралась в машину.
Белая «Мазда» свернула с шоссе на разбитую колесами грузовиков грунтовую дорогу. Леня немного переждал – здесь его неминуемо тут же заметили бы, кроме того, он находился на небольшой возвышенности, с которой грунтовка хорошо просматривалась, и не терял «Мазду» из виду.
В том направлении, куда белая машина увозила Лолу, виднелись только два строения: слева от дороги – то ли недостроенное, то ли полуразрушенное производственное здание, справа – строящийся жилой дом.
Невероятно высокие цены и огромный спрос на квартиры вкупе привели к тому, что новые жилые дома растут как грибы после дождя, в любом удобном и неудобном месте. Только вчера здесь зеленел сквер, играли дети – а сегодня уже огорожена забором стройплощадка, и на ней гордо полощется транспарант, утверждающий, что до сдачи жилого дома остался месяц. И неважно, что через три месяца на заборе будет висеть тот же самый, только изрядно уже вылинявший транспарант, и до сдачи дома будет по-прежнему месяц, а если позвонить по указанному на транспаранте телефону застройщика, вам гордо ответят, что непроданных квартир в этом доме давно уже не осталось…
Поэтому Маркиз нисколько не удивился, что в таком глухом и неудобном месте строят жилье, особенно если учесть, что окрестности Пушкина и Павловска считаются престижным районом. Не удивился он и тому, что на стройплощадке копошатся рабочие и плавно разворачивается стрела подъемного крана.
Белая «Мазда», однако, свернула не к стройплощадке, а к бетонному монстру – скелету недостроенного завода, возвышавшемуся по другую сторону грунтовой дороги.
Проследив, как машина свернула в покосившиеся ворота «долгостроя», Леня свернул следом за ней на грунтовку, спустился с холма, проехал еще метров сто и остановился за высокими кустами, которые прикрыли его машину, дали ему возможность сквозь «окна» в ветвях наблюдать за недостроенным зданием. Он достал из бардачка свой отличный немецкий бинокль и навел его на бетонную конструкцию. Вскоре Леня увидел, как по крутой лестнице между этажами взбираются три фигурки – одна мужская и две женские. Одна из женщин явно шла против воли – ее подталкивали, подгоняли жестокими ударами…
Первым побуждением Маркиза было – броситься вслед за похитителями, напасть на них и отбить Лолу, но он не был бы самим собой, если бы тут же не понял всю глупость такого намерения. Даже если бы ему удалось как-то использовать фактор внезапности, похитители все равно успели бы убить девушку и сбросить ее тело в глубокий пролет…
Нет, нужно искать другой выход из положения!
Оглядевшись, Леня заметил дощатый забор: он огораживал строившийся жилой дом, который он увидел с холма возле поворота. На материале для забора строители явно сэкономили, и в щели могли бы проскользнуть не только мыши, но даже собаки, а немного расшатав доски, Леня и сам без труда смог это сделать.
За забором размещалась самая обычная стройплощадка.
Времена меняются, в стране строится капитализм, люди богатеют, селятся в элитных домах с консьержками и охраняемой парковкой, но отечественная стройплощадка была, есть и будет такой же, как всегда – грязной, разбитой колесами машин и покрытой лужами, даже если на всей окружающей территории уже целый месяц стоит засуха.
Говорят, когда наши строители работали в Египте, на возведении Асуанской ГЭС, то и там, где
